Крепости и замки Сирии эпохи крестовых походов - Юрченко Александр Андреевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗

Мне предстоял путь в Тортозу (современный Тартус), до которой оставалось одиннадцать километров. Этот путь я хотел пройти пешком, как Томас Лоуренс, но посчастливилось пройти только четыре километра, меня подобрала машина, следующая до Тартуса. Я не стал отказываться.

Тартус – весёлый город

Мы приехали в город ещё в светлое время суток. Благодетель, подобравший меня на шоссе в семи километрах от Тартуса, отказался от денег.

– Нет, нет. С путешественников я не беру, – объявил он, высаживая меня в центре города, возле Кадмус ст., и дал домашний адрес на случай, если я не устроюсь в гостинице.

Пройдя по центральной улице с музыкальным названием Аль-Тавра (почти – литавры) мимо огромного парка к площади с часами, я повернул налево и остановился у небольшого отеля с европейским названием «Дэниел», рекомендованного мне сирийскими друзьями. Хозяин отеля, молодой человек лет двадцати пяти сдал мне номер на две ночи за 30 долларов и рассказал, что основные достопримечательности Тартуса, собор и крепость, находятся в двух шагах от гостиницы.

Утро я начал с осмотра крепости. Найти её и понять, что перед глазами знаменитая Тортоза – оплот госпитальеров в Сирии, было очень трудно. Фактически, территория крепости – это жилой район Тартуса, называемый жителями старый город; он застроен так плотно, что яблоку негде упасть.

Внутренне я завидовал путешественникам, видевшим крепость во всей её первозданной красе. Те же чувства испытывал и Лоуренс Аравийский, когда проходил здесь во время своего юношеского пешего перехода по Ближнему Востоку. Лоуренс располагал планом крепости и её описанием, сделанным французским историком Эммануэлем Реем [61] в 1871 году, и полагал, что француз сорок лет назад мог видеть замок в лучшей сохранности, чем он в 1909 году. Мой поход и время Лоуренса разделяли сто лет: значит, мне достались жалкие крохи от увиденного Томасом Лоуренсом. Правда, барон Эммануэль Рей, в свою очередь, то же самое мог сказать в адрес своих предшественников. Один из них, посланник императора Священной Римской империи Отто Четвёртого Вильбрандт из Ольденбурга, путешествуя по Ближнему Востоку с целью подготовки 5-го крестового похода, был здесь в 1212 году на пути из Бейрута в Антиохию [62]. Слава Богу, он оставил записи, по которым можно было судить о Тортозе периода её расцвета. Вилбрандт высоко оценил стратегическое положение Тортозы. Особо отметил наличие гавани, в которой стояли генуэзские и венецианские суда. По его описаниям, крепость в плане имела вид прямоугольной трапеции, самая длинная сторона которой выходила к морю. Параллельные стороны трапеции сегодня окаймлены набережной Аль Корниш и улицей Аль Аюби, улица Халед ибн аль-Валид примыкает к её прямоугольной стороне.

Спустившись по улице Халед ибн аль Валид до бензоколонки и обойдя её с левой стороны, я прошёл в узкий тёмный переулок. Дойдя до его угла, я обнаружил, что оказался между двумя поясами стен в том месте, где крепость отделялась от города рвом. Сводчатый проход, построенный уже в более позднее время, вывел меня на территорию замка. Этот вход я видел на плане французского барона-историка, так что найти его было не очень сложно.

Двор замка в наше время представлял собой городскую площадь, застроенную по периметру жилыми строениями. Ветер с моря перекатывал по ней обрывки газет и пластиковых пакетов, стая мальчишек гоняла в углу дырявый футбольный мяч. За ними я заметил что-то наподобие зала с разрушенной стеной. По плану Вилбранта, здесь должен был находиться большой зал для торжественных встреч. Его длина была 44 метра – половина современного футбольного поля, а ширина 15 метров, сейчас сохранилась лишь половина. Когда-то зал украшали гранитные колонны античного происхождения, свет в середину проникал через двойной ряд нарядных окон. Вдоль стен были расставлены рыцарские доспехи, трофеи и боевые знамёна, захваченные у мусульманской армии. В северо-восточной части площади начинается улочка, которая вела к некогда изящной часовне, от которой остались остатки входа. Колоссальный донжон, описанный Вилбрандом из Ольденбурга, находился на западной стороне цитадели со стороны порта. Сейчас он напоминает двухэтажный дом с вырезанными местными жителями окнами и встроенными балконами. Сохранилась только эта нижняя часть башни и то из-за того, что выложена массивными каменными блоками. Верхнюю часть, как и большую часть стен и башен, растащили местные жители, которые строили из подручного материала свои жилища. Часть из них так облепила остатки стен и башен, что найти первозданные участки крепости задача не из лёгких. Донжон был самым мощным укреплением Тортозы. Когда в 1187 г. после разгрома крестоносцев в битве под Хитином [63] Салах ад-Дин подступил к городу, госпитальеры, которым не под силу было оборонять всю крепость, укрылись в донжоне и оказали такое сопротивление, что грозный арабский полководец был вынужден снять осаду.

