Собрание сочинений в 12 т. Т. 7 - Верн Жюль Габриэль (лучшие бесплатные книги .txt, .fb2) 📗

- Почтенный Исаак, - заявил, наконец, капитан, - до сих пор я снисходительно выслушивал ваши жалобы. Но советую вам не выводить меня из терпения. Волей или неволей, а вам придется выдать нам двести тридцать франков.

- Грабеж! - завопил Исаак.

И тут же замолчал, так как могучая рука Бен-Зуфа сдавила ему горло.

- Оставь его, Бен-Зуф, - сказал капитан Сервадак, - оставь! Он их отдаст по доброй воле.

- Никогда!… Никогда!…

- Под какие проценты, любезный Исаак, вы согласны ссудить нам двести тридцать франков?

- Ссуда?… это только ссуда? - воскликнул Исаак Хаккабут, и лицо его сразу просияло.

- Ну да, простой заем. Какие проценты вы потребуете?

- Ах, господин генерал-губернатор! - заговорил ростовщик с приторной любезностью, - вы же знаете, как трудно заработать деньги и какая это теперь редкость на Галлии…

- Надоели мне ваши глупые рассуждения… Сколько вы просите? - прервал его Гектор Сервадак.

- Что же, господин губернатор, - ответил Исаак Хаккабут, - мне кажется, что десять франков процентов…

- В день?

- Само собой… в день!

Не успел он окончить фразы, как граф Тимашев бросил на стол пачку рублевых ассигнаций. Исаак схватил их и начал торопливо пересчитывать. Хотя это были только «бумажки», такое обеспечение удовлетворило бы самого алчного ростовщика.

Французские серебряные монеты были немедленно вручены профессору, и тот сунул их в карман с видимым удовлетворением.

Что касается Исаака, то он просто-напросто поместил свой капитал из расчета более тысячи восьмисот процентов. Право же, продолжая давать взаймы на таких условиях, он еще быстрее нажил бы состояние на Галлии, чем на Земле!

Несколько минут спустя капитан Сервадак и его спутники покинули тартану, и Пальмирен Розет воскликнул с торжеством:

- Господа, я уношу с собой не двести тридцать франков, а материал, из которого мы сделаем ровно один килограмм и один метр!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

в которой профессор и его ученики орудуют секстильонами, квинтильонами и прочими астрономическими числами

Через четверть часа посетители «Ганзы» собрались в общем зале, где Пальмирен Розет объяснил им смысл своих последних слов.

По приказанию профессора Бен-Зуф все убрал со стола, и на нем разложили согласно их достоинству занятые у Исаака Хаккабута серебряные монеты - две кучки по двадцати пятифранковых монет, кучка из десяти монет по два франка, кучка из двадцати монет по пятьдесят сантимов.

- Господа, - сказал Пальмирен Розет, весьма довольный самим собой, - к сожалению, у вас не хватило предусмотрительности спасти во время столкновения метр и гирю весом в килограмм, и поэтому мне пришлось изобрести способ заменить эти два предмета, необходимые для вычисления силы тяжести, массы и плотности моей кометы.

Это вступление было несколько длинно, но весьма характерно для всякого оратора, уверенного в себе и в своей власти над аудиторией. Капитану Сервадаку, графу Тимашеву и лейтенанту Прокофьеву и в голову не пришло протестовать против обращенного к ним нелепого упрека. Они привыкли к чудачествам Пальмирена Розета.

- Господа, - продолжал профессор, - прежде всего я удостоверился, что эти монеты совсем новенькие, не стертые и не стесанные. Следовательно, они отвечают требуемым условиям, чтобы произвести мой опыт со всей необходимой точностью. Итак, сначала я воспользуюсь ими, чтобы получить точную длину земного метра.

Гектор Сервадак и его приятели поняли идею профессора еще прежде, чем он ее высказал. Что же касается Бен-Зуфа, то он таращил глаза на ученого, как будто тот был фокусником из балаганчика на Монмартре.

Профессор взял за основу своего первого опыта следующее соображение, пришедшее ему в голову внезапно, когда он услышал звон монет в ящике у Исаака Хаккабута.

