Это ты, Африка! (СИ) - Кротов Антон Викторович (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Как читатель помнит, между сирийской и турецкой таможнями — довольно большая полоса как бы нейтральной территории. Впрочем, пустой её не назовёшь: здесь стоит старинный руинированный замок, бродят турецкие солдаты (вот и теперь привязались: кто ты такой? почему пешком, а не на машине?), по сторонам дороги там и сям виднеются колючепроволочные ограждения. Минут через десять достигаю турецкой таможни, издали заметной по скоплению грузовиков.
К своему удивлению, вижу типичные российские запылённые «Камазы». О, да и номера у них российские! Несколько дагестанцев (номера 05-Rus) и даже один питерец (78-Rus) — такой же, что я видел вчера в Иордании, а может быть, и он самый и есть. Откуда и куда, интересно, едут сии соотечественники?
…На небольшой тенистой полянке, на весьма уже утоптанной зелёной траве, на картонных подстилках, уже сорок дней сидели и гоняли чаи жители солнечного Дагестана в количестве пяти человек. Славная традиция ездить на хадж в Мекку на собственных «Камазах» на этот раз, при возвращении домой, подвела их. Турецкие таможенники узрели в их бумагах какие-то неполадки и обратно пускать их в свою страну не хотели. Хаджи оказались в дурацком положении: в Сирию вернуться они не могли (сирийская виза их уже прекратилась), в Турцию их не пускали, российское посольство в Анкаре на их телефонные звонки отвечало: это ваши, мол, проблемы. Так и жили они на нейтральной полосе, пили чай с мёдом (этого добра у них было хоть завались, они и в Саудию возили «Камазами» дагестанский мёд), а решить проблемы с турками не могли, так как не знали турецкого языка, а турецкие таможенники не знали никакого другого. Хаджи отправили одного «гонца» (без машины) за помощью, турки его впустили, и он поехал за помощью, но эффекта пока не было. А тут подъехал ещё один опоздавший хаджа, с питерскими номерами 78-Rus. Вероятно, его ожидает такая же, как и дагестанцев, непонятная участь.
Дагестанцы (и житель Питера среди них) были в высшей степени поражены явлением русского автостопщика и посадили меня пить с ними чай, попутно расспрашивая меня о моих приключениях, ругая турецкую бюрократию и агитируя меня вступить в мусульманскую веру.
— Это совсем просто, ничего не надо, всего три слова сказать, — объяснял один.
— Потом будешь в Саудию ездить, там виза бесплатная, а народ какой! Саудиты — люди богатые, и при этом добрые и простые, знаешь? Принимай ислам! — говорил другой.
Я просидел с ними около часа, и только когда уже окончательно перепил чая второй раз на дню, откланялся и отправился в Турцию. Какая-то это нехорошая граница; как бы мне тоже не пришлось заночевать с хаджами здесь!
Известный многим Паша Подъячев, первым из российских автостопщиков посетивший Сирию и Иорданию, когда-то провёл здесь, на нейтральной полосе, долгое время. Сперва у него не было 10$ наличности на визу, а туристские чеки и кредитка, бывшие у Паши, здесь не действовали. Когда же некий проезжий иорданец подарил ему 10$, турки не удовлетворились сим и просили его показать сперва 100$, а потом даже 1000$ наличных «показных денег». Если переход так дурён, думал Паша, вернусь в Сирию и въеду в Турцию другим путём. Но не судьба: сирийцы его, уже неимущего визы, тоже не пускали обратно. Паша провёл на нейтральной полосе около полутора суток, пока расположение звёзд не изменилось и он был, наконец, пропущен.
Моя последняя заначка, в виде десяти однодолларовых купюр, расходуется на поддержание экономики Турецкой республики. Судьба была ко мне благосклонна, показать штуку баксов у меня никто не попросил. И вот я в Турции.
Семьдесят четыре дня тому назад, ещё в начале нашего путешествия, мы с Андреем Петровым бродили по улицам Антакии, ели мандарины, а к вечеру двое курдов, как вы помните, вписали нас на ночлег в тамошний хотель. Сейчас же я решил избегнуть большого и шумного города, каким является Антакия, объехать его по другой дороге и попасть сразу в Искандерун. Турецкий автостоп показался мне заметно хуже сирийского, но это было, вероятно, лишь следствие вечернего времени суток.
