Остров Ифалук - Бейтс Марстон (бесплатные версии книг TXT) 📗

В то же время в отчете фон Киттлица, орнитолога экспедиции Литке, говорится о том, что ифалукцы вели себя довольно бесцеремонно. Киттлиц пишет об «очень выносливых людях, которые показали себя едва ли с лучшей стороны. Они не только проявили себя очень корыстными в торговых делах, но… отдельные попытки воровства… подтвердили недобрые слухи об этих маленьких островках, распространенные еще раньше китобоями». Если эти сведения правильны, то поведение ифалукцев по отношению к приезжающим за последнее столетие значительно улучшилось.

Наконец Ифалук занял принадлежащее ему место на карте архипелага. Долгота, определенная Литке (215° 29' 8'' западной долготы, что мы бы теперь обозначили как 144° 30' 52'' восточной долготы), значительно точнее указанной Вильсоном. Отныне любой, кто владел судном, знанием основ навигации и здравым смыслом, мог найти Ифалук. Ио очень немногие удовлетворяли этим условиям, и еще меньшее число людей оставили об Ифалуке ка-кие-либо сведения. Заслуживший дурную славу английский капитан Эндрью Чейн, которого за изнасилование позднее казнили палауанцы, в 1844 году побывал недолго на Ифалуке и сообщил, что рифы покрыты первоклассными трепангами (их и сейчас много). «Его величество» Д. Д. О’Кифи, американец ирландского происхождения, прославившийся тем, что доставлял огромные, как колесо телеги, каменные деньги с Палау на Яп [77], торговал в этом районе, и старики помнят, что когда-то слышали рассказы о посещениях им Ифалука. В марте 1875 года английская торговая шхуна «Рупак» по пути из Сингапура зашла на Эвалонк (конечно, это искаженное Эвалук). Несколько каноэ вышли навстречу, и корабль обменял табак на летающих рыб. Мистер Скиннер, совладелец судна, заметил, что люди здесь «высокие, красивые и светлокожие, тела их сплошь покрыты татуировкой, а одежда точно такая же, как у жителей Уллеаи {Волеаи}».

Таких случайных контактов было немного. Ифалук не имел каких-нибудь особенно привлекательных черт, и то, что он не был изолирован от других островов, являлось своего рода защитой. Не далеко отсюда располагались более крупные и более богатые острова, где и сосредоточилась почти вся торговля с чужеземцами, изредка посещавшими этот район. Ифалук, попросту говоря, оставили в покое, а те немногие случайные посетители, о которых упоминалось выше, почти не оставили следа в жизни атолла и его людей.

Между тем в далекой Европе новая группа людей начала проявлять интерес к западной части Тихого океана. Это были немецкие торговые короли. За десятки лет до того как произошло объединение Германии, немецкие торговцы и плантаторы начали проникать на Маршалловы острова. Они построили там склады и вырубили леса, чтобы получить возможность выращивать кокосовые пальмы ровными рядами. Большинство новопришельцев были или вскоре стали агентами германских компаний, объединившихся позднее в «Компанию Джалуит», ответвление торговой империи Годфруа, держателем акций которой был князь Отто фон Бисмарк. Поскольку других западных претендентов было мало, немецкие агенты стали фактическими правителями наиболее крупных островов. Затем они распространили свою власть на острова Гилберта и Эллиса, а также на восточную часть Каролинского архипелага.

Официально Каролины все еще принадлежали Испании, однако ее влияние на Тихом океане стало ослабевать. На протяжении второй половины XIX века германские купцы проникли и в западную часть Каролинского архипелага; именно в это время ифалукцы приобщились к курению табака. Затем там появились англичане и японцы, и только тогда Испания сделала несколько вялых попыток защитить свои интересы. Испанская канонерка приблизительно в 1874 году подошла к атоллу Волеаи, сорвала флаг, поднятый английским торговцем, водрузила испанское знамя и, прежде чем уйти, уничтожила много хлебных деревьев и кокосовых пальм, чтобы наказать и запугать местных жителей. Не успела канонерка скрыться из виду, как жители сожгли знамя и убили лоцмана-островитянина, который провел испанское судно к берегу.

После франко-прусской войны произошло объединение Германии. И когда новое государство приступило к территориальным захватам на Тихом океане, торговцы уже подготовили там почву для создания колониальной империи. Экспансия шла быстро. Испанские Каролины были взяты в клещи с юга и востока. Архипелаг Бисмарка и часть Повой Гвинеи перешли к немцам в 1884–1885 годах, за ними скоро последовали Соломоновы и Маршалловы острова; еще позднее германские интересы распространились на Самоа. Неизбежно усилилось немецкое проникновение и на Каролинские острова. Возле Япа едва не произошло сражения между военно-морскими силами Испании и Германии. Арбитром в этом споре выступил папа Лев XIII, который в 1885 году подтвердил испанский суверенитет над Каролинским архипелагом, но предоставил англичанам и немцам право свободной торговли на этих островах. Вскоре положение испанцев стало еще более затруднительным в связи с восстаниями на Япе и Понапе.

Конец наступил в 1899 году. После испано-американской войны испанцы вынуждены были отказаться от своих последних владений на Тихом океане. Гуам и Филиппины стали военной добычей США, а немцы купили остальную часть Марианских островов, Палау и Каролинские острова за шестнадцать миллионов восемьсот десять тысяч марок (четыре с половиной миллиона долларов).

Для Ифалука эти события означали начало «немецкой эры». Со свойственной им педантичностью немцы стали добиваться того, чтобы их тихоокеанская империя не только возмещала выделяемые для нее средства, но и приносила доход. На атоллах Каролинского архипелага немцам нужны были порядок, копра, фосфаты и рабочие руки. Порядок в социальном и политическом смысле на Ифалуке уже существовал, но немцам требовалась еще и геометрическая упорядоченность. Однажды Яни случайно упомянул об этом, когда мы проходили мимо заброшенного участка в лесу.

«Теперь все живут около лагуны, — сказал он, указывая на фундамент старинной постройки. — Не то что раньше. Раньше жили повсюду. И дома тогда не стояли так близко друг к другу. Между ними росло больше деревьев и не было больших дорог».

Раньше ифалукцы тоже жили деревнями, но по распоряжению немцев все дома были сконцентрированы в определенных местах. Полоска земли вдоль берега лагуны была приведена в порядок, очищена от подлеска и стала содержаться в чистоте. Тропинку вдоль лагуны расширили, выпрямили и обложили по бокам коралловыми обломками; следовало бы называть ее «Ифалук-штрассе». Итак, именно благодаря немцам населенные места стали похожи на парки, появились широкие дороги и началась регулярная очистка атолла.

К концу века на Ифалуке поселились чужеземцы — европеец по имени Сау и один или несколько японцев. Периодически на остров наведывались немецкие корабли для приобретения копры в обмен на табак и другие товары. И время от времени приезжали немецкие вербовщики.

Насильственный увоз людей был процветающим промыслом в Океании в XIX веке и в несколько измененной форме продолжался до середины XX. Немцам нужны были люди для работы на копровых плантациях архипелага Самоа, а также рабочие для добывания фосфатов на Фаисе и Палау. Нужное число добровольцев редко удавалось набрать, а потому многих увозили силой. Том, который некоторое время работал на немецкой шхуне, вспоминал о вербовщиках как о людях с белой кожей и узловатыми мышцами. О них рассказывается в ифалукской песне, записанной на магнитофон и переведенной Барроузом: