Золотые Антилы - Северин Тим (читаемые книги читать .TXT) 📗
Шотландцы потеряли семерых убитыми и четырнадцать человек ранеными. Никто не потрудился подсчитать потери индейских союзников, но сам Педро при штурме частокола был ранен. С военной точки зрения шотландцы одержали несомненную победу: они предотвратили диверсию испанцев, причинили тяжелые потери и взяли две или три дюжины пленных. Увы, они слишком дорого поплатились за эту победу — Александр Кэмпбелл был ранен мушкетной пулей в правое плечо. Отныне его энергию сдерживали боль и приступы лихорадки, а стало быть, единственная искра военного таланта в колонии опасно затухла.
После того как шотландцы лишились возможности в полной мере пользоваться талантом Кэмпбелла, испанцам потребовалось немногим более шести недель, чтобы поставить Каледонию на колени. В последних числах февраля с юга к Золотому острову подошел флот Пимиенты и занял позицию в нескольких милях от берега. Большие испанские галеоны, суда поддержки и транспортные суда принялись крейсировать, пока генеральный штаб испанцев важно обсуждал, каким способом выдернуть каледонскую занозу. Гребные плоскодонки испанцев шарили вдоль берега и нашли два небольших участка для высадки, не замеченных шотландцами, — один к востоку, другой к западу от устья бухты. Здесь Пимиента высадил свои войска — шлюпка за шлюпкой доставляли к берегу солдат в желто-синей униформе, вместе с яркими, как павлины, офицерами, пушками, амуницией и багажом. Незаметно стягиваясь с двух сторон, испанские колонны начали окружение Каледонии, медленно продвигаясь через заросли и подозревая за каждым кустом засаду шотландцев. Но загнанные в угол шотландцы были загипнотизированы опасностью и не предпринимали практически ничего, достойного называться сопротивлением. Иной раз передовые посты поднимали тревогу выстрелом из мушкета, чтобы тут же развернуться и обратиться в бегство, а один раз безрассудно храбрый офицер сделал попытку контратаковать. Поражение обошлось дорого. Испанцы, действовавшие как по учебнику, не забыли подготовить на такой случай оборонительные брустверы. Отряд шотландцев трижды бросался на засадный отряд, и трижды их отбрасывали назад, пока у них наконец не хватило благоразумия отступить, оставив на поле боя семнадцать трупов. Тем временем на берег чуть ли ни ежедневно прибывали испанские подкрепления, а с каледонцев взимали дань дизентерия и лихорадка. Кэмпбелл, выныривая порой из лихорадочного бреда, отчаянно пытался организовать разумную оборону. Он заставил перелить в пули столовую посуду из сплава олова со свинцом и приказал наполнять и доставлять в форт бочки с водой. Но его тревожила рана, и он не мог в одиночку командовать обороной колонии.
К последней неделе марта шотландцы были заперты в стенах укреплений, и преподобный мистер Борланд отмечал в своем дневнике за 28 и 29 марта: «Испанцы близко. Иные из их мушкетеров показываются на опушке леса, окружающего наш форт, и два последних дня обстреливают форт, так что пули пролетают над нашими головами… Они отрезали нас от источника воды… так что нашим несчастным отчаявшимся людям пришлось копать колодцы внутри форта, а вода в них солоноватая и нездоровая. Это для наших людей наиболее мучительно и пагубно, особенно учитывая, насколько стара и испорчена наша провизия. Что же до иных напитков, в которых нуждаются больные и умирающие, у нас их мало или нет вовсе, как и других средств, которые могли бы помочь или облегчить страдания, и более того, запас лекарств у врача на исходе, а наш форт воистину подобен госпиталю, полному больных и умирающих».
Болезни и отчаяние внутри, испанские пушки снаружи — Каледония была обречена. К концу месяца, через семь недель после того, как прибыл и вдохнул в колонию крошечную искру бодрости Кэмпбелл, Каледония уже не в силах была держаться. Чем дожидаться, пока войско Пимиенты разрушит стены и разорит селение, шотландцы предпочли сдачу на почетных условиях. Пимиента, обеспокоенный приближением дождливого сезона и постепенным упадком духа своих отрядов в столь тяжелых условиях, с радостью согласился. Договор о капитуляции был составлен на латыни, чтобы его могли в точности понимать обе стороны, и торжественно подписан под проливным дождем в полдень 31 марта 1700 года. Пимиента давал шотландцам две недели, чтобы погрузиться на суда и подготовиться к отходу. Затем, при первом попутном ветре, те должны были отплыть и не возвращаться. Таков был официальный конец антильской авантюры.
