Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг. - Комаров Владимир Леонтьевич (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Шум прибоя здесь прямо оглушителен.
Крашенинников насчитывает от Калахтырки до устья Налочевой 34 версты (значит, до Петропавловска 50). Налочева в его время называлась Шотохчу -- одноименно с расположенным вблизи селением. Здесь была административная граница между присудами Большерецкого и Верхнекамчатского острогов. До р. Островной насчитывалось 26 верст.
Разбив лагерь, я послал И. Г. Кайдалова назад на заимку с поручением купить там мяса и рыбы.
2 октября мы разыскали и уже налаживали баты для переправы, когда приехал Кайдалов с покупками, привез мяса, хлеба, рыбы и даже сахара, которого мы уже давно не видали (у Штабеля также сахара не было). Кроме того, он подговорил молодого казака из Сероглазки, который собирался везти домой свою часть охотничьей добычи, присоединиться к нам в качестве проводника. Через час приехал и проводник с товарищем, и они оба стали деятельно помогать нам при переправе, благодаря чему она и прошла без всяких затруднений (на пароме из двух батов). Река Налочева в это время года очень мелка, но брод через нее крайне неудобен, если не невозможен, так как галечное дно ее покрыто толстым слоем топкой дресвы и ила, галька проступает лишь местами, где ил снесло течением. Темная, почти черная, мокрая дресва составляет также все отмели и берега. В русле много островов, намываемых и периодически размываемых, насколько можно судить по их берегам.
За р. Налочевой мы пересекли лесок из ольхи, ее обрамляющий, и свернули по шикшевой тундре к лиману. В версте с небольшим от реки перебрели первую Мутнушку, потом еще вторую Мутнушку, а третью Мутнушку обошли по песку, совершенно заметавшему ее устье благодаря сильному прибою. Затем опять быстро пошли по шикшовнику, между береговыми валами, до речки Котельной с мелким, удобным бродом и далее до р. Каменушки. Между Котельной и Каменушкой на шикшевой тундре масса альпийских растений, очевидно живущих здесь благодаря частым туманам.
В одном месте по дороге замечена полуразрушенная дюнка среди внутренних береговых валов. Она куполообразной формы и задернована.
Река Каменушка в нижнем своем течении идет на значительном расстоянии параллельно морю, отделенная от него широкой полосой затвердевших береговых валов. Хорошо выраженных валов всего от 7 до 10; самые внутренние густо поросли кедровником и упираются в болотистую долину Каменушки, где крупные вейниковые заросли. За рекой виден еще один высокий вал с кедровником, а за ним поодаль березовый увал. Весь день мы ехали, имея прямо за спиной скалистую стену Налочева мыса, впереди -- Калахтырские утесы (см. стр. 168), а справа -- широкое основание Авачинской сопки, окутанной идущими с моря тучами. Время от времени клубы пара поднимаются выше пояса облаков и долго держатся над горой, резко проектируясь на пасмурном сегодняшнем небе. Слева -- море, с весьма сильным прибоем, взметывающим временами фонтаны.
3 октября с полуночи пошел сильный дождь. Утром все было скрыто от глаз тучами, только ближайшая березовая роща за Каменушкой еще видна сквозь сетку дождя и тумана; далее как будто ничего более нет. Ветер сильный, температура не поднимается выше 6,5°. Весь день мы просидели в палатках, а лошади провели его на валу у самого моря, где Elymus, все еще зеленый, заметно подкрепил их.
4 октября мы прошли еще с полверсты по береговому валу, затем свернули вправо и порознь перешли Каменушку, Половинную и Тойонскую, очень скоро одну после другой, чуть повыше их слияния в общее устье. Брод через эти три речки порядочно глубок, и без проводника мы не решились бы, вероятно, идти вброд, а стали бы его переезжать на лодке, что нас сильно задержало бы. Глубина бродов очень изменчива и зависит от того, насколько свободно от песков устье, т. е. насколько свободно вода сливается в море. На р. Тойонской пришлось обрубать край ярчика от кедровника там, где речка прорывает внутренний береговой вал и, подмывая его, создает высокие песчаные обрывы.
