Стокгольм. История. Легенды. Предания - Бурлак Вадим Никласович (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
В начале XVII века голландцы создали на западном побережье Шпицбергена несколько постоянных селений охотников на морского зверя и даже основали городок Смееренбург. Это название переводится как «Город ворвани». Ведь многие жители его не только занимались охотой и рыбной ловлей, но и вытапливали жир морских животных. Ворвань затем отправляли для продажи на материк.
В одной шпицбергеновской легенде говорится, что основали Смееренбург китобои из Амстердама, которых возглавлял Гуго Единорог. Такое прозвище предводитель получил после того, как совершил тайную сделку со Шпицбергеном.
Впрочем, эта тайна вскоре открылась для всех жителей Сме-еренбурга. Но о ней шептались с оглядкой.
Оставив своих товарищей на побережье, Гуго один вышел на лодке в море. Три дня он пытался сговориться с «застывшей теменью» — духом архипелага. А на четвертый потерял сознание. Когда очнулся, его лодка была уже на берегу. В кулаке Гуго оказался неизвестно откуда осколок бивня нарвала.
Предводитель китобоев понял: сделка со Шпицбергеном состоялась. Жителям Смееренбурга отныне станет сопутствовать удача в промысле, но за это архипелаг — Страж Полярной звезды рано или поздно заберет столько человеческих жизней, сколько у него имеется островов.
Поведал Гуго своим товарищам, что им разрешается добывать любого кита, кроме нарвала. Отныне это животное — покровитель Смееренбурга.
Осколок бивня Гуго стал носить на цепи на шее как талисман, а люди прозвали своего предводителя Единорогом.
Багровое Копье
Предание об этом нарвале и сегодня можно услышать от жителей северного норвежского города Тромсё и от стокгольмских любителей древних тайн. Но, возможно, появилось оно много веков назад среди скандинавских охотников на морского зверя, рыбаков и добытчиков пушнины.
В справочной литературе сообщается, что единороги не превышают шести, а их винтообразно закрученный бивень — трех метров. Питается этот вид китов головоногими моллюсками и рыбой. А грозное оружие — бивень предназначен вовсе не для нападения на других морских животных. По мнению специалистов, бивень, возможно, служит нарвалам своеобразным стабилизатором во время плавания и для пробивания во льду отдушин. Ведь единорог, как и другие китообразные, долго не могут находиться под водой.
В легендах говорится, что в водах Шпицбергена обитал когда-то гигантский нарвал, прозванный Багровым Копьем. Был он вдвое или втрое больше самого крупного своего сородича. А бивень его превышал семь метров.
Голландское поселение на Шпицбергене Смееренбург. Гравюра XVH в.
Когда король-нарвал сердился, обычно сероватого цвета бивень становился багровым. Полярные мореходы знали: не дай Бог в такие минуты кораблю оказаться на пути единорога. Его грозное оружие пробивало обшивку любого судна, а удар был таким сильным и точным, что у команды не оставалось шансов на спасение. Ни пушечное ядро, ни гарпун китобоя не могли поразить легендарного единорога.
Жители Смееренбурга каждый год в июне или июле замечали, как Багровое Копье подплывал совсем близко к берегу и подолгу наблюдал за ними. Иногда он издавал различные звуки: рев, стон, громкое бульканье, всплески.
Предводитель переселенцев из Амстердама определял по этим звукам, в каком настроении гигантский нарвал. Не гневается ли на людей? Можно ли выходить в море на промысел?
Гуго хорошо понимал язык Багрового Копья и никогда не ошибался, растолковывая его сигналы жителям Смееренбурга.
Недобрый взгляд
Наверное, удача сопутствовала на Шпицбергене голландским рыбакам и охотникам за морским зверем. Прошло немного времени, и население городка перевалило за 1200 человек. По тем временам для удаленного от материка северного архипелага — число немалое. Даже в наши дни у самых крупных городков Шпицбергена — Лонгиербиена, Нью-Олесунна, Баренцбурга и Пирамиды — население меньше.
