Кораблекрушение «Джонатана» - Верн Жюль Габриэль (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Ужас охватил ирландца, когда он вдруг услышал, как по дороге приближается большой отряд. Хотя Паттерсон и знал, что путь на Либерию прегражден рвом, наполненным водой, это препятствие, выглядевшее днем непреодолимым, в момент опасности показалось ему ничтожным. Ирландцу уже мерещилось, что свирепые дикари переправились через ров, взобрались на вал и овладели городом…
А тем временем те, кого он принял за индейцев, остановились на краю рва. Паттерсон понял, что там о чем-то совещаются, хотя издали не мог разобрать слов. Потом началась суматоха: подносили бревна, доски и жерди для сооружения переправы. Вскоре ирландец увидел, что по наведенным мосткам цепочкой движутся темные фигуры. Их было много, и при бледном свете ущербной луны лишь поблескивали стволы ружей. Первым шел высокий человек. Паттерсон узнал Кау-джера.
При его появлении сердце ирландца сжалось от радости и гнева. От радости потому, что теперь он поверил в победу, от гнева же потому, что он ненавидел губернатора.
Но почему Кау-джер вошел в город со стороны Нового поселка? А произошло это так.
Заметив в ночи пламя пожара, охватившего пригород, правитель мгновенно составил план действий. Как и патагонцы, он переправился со своим маленьким отрядом через реку, но тремя километрами выше, и пошел через поля прямо на огонь, будто на свет маяка.
Судя по количеству костров, Кау-джер точно определил, что основные силы противника сосредоточены к югу от города. Следовательно, в районе Нового поселка враг способен оказать лишь слабое сопротивление, преодолев которое остельцы смогут вернуться в Либерию обычным путем.
Последующие события подтвердили правильность расчетов Кау-джера. Его отряд захватил поджигателей порта в то самое время, когда те, не найдя в поселке ничего ценного, в неистовстве разрушали дома. Не встретив ни малейшего отпора и убедившись, что поселок совершенно пуст, захватчики настолько осмелели, что даже не нашли нужным выставить заслоны. Отряд Кау-джера обрушился на них, как гром среди ясного неба. Внезапно раздалась ружейная пальба. Растерявшиеся индейцы обратились в бегство, оставив в руках победителей пятнадцать ружей и пять пленных. Их не стали преследовать — выстрелы могли услышать на том берегу, где находились основные силы индейцев, а Кау-джер опасался привлечь их внимание. Поэтому остельцы поспешно отступили к Либерии. Стычка продолжалась не более десяти минут.
Неожиданное возвращение Кау-джера было не единственным сюрпризом, уготованным судьбой Паттерсону. Через три дня его ожидало еще более сильное потрясение, повлекшее за собою тягостные последствия.
На этот раз он дежурил с шести часов вечера до двух часов ночи на обрывистом берегу реки, около северного вала. Между валом и участком Паттерсона находилось еще трое часовых. Ирландцу повезло — его самого охраняли со всех сторон.
Когда Паттерсон заступил на пост, было еще светло, и обстановка показалась ему вполне благоприятной. Но постепенно опустилась ночь, и им овладели привычные страхи. Снова он напряженно прислушивался к малейшему шороху, снова озирался по сторонам, пытаясь различить в темноте какие-нибудь подозрительные тени.
Но ирландец ожидал опасность издалека, а она была здесь, совсем рядом. Он замер от ужаса, услышав, как в двух шагах от него кто-то тихо окликнул:
— Паттерсон!
Ирландец чуть не закричал, но угрожающий голос шепотом приказал:
— Молчи! — а затем спросил: — Узнаешь меня?
И, так как Паттерсон не мог вымолвить ни слова, невидимый собеседник продолжал:
— Я — Сердей.
Ирландец вздохнул с облегчением. Сердей был своим парнем, хотя его появление здесь было совершенно непонятным.
— Сердей? — переспросил он недоверчиво.
— Да… Тише… Говори шепотом… Ты один?.. Никого нет поблизости?
Паттерсон, всматриваясь в темноту, ответил:
— Никого.
— Не шевелись! — приказал Сердей. — Стой так, чтобы тебя было видно. Я подползу ближе, но ты не поворачивайся в мою сторону.
Зашуршала трава.
— Вот и я, — сказал Сердей, не подымаясь с земли.
