Аку-аку - Хейердал Тур (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Скульптуры мы хорошенько завернули и подняли на веревке. Когда подъем был закончен и Сантьяго удостоверился, что в тайнике оставлен один предмет, я вдруг вспомнил про жареную курицу. Лежа на камне, она пахла так соблазнительно, что я не устоял. Оставлять аку-аку такой лакомый кусок? Ну, нет! Разделив курицу по-братски с товарищами, я принялся уписывать за обе щеки, и аку-аку меня не покарали.
Правда, пасхальцы наотрез отказались притронуться к курице и испуганно жались в сторонке, пока последняя обглоданная косточка не полетела в море. Тут жена Энлике расхрабрилась и давай смеяться над мужем: побоялся войти в пещеру! Чем дальше мы уходили от утеса, тем смелее она становилась. А когда мы, втиснувшись в джип, покатили вприпрыжку домой, мне даже стало жаль статного парня на заднем сиденье. Жена не унималась, все дразнила Энлике, и в конце концов он сам улыбнулся, покачал головой и заверил, что больше никогда не будет таким дураком. Теперь его не запугаешь никакими духами и бесами. И завтра же он начинает строить новый дом.
Был на острове человек, более привычный к общению с демонами, чем Энлике. И вышло так, что младший брат бургомистра Атан, сам того не ведая, затащил меня в осиное гнездо. Разделавшись со своей пещерой и получив взамен более полезные вещи, Атан уверился, что избавление от связей с подземным миром приносит счастье. У Атана было много друзей и ни одного врага. Все его любили. И вот он чрезвычайно осторожно принялся выведывать, у кого есть пещеры.
Однажды вечером наш фотограф сел на коня и отправился в путь во главе кавалькады, которая состояла из капитана Хартмарка, наших трех механиков, кока и юнги. Все знали, что они собираются поснимать немного на северном побережье в лучах заходящего солнца. Бургомистр, маленький Атан и Лазарь вместе с нами провожали их, стоя у палаток. Нас на этот вечер пригласили в гости к губернатору, и мы предложили подвезти до деревни Атана и бургомистра. Оставался Лазарь, но и он, едва наша машина скрылась из виду, вскочил на коня. Галопом он ринулся догонять фотографа с его товарищами, которые должны были ждать Лазаря в условленном месте. Все это делалось по секрету от других пасхальцев, не подозревавших, что в рюкзаках у членов кавалькады лежат коробки и мешковина. Надо было за ночь незаметно доставить в лагерь оставшиеся скульптуры из пещеры Лазаря.
А мне в эту ночь предстояла новая вылазка под водительством младшего Атана. Он уже давно догадывался, что у его зятя Андреса Хаоа есть пещера. И вот теперь эта догадка подтвердилась.
— Ты помнишь Андреса Хаоа, сеньор Кон-Тики? Он еще показывал тебе черепки ипу маенго… Так вот, и черепки, и целые кувшины, которые он приносил патеру Себастиану, спрятаны у него в пещере. Андрес Хаоа? Вот уж с кем у меня вряд ли что-нибудь выйдет!
Он смертельно обиделся на меня, когда уговорил старика рассыпать мелкие черепки в раскопе у Аху Тепеу, а я обвинил его в жульничестве и лишил награды. Маленький Атан это знал, но был уверен, что все уладится, если я пошлю Андресу Хаоа подарок в знак дружбы. Я дал для подарка денег и два картона сигарет, и мы условились, что ночью, после приема у губернатора я приду к Атану. А он к тому времени постарается подготовить встречу с Андресом.
Около полуночи я простился с губернатором. Объяснил ему, что совершаю тайные вылазки в подземелья острова, но подробно рассказать об этом пока не могу, так как связан обещанием хранить секрет. Губернатор поблагодарил меня. У него отлегло от души, ведь в деревне ходили какие-то странные слухи… Впрочем, в Хангароа чего только не наслушаешься, и никто не принимает всерьез такие толки.
