Затерянный мир Кинтана-Роо - Пессель Мишель (книга регистрации .txt) 📗
К концу следующего дня я пришел со своим проводником в Рио-Индио. Там жил человек, о котором я много слышал, — Хоакин Агиляр, известный пионер Юкатана. Одно время он был крупным лесопромышленником и очень влиятельным человеком. За свою полную приключений жизнь он сколотил не одно состояние, но последнее его предприятие — Рио-Индио — из-за ураганов оказалось неудачным. В Рио-Индио у него был кокаль, теперь полностью уничтоженный. Владел он также концессией в джунглях на тысячи акров земли, где разводил крупный рогатый скот, если можно назвать это разведением, когда животные свободно бродят по джунглям и болотистой саванне, кишащей змеями. Скот тут никто не считает, и покой его нарушают лишь при заходе какого-нибудь судна, когда требуется отправить дюжину голов в Четумаль или на Косумель.
Сейчас скот был в жалком состоянии. Стада бродили по берегу моря, спасаясь от комаров, которых в джунглях было такое несметное множество, что бедные животные предпочитали умирать от голода на пустых пляжах, чем пастись в глубине леса. На берегу валялись, разлагаясь на солнце, две зловонные бычьи туши. Их осаждали сотни аур, этих отвратительных мексиканских стервятников.
Здесь, в Рио-Индио, кончалось мое сухопутное путешествие. Я заранее радовался, узнав, что сын сеньора Агиляра, только что прибывший из Шкалака, отправится обратно через несколько дней и сможет взять меня с собой. Наконец-то я был в безопасности, на пороге цивилизованного мира. Все мои страхи теперь рассеялись, и я с гордостью оглядывался на пройденный путь в двести пятьдесят миль через джунгли и дикое побережье. Каким далеким казался теперь Пуа и сколько удивительных людей встретилось мне с того дня, когда я с Мигелем из Ака впервые тронулся в путь.
Радость моя была несколько преждевременной, так как на следующий день поднялся сильный восточный ветер и помешал отплытию. Волны подымались все выше и выше, начинался шторм. В такую погоду невозможно пройти рифы у Шкалака. Пять дней мне пришлось ждать в Рио-Индио. Сгорая от нетерпения, я то и дело бегал смотреть на изогнутые и перекрученные листья пальм — этот природный флюгер, по которому можно отлично определить силу ветра. Я был как Улисс, задержанный встречными ветрами. Еще целых пять дней предстояло мне питаться тортильями и черепашьими яйцами. Первые три дня я почти непрерывно спал в своем гамаке — сказывалась вся усталость и напряжение прошедшего месяца.
На четвертый день я наконец проснулся и нашел в себе достаточно силы, чтобы осаждать сеньора Агиляра вопросами, есть ли в джунглях вокруг Рио-Индио древние развалины. Сеньор Агиляр ответил сначала отрицательно, но потом, убедившись, что я не государственный служащий и его собственности не грозит конфискация, в случае если такие развалины будут обнаружены на территории концессии, сказал, что развалины ему встречались. Кроме сеньора Агиляра и его сына, никто их никогда не видел.
С таким же волнением, как и при первых открытиях, я отправился в джунгли с Агиляром-младшим. Развалины были очень далеко, за болотами и саванной. По дороге я вдруг впервые подумал, что чувствую себя теперь в джунглях совсем как дома. Я уверенно размахивал мачете, прокладывая путь сквозь путаницу лиан.
На пути к развалинам мы увидели оленя. Агиляр выстрелил в него, но, к сожалению, только ранил животное. Потом нам долго пришлось преследовать его, однако, когда олень направился через болота, мы потеряли его след.
