Такой я видел Индию - Алаев Леонид Борисович (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Столица огромной Индийской республики занимает большую территорию, однако живет в ней едва ли более миллиона человек. По ее прямым красивым улицам-аллеям хорошо катить на машине. Отсутствие перекрестков — их заменяют круглые площади со сквером посредине, — прочное покрытие и слабая плотность движения позволяют даже из самого отдаленного района добраться до центра минут за 20. Тут самые фешенебельные отели, самые удобные кинотеатры, самые уютные рестораны. Впрочем, легко живется и дышится в городе тем, для кого он существует — людям, имеющим свой особняк, машину и слу г. В нем находятся академии разных искусств, выставочные залы и прочие учреждения культуры, и все же роль культурного центра поделили между собою другие города — Бомбей и Калькутта.
Описание столицы будет неполным без Каннаут-плейса. Географически он расположен на окраине Нью-Дели, но воспринимается как его истинный центр. Два кольца классических зданий, составляющих единый ансамбль, охватывают огромный круг сквера. Кольцо разрывается радиальными дорогами, которые проходят насквозь через весь город.
Здесь вы купите любые товары — от американских автомобилей и советских тракторов до кустарных изделий местных, индийских, и зарубежных (даже русских матрешек). Цены довольно высокие, но торговаться в лавках Каннаута не принято. Зато вы можете быть уверены почти на 80%, что вам не всучат порченый или гнилой товар. Кроме того, прочесав лавки, вы обязательно найдете то, что вам нужно.
Индийцы среднего достатка не любят Каннаут — там слишком дорого. Они предпочитают лавки в Старом Дели, где можно поторговаться, найти среди хлама что-нибудь крайне необходимое. Они знакомы с уловками продавцов штопаных носков и лежалых материй, их не проведешь.
Но иностранцу, оглушенному шумом, обалдевшему от гама старого города, не знающему «истинной» цены и не умеющему торговаться, не остается ничего другого, как идти на Каннаут.
Разбитные приказчики, предлагая товар на четырех-пяти иностранных языках, включая русский, в мгновение ока вывалят перед ним ворох тканей, костюмов, платьев и кофточек, и нужно иметь твердость (это приобретается опытом), чтобы уйти из лавки, не купив ни одной из таких ярких вещей.
Впрочем, и на Каннауте бывает толпа — прежде всего в обувных магазинах Бати. Они открыты во всех городах Индии, и цены в них одинаковые — сравнительно низкие. Обувь Бати, не слишком фасонная, не претендующая на модность, обычно не привлекает внимания зарубежного туриста, но вполне удовлетворяет спрос индийского потребителя, а главное — его требование прочности и долговечности.
Лавки Бати — это особый мир, не похожий на мир индийского базара, но в то же время место, куда индиец, имеющий хоть какой-то достаток, обязательно заходит раз в год, а если у него большая семья — то и не раз.
В Индии можно слышать постоянно: «Ну, обувь надо покупать, конечно, у Бати».
Я не встречал индийца, который бы не разделял этого мнения. И тем не менее другие, мелкие обувные фирмы как-то существуют. Видимо, товары стандартизованного батевского производства, предлагающего лишь две-три модели обуви одного типа, не всегда отвечают эстетическим чувствам индийцев, любящих разнообразие и яркость. Тяга к красивому (или блестящему) и необычному нет-нет да и приведет индийского клерка, рабочего и даже крестьянина в лавку мелкой фирмы, где не всегда бывает нужный размер, но зато непременно найдешь «прекрасные (нигде больше не встретишь) босоножки.
Народ толпится и в других лавках, когда там объявляется распродажа в связи с окончанием летнего или зимнего сезона. Рынок диктует свои законы. Как бы тверд ни был хозяин, назначая высокую цену за свои красивые ткани и отказываясь уступить больше, чем 5-10%, по окончании сезона ему придется эти и другие, оставшиеся от позапрошлогоднего сезона ткани отдавать за полцены. Капитал должен оборачиваться, лавка должна окупаться. В этом случае и на гордом Каннауте надо держать ухо востро. В ход пускаются освященные традицией ухищрения частной торговли — загрязненные или выгоревшие куски искусно маскируются, трещины на ботинках замазываются, позолота подновляется. И стоит весь день гомон, бегают потные приказчики, часами перебирают товары покупатели в белых одеждах, ища на грош пятаков.