Как известно, французская денежная система - десятичная, и следовательно, десятичными являются и все монеты, от одного сантима до ста франков, а именно: во-первых, один, два, пять, десять сантимов медью, во-вторых, двадцать сантимов, пятьдесят сантимов, один франк, два франка, пять франков серебром, в-третьих, пять, десять, двадцать, пятьдесят и сто франков золотом.

Таким образом, существуют монеты более крупного достоинства, чем франк, кратные ему; и монеты более мелкого достоинства - все десятичные доли франка. Франк же есть не что иное, как эталон.

Тут профессор Пальмирен Розет попросил слушателей обратить особое внимание на то, что все эти монеты точно вымерены и диаметр их строго установлен законом. Так, если взять к примеру монеты в пять франков, в два франка и в пятьдесят сантимов серебром, то первые имеют в диаметре тридцать семь миллиметров, вторые - двадцать семь миллиметров, а третьи - восемнадцать миллиметров.

Нельзя ли в таком случае, аккуратно положив рядом известное количество монет различного достоинства, получить совершенно определенную меру длины, а именно земной метр?

Это было вполне возможно, и профессор, зная это, велел отобрать десять пятифранковых монет из двадцати имеющихся, десять монет по два франка и двадцать - по пятьдесят сантимов.

Действительно, быстро произведя на клочке бумаги следующее вычисление, он показал его своим слушателям:

- Прекрасно, дорогой профессор, - сказал Гектор Сервадак. - Теперь нам остается положить рядом эти сорок монет так, чтобы прямая прошла через их центры, и мы получим в точности длину земного метра.

- Честное слово алжирца, - воскликнул Бен-Зуф, - а хорошо все-таки быть ученым!…

- Он называет это быть ученым! - презрительно фыркнул Пальмирен Розет, пожимая плечами.

На столе положили в ряд десять пятифранковых монет так, чтобы центры их соединяла одна и та же прямая, затем десять монет по два франка и двадцать монет по пятьдесят сантимов. У обоих концов образованной таким образом прямой сделали на столе отметки.

- Вот, господа, - сказал тогда профессор, - точная длина земного метра.

Измерение было произведено с величайшей точностью. При помощи циркуля метр разделили на десять равных частей - дециметры. Затем, вырезав прут соответствующей длины, передали его механику «Добрыни».

Этому искусному мастеру оставалось вырубить кусок неизвестной горной породы, из которой состоял вулканический массив, обтесать его так, чтобы каждая из шести граней вышла размером в один квадратный дециметр, и получить безукоризненно точный куб.

Это и нужно было Пальмирену Розету.

Метр был налицо. Нужно было найти груз весом точно в один килограмм.

Это оказалось еще легче.

В самом деле, французские монеты обладают не только строго определенными размерами, но и точно установленным весом.

Если взять, например, пятифранковую монету, она весит ровно двадцать пять граммов, столько же, сколько пять монет по одному франку, каждая из которых весит пять граммов [30].

Значит, сорок пятифранковых серебряных монет весят один килограмм.

Капитан Сервадак и его товарищи поняли сразу мысль профессора.

- Ну-ну, - проговорил Бен-Зуф, - теперь я вижу, что для этой штуки мало быть ученым, надо еще…

- Что же? - спросил Гектор Сервадак.

- Надо еще быть богачом!

Замечание Бен-Зуфа вызвало дружный хохот.

Наконец, несколько часов спустя механик с большой точностью вытесал из горной породы кубический дециметр и вручил его профессору.

Теперь Пальмирен Розет, имея под рукой гирю весом в килограмм, кубический дециметр и, наконец, безмен для взвешивания, мог без труда определить силу тяжести, массу и плотность своей кометы.

- Господа, - заявил он, - я должен вам напомнить, на случай, если вы забыли или попросту не знаете, знаменитый закон Ньютона, гласящий, что сила притяжения прямо пропорциональна массе и обратно пропорциональна квадрату расстояния. Прошу вас не забывать этого.