Среди развалин оказалось пять невысоких платформ, расположенных почти по кругу. На каждую платформу вела широкая лесенка из пяти-шести ступенек. Я сразу обратил внимание, что камни по бокам платформы были иного размера и лучше обработаны, чем на всех храмах, попадавшихся мне до сих пор. Узкие каменные глыбы длиной в два фута были очень хорошо подогнаны друг к другу и почти не скреплены. В центре самой крупной платформы я нашел поваленную колонну, скрытую под лианами, листьями и плесенью. Чтобы как следует рассмотреть колонну, я принялся расчищать платформу от растительности и через пять минут, к собственному восторгу и удивлению Агиляра, нашел фигурку из камня. Когда я очистил ее от земли, оказалось, что это точно такая же изящная каменная «свинья», какую я видел в Пуа. Агиляр тоже стал расчищать со мной платформу и вскоре нашел обломок камня — явно часть какой-то скульптуры. Через несколько минут мне попался еще один кусок камня, похожий на первый. Когда обе половины сложили, получилась голова дракона с открытой пастью и высунутым языком. Больше ничего найти не удалось, и я принялся за поиски черепков. Мы подобрали очень много разрозненных кусков ваз, по которым впоследствии в Мексике удалось определить, что эти развалины были древнее всех других, открытых мной на побережье.
Рио-Индио было основано в 700 году нашей эры — раньше, чем были покинуты города Древнего Царства во внутреннем Юкатане и Гватемале. На побережье Кинтана-Роо к временам Древнего Царства, или классического периода, относятся только развалины Рио-Индио, Танках и Шелха. Танках, основанный гораздо раньше, в период Древнего Царства достиг наибольшей величины. Может быть, после того как были покинуты крупные внутренние города, майя переселились в приморские районы. Не проходило ли это массовое переселение как раз через Рио-Индио?
Возможно, когда-нибудь Рио-Индио откроет все свои тайны, и это поможет отгадать наконец великую загадку майя: внезапно покинутые жителями большие города вроде Паленке. Вполне вероятно, что переселение шло морским путем, и, может, именно здесь следует искать ответ на вопрос о дальнейшей судьбе огромного числа майя, которые примерно к 900 году покинули вдруг большие старые города.
Перед возвращением на берег мы с Агиляром немного расчистили платформы от кустов, чтобы их обмерить и сфотографировать. На одной из платформ оказалась еще платформа, поменьше. Трудно сказать, для чего предназначались все эти сооружения. Может быть, на них стояли когда-то деревянные здания, а может, древние майя просто устраивали тут свои церемонии.
На следующий день погода все еще не установилась и я решил поохотиться в джунглях на оленей. Однако подстрелить мне ничего не удалось, и я уже готов был вернуться с пустыми руками обратно, когда заметил на краю болота маленького аллигатора. Его я отдал индейцам на ранчо, что доставило им немалую радость. Индейцы едят мясо аллигатора, а кожу за приличную цену продают в Четумале.
На шестой день моего пребывания в Рио-Индио ветер наконец немного утих. Я попрощался со старым сеньором Агиляром и поднялся на борт шлюпа с красными парусами. Свежий ветер понес нас через узкий проход в рифах. Впервые со времени приезда в Пуа я опять посмотрел издали на окаймленное джунглями побережье Кинтана-Роо, но теперь я смотрел на него совершенно другими глазами. Для меня оно больше не было тайной. Это был мой берег — берег, где я провел сорок незабываемых дней и узнал так много.
До Шкалака судно шло десять часов, включая короткую остановку у заброшенного кокаля Гуадалупе. Там мы ныряли на дно прибрежной отмели и собирали среди песка огромные, похожие на камни раковины.
Было уже темно, когда вдали показался маленький маяк, построенный вблизи Шкалака. Мы подходили все ближе и ближе к пенистому рифу, и наконец рулевой направил судно между двумя маленькими буями, отмечавшими узкий проход, за которым начинались спокойные воды побережья.
Я очень волновался, когда мы подходили к деревянному причалу Шкалака. В первый момент я был просто оглушен шумом и суетой на пристани, где стояла довольно большая толпа. Впервые за последние шесть недель передо мной оказалось так много народу. Чувствовал я себя очень странно, был как-то подавлен и не сразу решился выйти на эту людную пристань. Попав наконец в цивилизованный мир, я уже с сожалением вспоминал о диком, пустынном побережье Кинтана-Роо. Все вокруг казалось мне безобразным и неестественным — заглушенный шум генератора, мерцание электрических лампочек, освещавших грязный песок улиц, вой радио, большая пристань и толпа. Не было больше отдаленного рокота рифов и шума ветра в деревьях, даже небо казалось не таким ярким над этими городскими огнями, погасившими маленькие звезды.