В остальное время здесь прохладно и пусто. Заходи, располагайся удобно у прилавка или на стуле посреди помещения, попивай кока-колу за счет фирмы и выбирай.
А снаружи жизнь кипит с десяти до семи. Тут новый Дели встречается со старым. Нет мертвой тишины и чопорности нью-делийских улиц, но толпа богаче, спокойнее и европеизированнее, чем в старом городе. Лотки завалены авторучками, куда чернила заливаются прямо из пузырька, как в пробирку, галантереей, немыслимыми сандалиями, у которых, кажется, кроме толстой резиновой подошвы, вообще ничего нет, книгами по всем отраслям знаний и книгами, не имеющими отношения к знаниям, марками и т.п.
Самые деятельные продавцы — мальчишки. Они бегают с десятком расчесок или авторучек, лихо торгуются, запрашивая в два раза больше того, что надеются получить, не жалеют ни глоток, ни рукавов прохожих. Для них продать или не продать — это вопрос их ужина, который часто служит и обедом.
Гораздо солиднее продавцы цветов. Преисполненные сознания своей нужности, они шествуют сквозь толпу, неся на головах круглые подносы с гирляндами жасмина и маргариток, изящным округлым движением руки преграждают путь нарядным дамам, разумеется, если те идут с кавалерами, и предлагают свой яркий товар. Их важность оправданна. Индийские женщины любят носить цветы (обычно в волосах), а индийские молодые люди любят дарить их. И если при взгляде на груды бананов, гуавы и других фруктов, которые, казалось, никто не покупает, меня охватывало недоумение, то при виде сотен лотков с цветами подобное чувство никогда не возникало: спрос на них постоянен и велик.
Нельзя обойти молчанием и такую категорию населения Каннаута, как чистильщики ботинок — подростки 10-15 лет. Они главным образом болтают и стучат щетками о фанерные ящики, уставленные флаконами с кремами разных цветов и назначений. Работы мало: далеко не все носят ботинки и далеко не все способны заплатить четверть рупии за чистку. На Каннауте эти мальчишки могут просуществовать благодаря волнам иностранных туристов, время от времени захлестывающих площадь. Туристы почему-то любят ходить в чищеных башмаках — а это не легко, когда вокруг столько пыли. Кроме того, туристы не знают цен. С них можно содрать и 2 рупии. Если же клиент откажется платить, можно устроить маленький скандальчик с криком и слезами — действует безотказно.
Пройти по Каннауту в грязных ботинках немыслимо. Десятки мальчишек тут же подхватывают свои ящики и бегут за вами, оглашая воздух призывами: «Сааб (господин), почистим». Через минуту по характеру реакции они определяют национальность владельца штиблет и переходят на соответствующий язык. Кое-кто из них умудряется броситься прямо 'под ноги и мазнуть черные ботинки белым кремом, после чего приходится останавливаться и отдаваться в руки (в щетки?) маленьких разбойников.
Приехав в Индию во второй раз, я не обнаружил на Каннауте нищих. Я было решил, что это хороший признак, свидетельствующий о подъеме благосостояния, но вскоре понял, что ошибся. Нищих в Индии и в Дели не стало меньше, им просто запрещено появляться на Каннауте. Применяется оригинальный метод борьбы с ними — полиция время от времени производит облавы, сажает нищих на грузовики, вывозит за пределы города и там высаживает.
Настоящая борьба с нищенством невозможна по двум причинам. Во-первых, слишком много людей, которым ничего другого не остается делать — безработица. Во-вторых, многовековая традиция оправдывает нищенство, даже возводит его в добродетель: еще в древней литературе нищий святой (садху) считался наиболее близким к богу.
Конечно, совершенно разные вещи — выпрашивание подаяния (бакшиша) на Каннауте и нищенство как социальное явление. В Нью-Дели бакшиш — регулярный источник пропитания большой группы людей. Говорят, что существуют целые синдикаты нищих со строгой иерархией и дисциплиной, ворочающие большими капиталами. Не знаю, сам в этом убедиться не сумел. Но ясно, что бакшишное предпринимательство хорошо организовано. Нищие работают группами, поделив город на участки. Между группами порой вспыхивает вражда за территорию, за выгодный угол площади. То же наблюдается и в других местах, посещаемых туристами, т.е. в крупных городах и вокруг исторических памятников.
