Голландия - Моруа Андре (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗

— Что значит «uitsmijter»?

— Так называют парня, который выпроваживает пьяниц из кафе.

— А какое отношение он имеет к этому мирному блюду?

— Сами не знаем… Наверное, дело в том, что эта еда прогоняет голод.

На десерт — маленькие булочки с изюмом. В корзинке лежат также ржаной хлеб и коврижка. На столе — копченая говядина и другие сорта мяса. Короче говоря, в Голландии «обед» — это в основном холодные блюда, где главные роли отведены хлебу и мясу.

Я восхищаюсь примерным поведением детей. Старшие девочки помогают матери и служанке подавать на стол. Попугайчики болтают без умолку. Веселая домашняя обстановка. Лучшего я и желать не мог.

Из Амейде нельзя уехать, не осмотрев ратушу — маленький шедевр архитектуры. Простота форм, гармония цветов, изящество башенных часов и колоколенки — на это кирпичное строение невозможно наглядеться. Потом мы едем вдоль Лека (он же Рейн) в направлении Гааги. Барж на реке не меньше, чем грузовиков на каком-нибудь шоссе. Паром довозит нас до Схоонховена, небольшого старинного городка-крепости, где мне предстоит посетить фабрику серебряных изделий. Как подобное производство могло возникнуть в этих краях? Кто знает? Ведь все это случилось так давно. Техника мало чем отличается от той, которой пользовались серебряных дел мастера в Древнем Риме или Галлии. По-прежнему в почете старинные образцы. Например, здесь гравируют пряжки, украшающие куртки волендамских мужчин.

Из Схоонховена, через болота, каналы и луга едем в Гауду. Нас ждет степенный и радушный заместитель бургомистра. Он дарит нам глиняные трубки — секрет их изготовления местным жителям открыли английские солдаты, состоявшие на службе у принца Морица. Ратуша выстроена в готическом стиле; общественные весы, на которых по четвергам взвешивают головки сыра, сделаны, вероятнее всего, в XVII веке; церковь Святого Иоанна, поражающая своими размерами и величием, славится невероятной красоты витражами. Во Франции соборы, по большей части, были возведены в XII–XIV веках, иногда раньше. Их темные витражи с теплыми красками свидетельствуют о мистической вере. Церковь Святого Иоанна в Гауде построена во второй половине XVI века, и свет проникает через шестьдесят четыре окна, доходящие до самого свода, сквозь большие светлые стекла — бледно-голубые, жемчужно-серые, ярко-желтые.

Через сорок пять минут мы подъезжаем к Гааге, где мне предстоит встреча с двумя министрами иностранных дел. Для того, чтобы все церкви и все партии остались довольны, в Голландии, стране всеобщей терпимости, нашли следующее решение: один министр — протестант и либерал, второй — католик. Оба свободно владеют французским и читали наши книги. Их министерство расположено в старинном особняке, простом и изящном по форме и цвету, созданном в былые времена французским архитектором Даниэлем Маро для депутатов от Амстердама в Генеральных штатах. Красивая лестница с зелено-золотыми перилами в стиле Людовика XV.

Вечер в гостях у молодого экономиста, который доходчиво объясняет мне,

Как Голландия стала индустриальной державой

Экономист осторожно снял колечко со своей сигары, аккуратно отрезал кончик, закурил и заговорил о «конъюнктуре»:

— Деловые люди, — сказал он, — в принципе предпочитают жаловаться, а не хвалиться. Они считают такое поведение более осмотрительным и более уместным. Однако нельзя не признать, что в настоящее время конъюнктура складывается для нас исключительно удачно. Голландия производит больше, чем когда бы то ни было, больше экспортирует, меньше импортирует, соответственно, у нее благоприятный денежный баланс. У нас всего тридцать тысяч безработных, а, между тем, даже сто двадцать тысяч были бы вполне приемлемой цифрой. Флот у нас больше, чем был до войны. Короче говоря, наша страна процветает; нет смысла скрывать это.