Несмотря на суровые условия Заполярья и свои островные особенности, жизнь в Смееренбурге во многом протекала как на материке: промысел, заготовка, строительство, работа в домашнем хозяйстве, отдых, веселье... Появлялись новые семьи, умирали и рождались люди.
Неизвестно, в каком году, но точно в XVII веке в семье смееренбургского китобоя появился мальчик. Дали ему имя Якоб. Хоть и значимо это было событие для семьи, однако в тот же день отец новорожденного вышел в море.
Не для пропитания понадобилась ему добыча. Решил китобой загарпунить нарвала, чтобы изготовить из бивня такой же амулет, как у предводителя Гуго.
Знал он, что земляки не одобрят этого. Ведь с самого основания Смееренбурга никто из них не осмеливался убивать единорога. Потому китобой отправился на промысел один и тайком от всех.
Великий необдуманный риск. Да и провинность немалая для жителя северной колонии. Но повезло в тот день отцу новорожденного. Добыл он молодого нарвала. Отбуксировал его к берегу и вдали от людей разделал.
Однако утаить такое событие в маленькой колонии невозможно.
Собрались жители Смееренбурга на совет. Немногословны северные мореходы. Никто не шумел, не бранился, лишь осуждающе посматривали на ослушника да попыхивали трубочками.
— Тревожный знак...
Один Гуго после долгого раздумья произнес:
— Беда и тревога задули в наши паруса. Утром у берега видел я Багровое Копье. Недобрый у него взгляд и бивень свой поднимает высоко над водой...
Видимо, после этих слов отпало намерение у жителей Смее-ренбурга наказать Гуго за самоуправство и нарушение неписаных законов.
А предводитель продолжил печальную весть:
— От стариков приходилось слышать: «Гнев Багрового копья разливает среди людей горе».
Сказал он это и словно сглазил — отпугнул удачу от жителей Смееренбурга. В тот год все больше стало появляться вблизи Шпицбергена чужих кораблей. А это значит — уменьшилась добыча колонистов.
Не раз между пришлыми и местными китобоями вспыхивали ссоры, переходившие в резню и перестрелку. Один за другим гибли мужчины Смееренбурга. Кто-то — от ножей и пуль, другие — в схватках с китами, третьи уходили в море и неизвестно по каким причинам не возвращались. Отчего и куда они пропадали? Арктика любит молчание и умеет хранить тайны исчезновения людей.
Все чаще собирались смереенбуржцы не для веселья. Скорбели и размышляли, кто погубил их товарищей. Пришлые китобои? Месть Багрового Копья? Или это Шпицберген собирает кровавую дань: одного человека за каждый свой островок?
А тем временем подрастал маленький Якоб. Хоть и носил он талисман из нарвалового бивня, но и его не обошла беда. Мальчик так и не научился говорить. Со своими сверстниками он не играл и почти не общался. Целыми днями бродил в одиночестве по берегу и что-то высматривал в море.
Иногда Якоб, словно увидев в воде жуткое неизвестное существо, начинал трястись и глухо стонать. Люди в страхе крестились. Им казалось, что они слышат стон не мальчика, а разгневанного нарвала. И даже во взгляде Якоба им чудился жестокий, роковой холод глаз Багрового Копья.
Чернокнижник из Роттердама
В такие недобрые времена и появился в Смееренбурге незваный гость. Прибыл корабль за ворванью и сырой кожей, и на берег сошел мрачный господин. Сразу видно: не купец, не охотник, не рыбак и даже не сборщик налогов.
И колонисты смекнули: алхимик и чернокнижник!.. Недобрые дела заставляют таких отправляться в дальний путь.
Пришельца звали Губерт, а родом он был из Роттердама. А этот город, как известно, еще с XIV века облюбовали ведьмы, колдуны, астрологи, чернокнижники. Особенно много появилось их там после кровавых событий 1585 года. Испанцы захватили тогда Антверпен и беспощадно стали сжигать на кострах еретиков, колдунов, ведьм и на всякий случай лекарей и ученых. Кому-то из них удалось бежать от расправы, а затем укрыться в Роттердаме.
