Гостеприимная Арктика - Стефанссон Вильялмур (электронные книги без регистрации txt) 📗
Всюду на суше были разбросаны морские раковины. По-видимому, эта суша, подобно большинству земель в здешней части Арктики, образовалась сравнительно недавно, в результате поднятия морского дна.
Эта вторая открытая нами земля, которую я впоследствии назвал о. Мейгхен, больше похожа на бесплодную пустыню, чем какая бы то ни было из виденных мною арктических земель. Местами растет немного травы, и встречаются также лишайники и мхи; но дюжина карибу с трудом прокормится здесь в течение лета. Мы находили оленьи следы, оставшиеся с прошлых лет; но животные, по-видимому, проводят здесь не более нескольких дней подряд. Леммингов и белых сов мы не видели, но нашли погадки сов с костями и шерстью леммингов.
Встречались три вида чаек и один-два вида куликов. Что касается белых гусей, то о. Мейгхен — сущий рай для них.
Когда перед выходом на сушу мы расположились лагерем в 9 милях от побережья, количество тюленей, виденных нами вокруг этого лагеря, было наибольшим за весь теплый период года; но во время обследования побережья мы не видели на береговом припае ни одного тюленя. Отсюда следует, что в этом районе крупная партия путешественников может прокормиться, лишь придерживаясь зоны берегового пака. Некоторое время мы питались исключительно яйцами белых гусей. Пока мои спутники шли с санями вдоль побережья, я отходил вглубь суши, и мне иногда удавалось найти за день 20–30 штук яиц, в общей сложности я собрал 95 яиц. Несколько штук мы сохранили для коллекции; кроме того, застрелили одного гуся, мясо которого съели, а кожу с головы и шеи захватили с собой, чтобы впоследствии можно было точнее установить, к какой разновидности принадлежат эти гуси. Когда яйца и гусь были съедены, мы перешли на питание тюленьим мясом, которое имелось у нас на санях еще до прибытия на о. Мейгхен. 23 июня, в период летнего солнцестояния, мы достигли северной оконечности острова и соорудили здесь знак. Мне очень хотелось бы идти дальше, к зоне пака, чтобы произвести промеры и исследовать течения; но это заняло бы не менее недели, в течение которой таяние льдов могло бы сильно затруднить наш обратный путь к мысу Меррей. Поэтому я решил отказаться от надежды на дальнейшие открытия в текущем году и посвятить его вторую половину обследованию уже открытых земель и подготовке запасов продовольствия для путешествий будущего года. В период с 17 по 28 июня мы обошли все западное, северное и восточное побережье о. Мейгхен, причем, благодаря окончанию периода самых сильных туманов, удалось произвести довольно точную топографическую съемку этого побережья. 28 июня мы покинули о. Мейгхен и направились прямо на юг, 30 июня вышли к о. Амунда Рингнеса и оказались против пролива Хасселя.
ГЛАВА XLVII. ПРОЛИВ ХАССЕЛЯ И ОСТРОВ КОРОЛЯ КРИСТИАНА
Лето быстро приближалось, что было крайне неприятно: как нам, так и нашим собакам становилось все труднее идти и тащить сани по талому снегу, в котором они больше увязают, чем в самом рыхлом зимнем снегу. 2 июля мы вышли на западное побережье острова Амунда Рингнеса. На противоположной стороне пролива ясно виднелись холмы о. Эллефа Рингнеса, причем оказалось, что ширина пролива составляет не 3 мили, как было указано на карте, а не менее 15 миль.
Не имея очков с янтарными стеклами, мы часто страдали легкими приступами снежной слепоты. Теперь Чарли заболел ею так серьезно, что нам пришлось остановиться на 3 дня. Он все время стонал от нестерпимой боли и ничего не ел. Погода стояла плохая, с частыми снежными шквалами. Продовольствие у нас было на исходе.
Чтобы не рисковать повторным вывихом, я решил было сам не ходить на охоту и послал Нойса. Он нашел самку карибу с теленком и, выстрелив, ранил ее. Но они убежали, и оставалось лишь утешаться надеждой на то, что Нойс, учась на своих ошибках, когда-нибудь все же станет хорошим охотником.