Крашенинников сообщает, что Половинная по-камчадальски называлась Шияхтау и что от нее до Калахтырки 16 верст, а до Котельной, которую камчадалы называли тогда Ужинкуж, 12 верст.
Затем мы снова вернулись на береговую полосу, где масса крупноплодного шиповника (Rosa rudosa), и долго ехали мимо Толстого мыса, который является мысом только в камчатском смысле этого слова, как конец увала, но не в географическом, так как морской берег идет здесь совершенно ровной, выгнутой дугой. Затем мы доехали до Калахтырского выгона и, лишь немного не доезжая до осмотренного весной одинокого утеса, свернули вправо по тропе, часто совершенно теряющейся среди порослей. Куропатки взлетают совсем белые, указывая на приближение зимы. На Авачинской сопке, уже густо укутанной в снеговые сугробы так же, как и хребты Паратунской долины, резко выступают три черные дымящиеся полосы свежей лавы, вытекшей в августе этого года. Мы свернули в широкую, сначала тундровую долину речки Крутоберегой, распадающейся далее на три истока, которые мы и перебрели один за другим. Выше по долине -- массы отложений дресвы, более или менее задернованной. Редкий березник, группы кедровника, шикша и пр. Перевалили кряж, отделяющий от Крутоберегой левый берег Калахтырского озера, и пошли по низкой седловине, прорезавшей этот кряж, среди дресвяных суходолов и сильно прорубленного березника.
Затем пересекли Калахтырскую тундру, местами все еще мокрую, и два истока Калахтырки, причем второй исток перешли у места, где калахтырские жители оставляют свои баты, проезжая в Петропавловск, после чего и вышли на место весеннего лагеря, где нашли ограду нашей метеорологической станции нетронутой. Мы возвратились как раз вовремя, -- еще несколько дней, и наши лошади, ослабленные бескормицей, отказались бы работать; двух дорогой бросили и пригнали в лагерь только на следующий день.
В долине близ речки теперь много неогороженных небольших стогов, поставленных жителями Петропавловска.
5 и 6 октября я еще производил поверочные метеорологические наблюдения, а 7-го переселился в Петропавловск, и моя работа на Камчатке закончилась.
Новости, которыми нас подарил Петропавловск, были следующие. Приезжал вновь назначенный для Камчатской обл. губернатор, но вскоре уехал; идет постройка домов для областных учреждений и чинов нового управления; часть их будет расположена у подножия Никольской горы, близ старого уездного управления, часть -- по склону горы за домом, где живет В. Тюшов, по дороге на Поганку. Геологический отдел нашей экспедиции уже весь возвратился и отдыхает. Нас встретили геологи чрезвычайно радушно. С. А. Конради прошел от Петропавловска на Жупановскую сопку, устье Жупановой и затем вдоль моря по увалам (а не берегом, как мы) до устья Семячика, затем одним путем с нами на устье Кроноцкой реки. Левым берегом этой реки он поднялся к Кроноцкому озеру, обогнул подножие Кроноцкой сопки и затем долиной, где было много рослой лиственницы, перевалил на Чажму, а оттуда в верховья Хапичи, где убедился в существовании угасших ледников наряду с ныне существующими. П. Ю. Шмидт уже уехал на пароходе "Тамбов", и из его спутников остается пока на Камчатке только А. Державин, все еще работающий на Курильском озере. В. Тюшов ездил с С. А. Конради на Жупановскую сопку и оттуда вернулся через Вахиль, так как пробовал перевалить в култук Моржовой бухты, глубоко врезанной с севера в Шипунский мыс.
Снег в Петропавловске выпал впервые в эту осень 13 октября и быстро стаял; 15 октября выпал снова, уже более обильный, но 16-го -- день ясный, солнечный, и снег к 3 час. снова стаял.
Ликвидация нашего походного имущества оказалась не очень сложной. 12 октября устроили аукцион, и все лошади сразу были проданы, причем почти оправдалась их первоначальная, покупная цена; благодаря этому я без затруднения мог рассчитаться с рабочими экспедиции. Из рабочих только четверо возвращались назад, четверо же остались на Камчатке.
