Томек в стране фараонов - Шклярский Альфред Alfred Szklarski (книги онлайн .txt) 📗
Караван
Минуло несколько дней, мы двигались на запад. Уже близился вечер, когда мои избавители вдруг остановились и принялись жестикулировать, на что-то показывать, взволнованно что-то говорить. Вдали, на фоне гаснущего дня и желтых песков появились темные подвижные полоски. Это был караван.
Караван. Какое это необыкновенное зрелище! Сотни верблюдов, десятки людей, товары, шатры… Караван остановился на ночлег. Мы подъехали к самому видному шатру, остановились перед ним. Мои спутники сошли с верблюдов, быстро переоделись в полосатые, голубые, открытые с боков длинные и широкие туники, которые они называли гандурами. Весьма тщательно закрыли лица. По их поведению я догадался, что в роскошном шатре обитает какая-то важная персона. Так оно и оказалось. Но… вы только послушайте! Ни за что не поверите! Из шатра вышла молодая, красивая женщина. И оказалось, что это она ведет караван. Как же я жалел, что со мной нет Новицкого, это ведь Тадек всегда нравился женщинам. Может быть, нас бы, благодаря тебе, и выпустили?
Тем временем начались приветственные церемонии. Я не преувеличу, если скажу, что они длились не меньше часа. Я заметил, что некоторые фразы повторялись не один раз. Позднее мне довелось узнать, что обмен любезностями и различными сведениями повторяется десятикратно. Поскольку я помнил, отец, что ты любишь собирать любопытные данные об обычаях разных народов, я постарался уяснить содержание приветствий. Выглядело это примерно так:
— Здравствуй, — начали мои спутники.
— Здравствуйте! — ответила женщина.
— Приветствуем тебя.
— И я вас приветствую!
— Как проходит путешествие?
— Хорошо! А у вас как?
— Все в порядке? Как твои люди?
— Милостью Аллаха все здоровы.
— Хвала ему! — отвечали они. — А много ли молока у верблюдов? — продолжали они задавать вежливые вопросы.
— Слишком мало!
— Пальмы хорошо плодоносят?
— Достаточно. Когда в последний раз шел дождь? — Это, по моему мнению, самый важный в пустыне вопрос.
— Не слышали. Везде сушь, — ответили ей.
И так по кругу много раз. В конце приветствий путники мои сказали женщине:
— Пусть Аллах продлит твою жизнь.
— А вас он пусть благословит в детях.
— Пусть Аллах осветит нам дорогу, — так закончилась эта необычная церемония.
Я ощущал себя дурак дураком. Наконец, женщина посмотрела на меня, смерила меня внимательным взглядом с ног до головы. Я тоже не спускал с нее глаз. Так мы долго смотрели друг на друга… Она начала говорить, и снова я услышал, как повторяется слово «марабу». Разумеется, я ничего не понимал. Она позвала какого-то юнца, тот знал язык, да только французский. Он взял меня в свой шатер, перед которым горел небольшой, но яркий костер. Он готовил на нем чай.
Должен признаться, что я начал терять терпение, поскольку вынужден был участвовать в новой церемонии. Как он священнодействовал, готовя чай! А я сидел, как на раскаленных углях, пока он тысячу раз переливал настой из кружки в кружку. Он лил его с довольно большой высоты, но не пролил ни капли. И при этом молчал… Совсем выйдя из себя, я попробовал его прервать, но он даже не обратил на меня внимания. Долго все тянулось, пока он не решил, что чай готов, разлил его в две кружки, открыл свое голубое лицо и подал мне кружку.
Да, это было крепко! Я не преувеличу, если скажу, что обычный чай ударил мне в голову. К счастью, я его все-таки выпил. Отказ, как я узнал позднее, был бы смертельной обидой. Мне так же объяснили, что от первой самой крепкой заварки можно отказаться. Женщины и дети пьют только вторую и третью. Но мне же все-таки не хотелось, чтобы меня зачислили в бабы, как бы ты сказал, Тадек. После этого испытания они признали во мне настоящего мужчину. Но обо всем этом мне довелось узнать от Угзана, моего опекуна, лишь после многих, многих дней путешествия. Выяснил я, в чьих нахожусь руках и кто такой «марабу».
Проводник
Как-то незадолго до рассвета перед отправкой в дорогу я оказался поблизости от головы каравана. Царила еще ночная прохлада, но было уже довольно светло. Я увидел тех, кто нас вел. Их было четверо. Трое помоложе с особым почтением относились к самому старшему.
