Золотые Антилы - Северин Тим (читаемые книги читать .TXT) 📗
Патерсон принадлежал к тем купцам, которые не вошли в монополистические компании, и это положение отверженного, наряду с искренней верой в достоинства свободной торговли, заставила успешного молодого шотландского бизнесмена отстаивать торговую систему гораздо более конкурентную, нежели та, что существовала в жестких тисках монополистических компаний. На протяжении своей яркой, как метеор, деловой карьеры Патерсон снова и снова пробивал идею о расширении коммерческой структуры. Он доказывал, что процветание Англии зависит от максимального использования внешних рынков и заграничного сырья и что последнее легко можно было бы обрабатывать на английских мануфактурах и снова пускать в оборот. Он твердил, что безумие — оставлять внешнюю торговлю Англии в руках нескольких привилегированных компаний, излишне осторожных и относительно слабо обеспеченных ресурсами, и требовал, чтобы к торговле допускался каждый, располагающий капиталом и умением. Лайонел Уофер еще наслаждался красочной жизнью у куна, а Патерсон уже вынашивал свои грандиозные теории. В 1688 году он отправился в Браденбург, чтобы убедить тамошнего курфюрста, что национальная компания заморской торговли обеспечит процветание его государства. Когда эта затея не удалась, он попытался поймать на ту же идею власти городов Эмден и Бремен. Но и здесь у него ничего не вышло, и он возвратился в Лондон, чтобы попытать счастья с гильдиями и советами директоров английской столицы.
К тому времени проект стал для Патерсона навязчивой идеей. Он уже заработал в других предприятиях достаточно денег, чтобы жить без забот, но отказывался отступиться и готов был пожертвовать личным состоянием ради успеха своей идеи. В 1689 году, например, он оплатил издержки торговой компании «Тэйлоре», чтобы иметь возможность обратиться напрямую к гильдии и через нее — к внутреннему кругу торговых магнатов. Однако Патерсон хорошо понимал, что действовать надо осторожно. Торговые монополии имели большую власть и в городе, и в парламенте и ревниво охраняли свои привилегии. Теории Патерсона представлялись атакой на их позиции со стороны жадного аутсайдера, а крупные компании, во главе с Ост-Индской, готовы были сокрушить всякий намек на конкуренцию. На время они вздохнули свободно, когда гений Патерсона обратился к делам Английского банка, но новый банк просуществовал меньше года, а Патерсон уже рассорился с другими директорами, продал свою долю в 2000 акций и добровольно вышел из правления. Через несколько месяцев он с головой ушел в проект преобразования внешней торговли, замыслив обойти английских монополистов с помощью блестящего маневра: создания конкурирующей Речной компании в Шотландии, вне английской юрисдикции.
Ключ к плану Патерсона лежал в несколько двусмысленных отношениях, существовавших между королевствами Шотландии и Англии. Теоретически, по крайней мере, это были два отдельных государства, хотя и признавали одного монарха. Шотландия располагала собственным, несколько урезанным парламентом, собиравшимся в Эдинбурге и уполномоченным вводить некоторые налоги и принимать местные законы. В религиозных вопросах Шотландия сохраняла хрупкое перемирие между епископами, синодом и пресвитерианцами. Впрочем, основным результатом двусмысленного положения Шотландии было то, что она страдала от всех недостатков независимости и почти не получала он нее выгоды. Король Вильгельм мало интересовался своими северными владениями и передал управление ими клике королевских уполномоченных, главной целью которых было сохранение статус-кво путем запутанной и сложной системы патронажа. Экономика страны не могла соперничать с южным соседом, и конкуренция понемногу уничтожала промышленность Шотландии. Войны, которые вела Англия, перерезали традиционные торговые пути Шотландии в Северном море; когда же Англия заключала мир, никто не гарантировал шотландцам тех же торговых привилегий, что и их южным соседям. В довершение всего Шотландия недавно пострадала от нескольких неурожайных лет, разоривших тысячи жителей. Однако шотландцы, хотя им сильно досталось и дела шли на спад, не собирались сдаваться. Всю страну объединяло глубокое чувство национальной гордости и патриотизма. Именно эти чувства, прорвавшиеся сквозь корку раздражения, направили новый трагический поток переселенцев из Старого Света к сверкающему миражу Золотых Антил. Патерсон, Дампир и Уофер являлись лишь орудиями, взломавшими кору и определившими направление потока; истинными энтузиастами были сами шотландцы.