Каледонцы потратили десять дней, чтобы собрать больных и измученных людей на суда, и 12 апреля испанцы отбуксировали некогда гордые корабли компании, не способные уже верповаться самостоятельно, к выходу из гавани. На следующий день восточный ветер унес шотландцев от берегов Дарьена.
Судьба второго флота еще более горестна, чем беды, сопровождавшие отступление первой экспедиции. «Несчастные больные люди, — записывал Борланд, — размещались в ужасной тесноте, особенно на „Райзинг сан“, словно свиньи в хлеву или овцы в загоне, так что заражали и отравляли друг друга своим дыханием и гнилостным запахом. И нечем было помочь и утешить больных и умирающих; лучшее, что было, — гнилые ячменные лепешки и вода, что не улучшало состояния больных». В таких условиях беглецы неизбежно мерли как мухи. На борту «Райзинг сан» обычным делом стало хоронить каждое утро по восемь человек, не говоря об умерших на других кораблях. На одном судне открылась такая течь, что его капитан не стал и пытаться продержаться до Ямайки, а прямо повернул к Картахене, где отдался на милость испанцев. Другое судно потерпело крушение у берегов Кубы, погубив множество людей, и, хотя два меньших суденышка сумели доковылять до Шотландии, самая страшная трагедия поразила «Райзинг сан» и корабль сопровождения «Герцог Гамильтон». У побережья Каролины их накрыл ураган. «Герцог Гамильтон» успел укрыться в мнимой безопасности Чарльстонской гавани, но все же пошел на дно, а «Райзинг сан» затонул со всеми людьми в открытом море.
Из тринадцати сотен колонистов, покинувших Шотландию со вторым флотом, вернулась жалкая горстка. Непонятно, как удалось пережить обратное плавание раненому Александру Кэмпбеллу. На свое счастье, он получил койку на одном из малых кораблей, добравшихся до дома, где его приветствовали как героя. Компания наградила его медалью, на одной стороне которой была изображена воображаемая сцена знаменитой атаки на частокол Тубуканти. Уцелел и преподобный Борланд, который сошел с «Райзинг сан» на Ямайке, откуда отплыл в Бостон на корабле из Новой Англии и таким образом избежал ярости урагана. Ручейки выживших еще месяцы и даже годы стекались на родину. Испанцы в конце концов освободили полиглота Бенджамина Спенса и его товарищей по заключению, когда стало ясно, что шотландцы никогда больше не посягнут на Дарьен. Однако эти выжившие были не более чем жалкими обломками огромной катастрофы — попытки шотландцев основать колонию в Центральной Америке. Лайонел Уофер в «Новом путешествии» называл Дарьен улыбающейся и плодородной землей, Борланд же, говоря от имени всех своих товарищей, назвал его «пустыней». Те, кто критикует промахи, компании, писал он, «ничего не знают о том, каково существовать при таких обстоятельствах в американской пустыне, и я не пожелал бы им испытать эти мучительнейшие в мире обстоятельства». Его слова и гибель тысячи шотландцев прокололи в последний раз надутый компанией пузырь Золотых Антил.
Глава 18. Возвращение легенды
Шотландцы никогда уже не вернулись в Каледонию, как, впрочем, и испанцы. Пимиента удовольствовался изгнанием поселенцев и отплыл прочь, оставив хижины и форт Нового Эдинбурга догнивать под солнцем, ветрами и дождями. Куна, после кратковременного контакта с внешним миром, ушли в леса и вернулись к прежнему уединенному существованию. Весь Дарьен возвращался к первобытному состоянию, в каком нашел его Уофер со своими спутниками-буканьерами. Лишь медленно затягивавшийся шрам оборонительного рва форта Сент-Эндрю остался напоминанием о загубленных шотландцами на Антилах трудах и людях.