Как вы поняли, я постепенно стал уважаем моими спутниками и пользовался довольно большой свободой. У меня даже был «собственный» верблюд. Это был молодой верховой дромадер, мехари. Говорили, что он способен пройти без воды почти тысячу километров, вдвое больше, чем обыкновенный верблюд. Но после такого перехода в течение десяти минут он может выпить сто литров воды сразу!
Как я уже рассказывал, я подъехал к голове каравана, чтобы посмотреть, как он отправляется в путь. Старший проводник сидел на своем одногорбом верблюде, остальные были рядом. Он отпустил поводья и поворачивал животное в разные стороны, управляя им с помощью колен. Очевидно, пытался определить, откуда налетает легкий ветерок. Он еще крутил при этом головой, то наклоняя ее, то подымая высоко, застывал в неподвижности, как будто прислушиваясь, и глубоко втягивал в себя воздух.
В конце концов, он указал направление, и мы двинулись.
Вскоре проводник помоложе затянул песню, остальные повторяли припев. Монотонное, мерное под шаг верблюдов пение заворожило меня. Снова мне припомнился, отец, дом моего детства, песни, что перед сном пела мне мама. Как беспечно я тогда засыпал! Тебя вечерами часто не было дома, ты занимался своей патриотической работой. Когда я спрашивал, где ты, мама всегда отвечала, что есть более важные дела, чем я и она, чем родной дом. И что когда-нибудь я все узнаю и буду гордиться тобой.
Позже, когда я научился кое-как объясняться со своим опекуном по-французски, я спросил, о чем эта песня. Не сразу, но он сумел объяснить. Это был разговор между ждущей своего любимого девушкой и ее возлюбленным, идущим к ней через пустыню. Девушка повторяет припев: «Где же ты, милый мой верблюд?» Женщины этого племени награждают своих избранников таким вот, в их глазах, нежнейшим именем.
Не помню, говорил ли я об этом, но хотя бы в одном отношении там еще царит матриархат. Там женщины выбирают себе мужей, а не наоборот. Мужчины же, подобно арабским женщинам, закрывают себе лица. Ой, Тадек, какой ужас в твоих глазах. Подкаблучниками мои спутники не были. Нет, это были настоящие, смелые люди! Я видел это собственными глазами…
Но вернемся к песне. Другой ее припев — это слова идущего по бескрайней пустыне возлюбленного. Вот что он пел: «Дай мне верблюда, седло и шатер, и я счастлив». Песня была долгой, ибо жених заблудился в пустыне. Все, что он имел — это немного воды и три финика, их зовут «хлебом пустыни». Одним фиником можно питаться три дня. В первый день кочевник съедает кожицу, во второй — мякоть, на третий разбивает косточку и запивает ее водой. До трагедии, ясное дело, не дошло, после многих событий пара влюбленных встретилась и рядом со своим домом посадила косточку последнего финика, чтобы выросла великолепная пальма, свидетель их счастья.
Песня продолжалась… Я ехал сразу за проводниками каравана, внимательно наблюдал за старшим. Время от времени он останавливался, ему подавали горсть песка, и он его нюхал! Когда мы поехали по хамаде, он пристально исследовал размеры и форму камешков и указывал дальнейший путь. Мне показалось, что в определении нужного направления он руководствовался не столько зрением, сколько осязанием, обонянием и вкусом. Я подъехал к нему, как можно ближе и старался вглядеться в его старческое лицо. Мне показалось, что он ведет караван с закрытыми глазами.
Когда мы остановились на полуденный отдых, я еще раз к нему пригляделся. Дорогие мои, вы мне не поверите, но это чистая правда. Проводник был незрячим! Слепым! Он действительно распознавал дорогу по запаху песка, дуновениям ветра, положению солнца в разное время дня, по форме камешков. Я никак не мог в это поверить! На стоянке он достал из-за пазухи мешочек и рассыпал десятки небольших камешков. Он брал их в руки, ощупывал, обнюхивал, некоторые даже пробовал на зуб и определял, из какого района Сахары они происходят. А я взял палочку и рисовал эти места на песке. Отец, ты еще помнишь нашу любимую игру? Находить на картах в атласе разные географические названия? Теперь мне это здорово пригодилось! Ведь перед выездом я изучил арабские названия разных местностей в Египте и Сахаре.