5 июля я вышел на охоту и, увидев тюленя на противоположной стороне 300-метровой полыньи, был вынужден стрелять в него с этого расстояния. Оказалось, что пуля пробила шею, и тюлень был лишь оглушен. Чтобы добраться до него, мне пришлось обогнуть полынью и пройти с полмили. Я оттащил тюленя примерно на 3 метра от его лунки и хотел было его оставить, как вдруг он стал подавать признаки жизни. Если бы это произошло на пять минут позднее, я бы упустил его. Моя добыча оказалась нам очень кстати, так как в течение необычайно длительного ненастья, стоявшего с 22 июня, мы еще не видели ни одного тюленя. На морских льдах, если только там есть открытая вода, их можно видеть почти во всякую погоду, но возле берегов они вылезают на лед только в теплую и преимущественно солнечную, не слишком облачную погоду.
Когда мы отправились дальше, то первое время ограничивались небольшими переходами, так как снежная слепота Чарли еще не совсем прошла: Он готов был идти и дальше, но я воспротивился этому, опасаясь, чтобы у него не произошел рецидив.
Через несколько дней, когда я шел по суше, а мои спутники двигались с санями по льду пролива, сани опрокинулись в глубокую воду, причем почти все постели и одежда промокли насквозь. Конечно, это было неприятно, но все же приходится скорее удивляться, что подобных случаев не происходило ни до, ни после того. Действительно, условия летнего путешествия по морским льдам таковы, что не представляется возможным сохранить что бы то ни было в сухом состоянии.
Весной талая вода просачивается к подножью снежных сугробов и начинает струиться по льду, размывая в нем небольшие русла, которые с каждым днем становятся все глубже и шире. На молодом льду это еще не так плохо, но если он не взломается и не уплывет в море к концу лета, то на следующий год становится невероятно труднопроходимым. Талая вода стекает в глубокие «каналы», оставшиеся с прошлого года, и к середине второго лета лед оказывается изрезанным сетью каналов глубиной от нескольких сантиметров до 1–2 метров; эта сеть разделяет его на ледяные «островки» всевозможной формы и размеров. Если возраст льда равняется 3–4 годам, то «островки» напоминают грибы, так как состоят из тонкого «ствола» и широкой «шляпки». Тогда путешествие превращается в сплошное влезание на эти островки и последующее ныряние с них в воду. Собакам часто приходится плыть, буксируя за собою сани, плавучесть которых поддерживается герметически закрытыми жестянками, помещаемыми для этой цели под остальным грузом. Пока сани находятся в воде, они не рискуют опрокинуться, а потому следует править собаками так, чтобы упряжка шла главным образом по воде и лишь иногда взбиралась на ледяные «островки». Переезд через них очень опасен, в особенности, если на них есть округлые холмики, что бывает весьма часто. В подобных случаях сани почти неизбежно соскальзывают в воду, и задача «рулевого» заключается в том, чтобы в последний момент направить их «носом» вперед; если же они соскользнут боком, то опрокинутся, как и случилось у нас 8 июля.
Как уже было указано выше, такое состояние льда неблагоприятно не только для путешествия, но и для охоты на тюленей: по такому льду крайне трудно ползать и при этом почти невозможно избегнуть всплеска, который немедленно заставляет тюленя нырнуть в его лунку. Поэтому в течение июля и августа нам приходилось жить за счет карибу, добываемых на суше, или за счет тюленей, случайно лежавших настолько близко к суше, что их можно было застрелить с берега.
12 июля я застрелил трех карибу. В тот же день мы видели медвежьи и волчьи следы. По мере нашего продвижения к югу встречалось все больше видов птиц; появились подорожники, морские ласточки, дикие утки, совы.
14 июля мы перешли через пролив на о. Эллефа Рингнеса, а около 19 июля остановились на несколько дней возле южного конца залива Хасселя, чтобы произвести наблюдения над приливами. На этом острове гораздо чаще встречались следы карибу, медведей и волков. На береговом иле мы заметили свежие следы какого-то животного, по которым было видно, что оно держалось в одиночку и что его лапы меньше волчьих. Это не мог быть волчонок, так как в это время года они еще ходят только вместе с матерями.