Подспудную направленность их чувств выдает то, что сами шотландцы предвосхитили идею Патерсона о торговой компании, укрывающейся под покровительством шотландских законов. Для шотландцев идея этой компании, перераставшей в их фантазиях саму Ост-Индскую, была воплощением надежд. Компания должна была стать символом их сугубой независимости, шансом проявить национальный талант к коммерции, витриной шотландских мануфактур и началом полной экономической самостоятельности страны. Они нуждались только в опытных адвокатах, которые защитили бы их от атак английских монополий, несомненно попытавшихся бы задушить шотландскую торговлю. И прежде чем выпустить на рынок первую акцию компании, нужно было заполучить бизнесмена с опытом в такого рода делах, который мог бы организовать и спланировать новое для них предприятие. К счастью — как представлялось в то время — такой человек нашелся: Уильям Патерсон, обладавший соответствующей репутацией. Больше того, он был по рождению шотландцем. И вот тайный совет шотландских дворян и купцов, задумавших основать шотландскую торговую компанию, обратился в Лондоне к Патерсону за советом и практической помощью.
Патерсон с радостью взялся помогать. Наконец, мнилось ему, он заполучил дарованную небесами возможность переиграть лондонских монополистов, воплотить в жизнь свою идею внешней торговли и доказать, что его экономическая теория верна. Эта разница в целях — стремление шотландцев к национальной самостоятельности и преобладавшая у Патерсона мысль о свободе торговли — погубила все предприятие и привела к катастрофическим последствиям. Однако поначалу разницы не замечали — или сочли ее мелочью.
После того как шотландская партия или, скорее, ее агенты в Лондоне связались с Патерсоном, он не терял времени. Прежде всего он предупредил новых сотрудников, что план имеет шансы на успех, только если они будут держать свои намерения в тайне и действовать быстро и скрытно, чтобы собрать необходимый капитал и организовать в свою пользу лобби в шотландском парламенте. Затем он принялся набрасывать проект акта, которым парламент в Эдинбурге мог бы учредить Шотландскую торговую компанию. Осторожность и усердие были вполне уместны, поскольку по Лондону уже ходили слухи о замыслах шотландцев, и Патерсон опасался, что король Вильгельм не одобрит предприятия, которое грозило рассердить лондонских купцов и угрожало внешнеполитическим планам. К счастью для Шотландии, король Вильгельм был занят войной в Европе, когда проект акта поступил в эдинбургский парламент. Король вручил дела северного королевства маркизу Твиддейлу с инструкцией потакать гордыне шотландцев, насколько позволяет политика. К радости шотландских купцов, стремившихся к созданию собственной торговой компании, Твиддейл не только принял эти инструкции близко к сердцу, но и позволил себе принять личное участие в планах шотландцев. Идея национальной торговой компании быстро приобрела мощную поддержку у делегатов очередной сессии шотландского парламента. Так что летом 1695 года, пока Англия дремала, а король Вильгельм пребывал на материке, шотландцы обсуждали акт об учреждении «компании, ведущей торговлю из Шотландии с Африкой и Индиями». Тщательно смазанный стараниями учредителей, не жалевших обедов и вин для членов парламентских комитетов, акт без задержки проскользнул сквозь жернова юриспруденции. Не прошло и двух недель с первого представления, как проект был прочитан, обсужден, возвращен Торговому комитету с замечаниями, одобрен, перечитан, украшен именами совета директоров (с участием Патерсона) и отослан короне для окончательного утверждения. Затем его «коснулся скипетр», и он стал законом. Шотландцы получили свою компанию (официально именовавшуюся «Шотландской компанией торговли с Африкой и Индиями»), а Патерсон — средства для воплощения своих теорий на практике.