Добрался до Искандеруна, когда уже почти стемнело. Пользуясь рейсовым общественным транспортом, выбрался ещё километров на сорок на север, ближе к Москве. Здесь, между Аданой и Газиантепом, запутавшись в ночном хитросплетении многочисленных шоссе и автобанов, я завершил пути сегодняшнего дня.
До Москвы осталось всего 3700 километров. Если бы я ехал по России, то был бы сейчас между Красноярском и Новосибирском. А это уже значит — почти дома.
За ночь никто меня, спящего у кромки поля под деревом, не побеспокоил. Я вышел на дорогу. Автостопилось довольно кисло. Но всё же наука всегда побеждает. Вот знакомый автобан и новостройки Аданы. А вот уже Аксарай и трасса на Анкару.
В сотне километров от турецкой столицы трасса Е-90 идёт вдоль берега большого озера Туз. Я ехал в очередном грузовике, по мере возможности общаясь с водителем на смеси турецкого, арабского, персидского и английского языков, и меня охватило чувство полноты и завершённости всего минувшего Путешествия. Все наши приключения, весь наш путь от батумской темницы до африканских пустынь, выстроились в ровную, цельную последовательность событий, из которой не выкинуть ни чёрточки. Я чувствовал, что любая последовательность событий всегда правильна, а если нам кажется что непонятным — значит, мы просто не добрались в цепочке событий до конца.
И весь наш мир, и вся наша жизнь имеют свой смысл и свою цель, и если мы пока чего-то не понимаем — значит, поймём завтра, или в момент смерти, или в день, когда завершится существование этого мира.
Тысячи людей встретились нам на дороге — и тысячи встреч нас ещё ждут, тысячи миль остались позади и тысячи нам ещё предстоят, и когда-нибудь мы все придём к пониманию того, зачем и для чего в нашей жизни всё это было.
Я вспоминал месяц, проведённый нами в Судане, и думал о том, что эта простая, первобытная вера и доброта, с которой мы повстречались в этой стране, и есть древняя религия Авраама и ветхозаветных патриархов. Суданский образ жизни, представленный в тамошних деревнях: глиняные дома и хижины как жилища, ослы как транспортные средства, неторопливость и отсутствие времени… Так мы совершили путешествие не только на тысячи километров, но и на тысячи лет.
…Объездная Анкары была подобием нашей московской кольцевой, только ещё мощнее и шире. Вечерело; водитель, обладающий знанием арабского языка, взял меня в попутчики по трассе Е-89 почти до самого Стамбула. Перед Стамбулом, уже в ночной темноте, я стоял на платильнике (пункте, где водители оплачивают свой проезд по автобану) и высматривал машины с номерами из Европейской части Турции. Тут меня и высмотрел сам русскоговорящий водитель грузовика, живущий в турецком посёлке под названием Черкеской.
Водитель рассказал, что и в самом деле в их посёлке издревле живут выходцы из Черкесии. Сам он долгие годы жил, учился и работал в Союзе и знал язык очень хорошо. Трасса проходила прямо через десятимиллионный Стамбул; вот и пролив Босфор, отделяющий Европу от Азии. Между этими континентами проложено два моста, и мы ехали по одному из них. На одной стороне моста висела вывеска «ASIA», на другой — «ALUPA», что означает по-турецки «Европа». В четыре часа утра я распрощался с водителем уже в Европейской (вернее, Алуповской) части мира, у поворота на турецкий посёлок Черкеской, преодолев более 1100 километров за минувшие сутки.
Я проспал всего пару часов, с четырёх до шести утра. Пора в путь!
Трава вокруг меня была влажной от росы. Я вышел на начинающую просыпаться трассу — и тут же меня подобрал водитель-иранец на очередном грузовике, совершающим хождения из Ирана в Восточную Европу. Приятно было пообщаться, вспоминая все известные нам языки: моё знание персидского соответствовало его знанию русского, да и познания в турецком и арабском у нас оказались вполне сопоставимы (а вот английского водитель не знал).