Несмотря на запрещение, Паттерсон рискнул повернуть голову в его сторону и увидел, что Сердей промок с головы до ног.
— Откуда ты взялся? — спросил ирландец.
— С реки… Я с патагонцами.
— С патагонцами?! — изумленно воскликнул Паттерсон.
— Да. Полтора года назад, когда я покинул остров Осте, огнеземельцы переправили меня через пролив Бигл. Я хотел пробраться в Пунта-Аренас, а оттуда в Аргентину или еще куда-нибудь дальше. Но патагонцы захватили меня в пути.
— И что же ты у них делаешь?
— Я их раб.
— Раб! — повторил Паттерсон. — Но ты ведь на свободе?
— Посмотри, — коротко ответил Сердей.
Паттерсон внимательно оглядел его и заметил веревку, привязанную к поясу Сердея. Но когда тот пошевелил ею, оказалось, что это не веревка, а тонкая железная цепь.
— Вот моя свобода, — снова заговорил Сердей, — не говоря уже о том, что в десяти шагах отсюда сидят по горло в воде два патагонца, которые стерегут меня. Если я даже и разорву эту цепь, они сразу же бросятся в погоню за мной.
Паттерсона так затрясло от страха, что Сердей заметил это.
— Что с тобой? — спросил он.
— Патагонцы!.. — пролепетал перепуганный насмерть ирландец.
— Не бойся, — сказал Сердей, — они ничего тебе не сделают, ты им нужен. Я сказал, что рассчитываю на тебя, и они послали меня для переговоров.
— Что им надо? — еле слышно спросил Паттерсон.
Сердей помолчал, не решаясь сразу ответить.
— Чтобы ты пропустил их в город.
— Я?! — возмутился Паттерсон.
— Да, ты. Так надо. Послушай, ведь для меня это вопрос жизни или смерти. Когда я попал в плен к индейцам, я стал их рабом, как тебе уже известно. Они всячески мучили меня. Однажды я проговорился, что я из Либерии. Патагонцы решили воспользоваться мною, чтобы овладеть городом, о котором уже много слышали, и обещали освободить, если я помогу им. Ну, ты сам понимаешь, что…
— Тихо! — прервал его Паттерсон.
К ним приближался соседний часовой, решивший поразмяться. Дойдя до границы своего участка, он остановился неподалеку от них и сказал:
— Что-то похолодало к вечеру.
— Д-да… — глухо обронил Паттерсон.
— Доброй ночи, сосед!
— Доброй ночи.
Часовой сделал полный оборот и исчез во мраке. Сердей продолжал:
— …Ну, ты сам понимаешь, что я, конечно, обещал. Тогда они предприняли этот поход, взяли меня с собой и стерегут днем и ночью. Теперь индейцы требуют, чтобы я выполнил обещанное. Сначала-то они рассчитывали без труда проникнуть в город, а оказалось, что у них погибло много людей и более сотни захвачено в плен. Это их бесит… Сегодня вечером я сказал, что попробую установить связь с товарищем, который не откажется помочь мне. Я узнал тебя издали… Если окажется, что я их обманул — мне крышка…
Пока Сердей посвящал Паттерсона в свои злоключения, тот размышлял. Конечно, приятно было бы видеть Либерию разоренной, а всех жителей, особенно губернатора, убитыми или изгнанными. Но вся эта затея кажется слишком рискованной… Осторожный ирландец предпочитал безопасность.
— Чем же я могу помочь тебе? — холодно спросил он.
— Пропустить нас, — ответил Сердей.
— Для этого я вам не нужен, — возразил Паттерсон, — ведь ты же добрался сюда без моей помощи.
— Один человек может проскользнуть незаметно, — ответил Сердей, — совсем другое дело пятьсот человек.
— Пятьсот!
— Черт возьми! Не думаешь ли ты, что я обращаюсь к тебе за помощью, чтобы совершить приятную прогулку по городу? Для меня Либерия так же ненавистна, как и патагонцы… Кстати…
— Молчи! — вдруг приказал Паттерсон.
Послышались шаги, и вскоре из темноты вынырнули три человека. Один из них подошел к Паттерсону и, приоткрыв фонарь, спрятанный под плащом, осветил на мгновение лицо часового.
— Что нового? — спросил вновь пришедший; это был не кто иной, как Хартлпул.
— Ничего.
— Все спокойно?