Ровно в полночь я вошел в домик Атана. Он открыл мне сам, и первым, кого я увидел в неверном свете свечи, был человек с черепками — мой старый «недруг» Андрес Хаоа. Небритый, взлохмаченный, глаза воспалены… Он вскочил на ноги, обнял меня, называя братом, и заверил, что сделает для меня все. В маленькой комнатушке стало тесно от громких фраз. Добряк Атан напыжился и начал кичиться своей мала. Это он спас нашу дружбу, благодаря ему мы встретились снова. Свою мана он унаследовал от матери. Хотя он был младший, она любила его больше других детей и передала ему всю свою магическую силу. Атан рассказал мне, что Андрес Хаоа едва не помешался при виде моего подарка. Сам Андрес признался, что всплакнул от радости, получив подарок и услышав послание мира и дружбы. Ведь он попал в ужасное положение в тот раз, когда принес мне черепок настоящего маенго. Я тотчас потребовал, чтобы он показал, где найден черепок, но он не мог мне показать свою родовую пещеру! И пришлось повести нас в другое место, чтобы мы не проведали о ней. Объяснение Андреса показалось мне правдоподобным. А теперь, продолжал он, послушав рассказы Атана, он готов дать мне «ключ» от пещеры, чтобы я сам увидел кувшины. Только сначала надо расположить в мою пользу младшего брата, а он тверд как кремень. Ведь он заведует пещерой, отец ему передал «ключ», и аку-аку живет у него в доме. Когда Андрес сегодня вечером зашел к нему и предложил отдать «ключ» сеньору Кон-Тики, он страшно рассердился.
— Пошли вместе к его брату, — сказал Атан. — Наша объединенная мана поможет нам уговорить его.
По случаю приема у губернатора я был одет в легкий белый костюм, но у меня были с собой штаны и рубаха защитного цвета. Я переоделся, потом мы вместе покинули дом и, крадучись, вышли из деревни на север. И чем дальше, тем пламеннее становились произносимые шепотом уверения в дружбе и братстве. Атан выражал беспредельную веру в нашу объединенную мана и клялся, что из нас двоих он более чистокровный норвежский «длинноухий». Оба поучали меня, чтобы я был начеку и не попался в ловушку: если младший брат Андреса Хуан Хаоа предложит мне «ключ» от пещеры, я должен сказать «нет!» и скрестить руки на груди. Вот когда он передаст «ключ» старшему брату, я могу принять его из рук Андреса, говоря «спасибо».
На пустынной поляне за деревней мы остановились перед высокой каменной оградой, за которой тянулись к луне блестящие большие банановые листья и стоял беленький каменный домик. Дом был без окон и казался нежилым — этакая обитель привидений. Через ограду вел прогнивший перелаз со сломанными ступеньками.
Маленький Атан расправил плечи — он первым войдет и предупредит о нашем приходе. Уныло заскрипел перелаз, и вот ужо он стучит в дверь, медленно и осторожно. Мелькнул луч света: Атан вошел.
Мы прождали его пять минут. Наконец он вышел и вернулся к нам, страшно расстроенный. До чего же непреклонный и упрямый человек, этот младший брат Андреса! Надо идти всем троим и воздействовать на него нашими объединенными аку-аку. Мы перелезли через ограду и вместе подошли к домику. Я вошел первым, мои спутники — сразу за мной.
В скудно обставленной комнате — белый крашеный стол и три маленькие скамейки — стояли, вызывающе и враждебно глядя на нас, два суровых типа. Да, с ними шутки плохи… Одному было на вид лет тридцать с небольшим, другому — за сорок.
Я поздоровался; они бесстрастно ответили тем же, но не двинулись с места. Младший гордой осанкой и каменным лицом напоминал индейца из американского кинофильма. У него были колючие черные глаза и темная жесткая бородка, такая же, как у стоявшего позади меня брата. Надо сказать, что борода на Пасхи — редкость, хотя и бургомистр, и Атан, и многие другие щеголяли усами. Угрюмый бородач стоял, расставив ноги и сунув руки за пазуху, так что грудь частично обнажилась. Пристально глядя на меня из-под опущенных век, он звонко и раздельно произнес, будто в трансе:
— Смотри на моего аку-аку. Это дом аку-аку.
Теперь только бы не промахнуться — по лицам этих ребят было видно, что мне предстоит серьезное испытание.
— Знаю, — отозвался я. — Я вижу.
Мои слова как будто вызвали досаду у Хуана Хаоа, он медленно подошел вплотную, с вызовом уставился мне в лицо и прошипел со скрытым гневом:
— Покажи мне силу твоего аку-аку!
Очевидно, Атан не поскупился на краски, расписывая меня и моего аку-аку: все четверо ждали чуда. На лицах пасхальцев было напряженное ожидание, правда смешанное с подчеркнутым пренебрежением на бородатой физиономии Хуана Хаоа. Он казался пьяным, хотя был вполне трезв. Он довел себя самовнушением почти до транса. Он был сам своим аку-аку.
