Испания. Горы, херес и сиеста - Эванс Полли (читать книги без регистрации полные txt) 📗
Например, на одной из картин изображена обнаженная женщина, купающаяся в реке, а на другой — две обнаженные женщины, сидящие на кровати, спиной к спине. Можно себе представить, как сильно они вдохновляли Гойю, сына простого мастера-позолотчика!
«У него тряслись колени. Каждый волос, каждая пора на ее коже, широкие изогнутые брови, ее наполовину обнаженная грудь под черными кружевами будили в нем сильное вожделение», — писал Лион Фейхтвангер в своей нашумевшей книге «Гойя, или Тяжкий путь познания». Но какой бы сильной ни была их привязанность и какой бы жгучей ни была их страсть, оставим все это. Нам остается только догадываться о том, какими были их отношения на самом деле, так же как и Фейхтвангеру, жившему в XX веке. Но портрет Гойи, на котором он изобразил светскую красавицу, герцогиню Альба, был на самом деле. «Герцогиня Альба в черном» была написана после его приезда в Санлукар. На ней мы видим прекрасную даму в черном. Художник сделал особенно выразительным ее правый глаз, подчеркнув тем самым ее страстность. На правой руке можно заметить два кольца: на одном из них выгравировано имя ее недавно умершего мужа (но герцогиня явно не из числа тех, кто долго скорбит по такому поводу), а на втором — имя Гойя. Она носила его на указательном пальце. А у ее ног, на песке, начертаны слова «Solo Goya» — «Только Гойя».
После того как Гойя закончил писать этот портрет, практически сразу кто-то закрасил слово «только», и на картине осталась лишь подпись художника. Изобличающее его страсть слово soloбыло открыто лишь тогда, когда в 50-х годах XX века картина была отреставрирована. Также было доказано, что краска, которой написано это слово, имеет непосредственное отношение к тому времени, когда создавался сам портрет. Иными словами, либо Гойя, либо кто-то из его современников решил скрыть от чужих глаз привязанность художника.
А может быть, страсть Гойи просто угасла? Или любовники пытались скрыть ее и не выставлять на показ? А может быть, знаменитая вдова-герцогиня просто устала от Гойи? Ведь ей было тридцать шесть лет, к тому же она была самой желанной женщиной Испании. Гойе же было пятьдесят два года, и вдобавок он страдал глухотой. Возможно, ключ к разгадке лежит в картине Гойи под названием «Тантал». Она была написана в 1797–1798 годах. На ней изображен немолодой любовник, страдающий из-за неразделенной любви к молодой женщине, к сожалению покинувшей этот мир. «Если бы он был более искусным любовником и менее скучным человеком, то она бы воскресла» — такие слова можно прочитать под этой картиной в музее Прадо. И эти слова принадлежат самому Гойе.
А герцогиня Альба, всегда жившая спокойной жизнью, несколько лет спустя умерла в муках и лихорадке при странных обстоятельствах. Говорят, что ее отравил кто-то из представителей аристократии. При дворе же, наоборот, обвиняли ее слуг. Споры не утихали вплоть до 1945 года, когда герцог Альба приказал выкопать останки герцогини и установить причину ее смерти.
Как оказалось, герцогиня не была отравлена. Она умерла от энцефалита. Когда тело герцогини достали из гроба, было обнаружено следующее: обе ее ступни были отпилены, причем левой там вообще не оказалось. Через сорок лет после смерти герцогини церковь, где она была похоронена, уже нуждалась в реставрации. Ее тело было эксгумировано и захоронено на другом кладбище. Но новый гроб для захоронения тела герцогини был на девять сантиметров короче. Ввиду того, что некто из членов ее семьи при перезахоронении тела не присутствовал, приняли решение отрубить ей обе ноги до лодыжек. Ну а где же ее левая ступня? Может быть, по невнимательности ее забыли переложить в новый гроб? А может быть, ее левая ступня стала экспонатом чьей-нибудь коллекции, если учесть любовь испанцев к подобного рода вещам? Как бы то ни было, вот такая судьба постигла изнеженные ножки женщины, пользовавшейся некогда огромной популярностью у всех мужчин в Испании.