Вообще, в биографии Тортозы присутствуют как героическая, так и романтическая составляющие.

Когда граф Раймунд Тулузский и Сен – Жильский захватил город в 1101 г., он нашёл здесь полуразрушенную часовню, а в ней древний алтарь и икону Божьей матери. Существовало предание, что алтарь освящён апостолом Петром во время его путешествия из Иерусалима в Антиохию, а икону писал сам Св. Лука Евангелист. Поэтому паломники на пути к Гробу Господню всегда посещали Тортозу, чтобы прикоснуться к этим святыням. Казалось, город вечно будет процветать под их покровительством. Но случилось так, что в 1152 году ассасины убили Триполийского графа Раймунда II, в чьи владения входила Тортоза. Некоей растерянностью в рядах крестоносцев не преминул воспользоваться грозный атабек Нур ад-Дин. Он занял город в том же году и удерживал его двадцать лет, пока рыцари ордена тамплиеров не отвоевали Тортозу уже у его преемника, не менее грозного полководца Салах ад-Дина. Граф Раймунд III Триполийский передал город во владение рыцарям Храма и не прогадал. Тамплиеры построили укреплённый порт и обнесли город высокой крепостной стеной. Более ста лет после этого Тортоза была одним из главных портов крестоносцев на Ближнем Востоке. Её не смог взять даже султан Бейбарс (он встал лагерем у стен города в 1263 г.), который сокрушил не одну крепость защитников Гроба Господня. Лишь в 1291 г. отряды султана-мамлюка Калауна смогли выбить из него рыцарей, но ни одного из них не захватили в плен. Под донжоном находились казематы, сохранившиеся до наших дней, которые позволяли крестоносцам даже при осаде иметь доступ к морю – конструкции подземелья были так искусно устроены, что лодки заходили прямо под каменные своды. В случае опасности, осаждённые могли покинуть крепость водным путём. Так и случилось, когда рыцари поняли, что не смогут устоять перед натиском мусульман – они попрыгали из донжона в барки и уплыли на остров Арвад, который расположен в двадцати километрах от Тортозы. Потом тамплиеры перебрались на Кипр, куда вывезли святыни Тортозы. В хрониках того времени рассказывалось, что лик Богоматери при этом источал слёзы.

Собственно собор Богоматери, где размещалась чудотворная икона, и являлся главной достопримечательностью Тартуса. Свернув с улицы Аль Аюби на Аль Маншия, я через две минуты вышел на площадь, над которой возвышалась эта воистину жемчужина не только крестоносного, но и западноевропейского зодчества. Собор является одним из лучших в мире архитектурных творений в романском стиле. Через 12 лет будет отмечаться 900-е со дня начала его строительства, и то, что, выдержав проверку временем, он сохранился до наших дней в первозданном виде, уже является настоящим чудом.

Я уже говорил о том, что икона Божьей матери и алтарь, освящённый самим апостолом Петром, привлекали в Тортозу тысячи паломников. Внук основателя Триполийского графства Раймонда Тулузского и Сен – Жильского граф Понс Триполийский [64] решил возвести на месте древней часовни церковь. Строительство было начато в 1123 г. и закончено при сыне Понса Раймунде II Триполийском. Собор находился вне крепостных стен города, поэтому позже, возможно, при рыцарях-тамплиерах, к его восточному фасаду были пристроены две башни. В мирное время они служили помещениями для крещения, а в военное выполняли оборонительную функцию, о чём свидетельствуют многочисленные бойницы в их стенах.