С чего началось процветание? Прежде всего, дело в том, что после войны мы вели разумную финансовую политику. Инфляция у нас была меньше, чем в других странах. Мы нормировали индивидуальную покупательную способность. Свободные деньги были пущены в инвестиции. Мы запретили себе ввозить товары. Приведу один пример: в тысяча девятьсот сорок шестом году в Бельгии можно было купить американские сигареты. Здесь — нет. Мы установили для себя строгие рамки. И вот результат: стоимость производства у нас осталась низкой. Затем, поскольку наши заводы были по большей части разрушены, мы смогли, благодаря плану Маршалла, восстановить их и полностью обновить оборудование. Наши промышленники предпочли высокие показатели товарооборота при низкой прибыли более высокому уровню прибыли при низким товарообороте. Наконец, что самое главное, наши рабочие профсоюзы проявили глубокое понимание экономических проблем. Их руководители добивались не каких-то невероятных льгот, а постоянной занятости и роста покупательной способности. С их помощью удалось повысить производительность труда.

Вы не можете представить себе, какие тесные связи существуют у нас в стране между владельцами предприятий и профсоюзами. Многие из них обращаются друг к другу на «ты», а в Голландии это говорит о многом. Около сорока трех процентов рабочих состоят в социалистических профсоюзах, тридцать три процента — в католических, семнадцать — в христианских («христианские» в данном случае означает «протестантские»), еще семь процентов входят в разные другие профсоюзы. Что касается хозяев, то восемьдесят процентов из них входят в Федерацию промышленников. Понимаете, Гаага — это большая деревня, где все друг друга знают. На любом званом обеде — в честь президента Французской республики или императора Эфиопии — вы встретите пять сотен гостей, и это всегда одни и те же люди. Там непременно будет господин Оостерхёйс из социалистического профсоюза и руководители промышленной Федерации. Если возникает какая-нибудь проблема, они собираются в уголке и спокойно, по-дружески все улаживают. В этом преимущество маленькой страны.

Однако имеется у нас и один существенный недостаток: мы чрезмерно открыто и откровенно все обсуждаем. Голландцы не отличаются уступчивостью, зато они слишком прямодушны. Это иногда приводит к довольно острым столкновениям. Наши архиепископы особым указом запретили католикам вступать в социалистические профсоюзы и, более того, — в рабочую партию, под угрозой отказа в святых таинствах. Это было слишком серьезно и могло привести к политическому кризису. С этой точки зрения вступления в Бенилюкс, вероятно, пошло нам на пользу: бельгийский юмор способен смягчить голландскую прямолинейность. Впрочем, следует заметить, что наша резкость иной раз способна сослужить добрую службу, но валлонский здравый смысл будет ей неплохим дополнением.

— У меня создается впечатление, — говорю я, — что у вашего процветания есть еще одна причина: вам дешевле обходится ваше правительство. Вы субсидируете меньше предприятий. Когда государство становится производителем, вы требуете, чтобы оно управляло делами, как и положено порядочному отцу семейства. Ваша авиация приносит прибыль, государственные фермы тоже прибыльные. Соответственно, вы платите меньше налогов.

— Прямые налоги, — отвечает он, — у нас примерно такие же, как и у вас. У нас меньше косвенных налогов, и если мы по-прежнему будем процветать, то станем постепенно снижать уровень всех видов налогообложения. Уже сейчас из суммы прибыли можно вычесть треть — это новые инвестиции. Мы пока еще субсидируем производителей молока, потому что молоко — основной продукт питания в Голландии.

— А что вы экспортируете?

— Великое множество товаров. Пятнадцать процентов нашего экспорта приходится на сыры и молочные продукты, десять — на тюльпаны, еще десять — на прочие цветы. С другой стороны, мы великие мастера в строительстве дамб и портов. Поэтому наши инженеры и наше оборудование востребованы во всем мире. Естественно, мы экспортируем суда и баржи. И электротовары: одна только фирма «Филипс» приносит десять процентов доходов от наших продаж за границу. Развивается машиностроение. Страны, недавно ставшие независимыми, например, Пакистан и Индонезия, хотят получить новую технику и обращаются к нам. Но вот с текстилем дело обстоит неважно: в Индонезии большую часть рынка занимают японцы, в Европе — англичане. Но в целом, повторяю, мы довольны.