Как было бы здорово, подумала я, забыть на время о своем велопутешествии и устроиться в каком-нибудь ресторанчике Санлукара, заказав себе несколько порций свежих морепродуктов. Но уклоняться от намеченного плана было нельзя. Когда я снова села на велосипед, то почувствовала слабость и тошноту. Конечно, я пила вино крепостью семнадцать с половиной градусов, да еще и на голодный желудок! И пульс участился во время езды. Как следствие я сбилась с пути и заблудилась, хотя Санлукар, когда въезжала в этот город, показался мне совсем маленьким. А может быть, мне просто неверно подсказали дорогу. И вот я стала спрашивать у местных жителей, как мне выбраться из города. На помощь пришла целая команда, состоящая из двух домохозяек, двух женщин, вышедших на утреннюю прогулку, и одинокого водителя фургона.
— Так вам надо выехать из города?! — воскликнула домохозяйка номер один. Она произнесла это так, как будто мой вопрос был очень странным и необычным. — Так, дайте подумать. А ты что скажешь, Инмакулада? А что, если она проедет по дороге мимо магазина Пако, а потом повернет налево к лавке, где торгуют фруктами…
— О нет! Это сложный маршрут, Консепсьон! Она снова заблудится. А может быть, ей лучше ехать по главной дороге, поскольку…
— Но главная дорога находится очень далеко отсюда. Лучше отправиться через парк, мимо бара Эдуарда, — вмешалась в разговор женщина, прогуливающаяся по улице.
В итоге все они ничего мне толком не сказали. А ведь жили здесь! Но тут случилось чудо! Я все-таки выбралась из города благодаря водителю фургона, который объяснил мне маршрут своим громким и низким голосом. И женщины полностью согласились с его объяснением: я должна была ехать вверх по дороге, потом повернуть влево. Так я и поступила.
Я выбралась на очень живописную дорогу, ведущую в Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария.
По главной дороге до этого города было всего двадцать три километра. Я же должна была преодолеть вдвое больше по зеленым пастбищам и засеянным полям. Затем я объехала по окраинам небольшой морской городок и наконец добралась до ресторана в порту Эль-Пуэрто прямо к обеду. Там подавали морепродукты. А я заказала себе бокал местного вина (могу сказать с уверенностью, что цвет у него был бледно-соломенный, а по вкусу оно очень сильно напоминало херес). Потом я попросила официанта посоветовать мне рыбу, приготовленную на гриле, которая лучше всего бы подошла к моему вину.
— Вся рыба хорошая, все зависит, какую именно вы хотите попробовать, — ответил он охотно.
В меню был большой выбор рыбных блюд, но я не поняла ни слова и решила, что подойдет абсолютно любая. Я заказала себе choco— маленькую каракатицу.
Через несколько минут, к моему удивлению, мне принесли огромного кальмара с щупальцами и хоботком, который оказался очень нежным, свежим и мягким на вкус. Пообедав, я вернулась обратно в Херес. В гостинице я приняла душ и вытянулась на кровати. Впереди меня ждал третий бокал вина. Его я выпила, сидя на площади, вымощенной булыжником. Это было вино «Тио Пепе», очень популярное в этих местах. Стало смеркаться, и количество шумных и веселых от выпитого вина людей вокруг меня все увеличивалось и увеличивалось.
Тио Пепе, как оказалось, это человек, причем реально существовавший.
Я узнала об этом, заняв место в ярко-красном туристическом поезде, который довез меня до винного завода «Гонсалес Биас», где я прослушала целую экскурсию. Тио Пепе был дядей Мануэля Марии Гонсалеса, человека, который основал компанию по производству вина ( tioпо-испански означает «дядя»). Дядя Пепе был достаточно богат и не пожалел денег для своего неопытного племянника. В свою очередь, он стал самым знаменитым дядей в мире хереса. Экскурсия была очень увлекательной: мы покатались на маленьком красном поезде, а потом спустились в винные погреба, где хранятся большие дубовые бочки.
В городе Херес живет много истинных ценителей хереса, но самые лучшие из них — маленькие резиденты «Гонсалес Биас». Два раза в день сотрудники винного завода «Тио Пепе» достают одну бутылку хереса, ставят ее на пол погреба и приставляют крошечную лестницу для мышей, живущих среди бочек с вином, к которому за долгие годы очень пристрастились. Есть даже фотография, где запечатлена мышь, пробующая капельку вина. А еще мышам оставляют тапас в качестве закуски. Когда я была в погребе, для них оставили миску с орехами. Так гид пытался привлечь внимание мышек и заставить показать свои фокусы пришедшим сюда туристам. Я увидела, как одна бедная мышь похрапывала, улегшись рядом с бочкой вина, а другая с удовольствием погрызла чью-то одежду.
