В трущобах Индии - Жаколио Луи (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Через несколько минут к ним вышел Кишная; он не успел ни сделать какого-либо жеста, ни крикнуть на помощь, как был уже схвачен и крепко-накрепко скручен веревками…
Вслед за тем все, друг за другом, — Сердар, его товарищи, офицеры и солдаты шотландского полка — проскользнули тихо, не делая ни малейшего шума, в подземелья храмов, где и застали тугов, занимавшихся приготовлениями к ужину.
И в то время, как английские офицеры приказывали связывать их попарно, из соседнего подземелья донеслись крики радости и счастья, каких своды эти никогда еще не слышали.
— Диана! Фредерик!
Брат и сестра были в объятиях друг друга… Двадцать лет ждали они этого торжественного часа!
И слышно было, как Барбассон среди рыданий говорил:
— Черт возьми! Какая жалость, что у меня нет сестры!
Двадцать лет уже не плакал провансалец.
Два месяца спустя «Диана» на всех парах неслась к берегам Франции, унося с собой Фредерика де Монмор де Монморена и его семью. Сердар спешил подать просьбу об оправдании.
По получении окончательного оправдания он решил вернуться обратно в Индию, где должна была жить вся семья его сестры; он дал слово жить и умереть в этой прекрасной стране, колыбели наших древних предков индоевропейцев, которая сделалась вторым отечеством этого великодушного человека.
Мы еще встретимся с ним там когда-нибудь.
Нана-Сагиб, который не мог без отвращения подумать о возможности сделаться пленником-пансионером англичан, остался в Нухурмуре ждать возвращения Сердара, чтобы окончательно решить, какой остров выбрать для своего местопребывания.
Капитан Максуэлл умер, Кишнаю вместе с его мрачными приверженцами повесили вокруг развалин Карли; никто, следовательно, не мог больше тревожить принца в тишине его таинственного и поэтического убежища, в подземельях Нухурмура.
Барбассон был назначен комендантом Нухурмура, а Нариндра, заклинатель и Сами — его помощниками. Он написал Барбассону-отцу, что предсказание его не исполнилось, и, как добрый сын, послал ему сто тысяч франков из того миллиона, который Нана-Сагиб дал ему в награду за его услуги.
Сэра Вильяма Броуна все забыли, но он не забыл никого…
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ДУХИ ВОД
I
Старинный город Беджапур, столица древней династии Омра, низвергнутой великим Ауренгом-Цебом, тихо покоился, окруженный историческими развалинами и целым лесом тамаринд, гранатов и олеандр, которые мало-помалу заполнили все внутренние дворы, сады дворцов и памятников, превратив в недоступное почти убежище эти места, — свидетели былой роскоши и великолепия раджей Декана.
Было, вероятно, часа два утра. Полный диск луны, медленно плывший среди золотистой пыли беспредельных пространств, освещал серебристыми лучами этот океан зелени и цветов, откуда, подобно островам, выглядывали четырехугольные башни, террасы из белого мрамора, полуразрушенные купола, колонны и портики — остатки роскошных зданий этого города, который современные ему поэты называли «городом чудес». История его походит на главу из «Тысячи и одной ночи».
Историк рассказывает, что Феришта-Магомет, сын Баязета II, низвергнув с трона своего отца, приказал, по обычаю всех Стамбульских калифов той эпохи, убить всех своих братьев, дабы не иметь ни одного соперника. Но вместо младшего из них, Юзуфа, палачи убили, сами этого не подозревая, черкесского пленника, которым мать принца подменила последнего.
Юзуф жил, никому неизвестный, лет до шестнадцати, когда болтливость кормилицы, открывшей тайну его рождения, принудила его удалиться в Персию, где он получил от набоба Дели, с которым очень подружился, разрешение собрать войско, чтобы затем, по совету того же набоба низвергнуть браминское владычество, всесильное на Декане. В тот час, когда он во главе своих войск отдавал приказание двинуться в путь, над его головой несколько минут парил гума, род коршуна, появление которого в таких случаях считается предзнаменованием великой судьбы; это вызвало взрыв энтузиазма у его приверженцев. Юзуф завоевал весь Декан и провозгласил себя императором под именем Адила-Шаха. Чтобы ознаменовать свое царствование, он заложил первое основание того города, развалинами которого мы теперь любуемся…
Ни малейшее дуновение ветерка не шевелило листвы деревьев и не давало даже тени движения всем этим остаткам прошлого. Среди величественного безмолвия ночи кажется, что жизнь навсегда отлетела из этих мест и что перед вашими глазами одно из тех обширных кладбищ, где в тишине веков спят и воспоминания, и люди, и памятники, и боги. Но это впечатление, производимое развалинами и темнотой, скоро рассеивается, ибо, заглянув внутрь Мульке-Медан — развалины на равнине, — вы замечаете разбросанные там и сям, без всякого порядка дома, хижины и шалаши, указывающие, что люди не совсем еще покинули древний Беджапур.
Весь день был невыносимо знойный и душный. Индусы с наслаждением сидели теперь на пороге своих жилищ, курили и разговаривали в течение всех первых часов ночи, вдыхая полной грудью свежий и ароматный воздух, охладивший закаленную атмосферу. Шум разговоров, однако, постепенно смолкал, и вместе с тем гасли на верандах лампы из чеканной меди или из черной глины; а когда на верхушке гопарама (род минарета) великой пагоды падиал священным гонгом дал знать, который час, все удалились во внутренность жилища, и тишина ночи с этих пор нарушалась только пронзительным тявканьем шакалов, к которым примешивалось сердитое ворчанье домашних слонов… Беджапур спал.
Нет возможности представить себе всей поэтической и сказочной прелести этих громадных развалин, царствующих на всем пространстве, видном глазу, над роскошной растительностью. У подошвы их, прилепившись к колоннадам из порфира, портикам из мрамора, цоколям из яшмы и розового гранита, выстроены в разном стиле, сообразно касте и состоянию, дома и хижины нынешних жителей.
Одного факта достаточно будет, чтобы дать вам понятие о великолепном, волшебном зрелище, которое еще и поныне представляют собою эти развалины. Там и теперь насчитывают до семисот мечетей и столько же дворцов и мавзолеев из мрамора, в которых вы найдете все виды архитектуры: византийские купола, готические шпицы, греческие полукруги, чудеса арабского искусства перемешиваются друг с другом, доказывая лучше всех историков правдивость легенды, которая утверждает, что Адил-Шах призвал со всего мира сведущих художников и искусных рабочих, чтобы они помогли ему выстроить город, равного которому не было бы во всей вселенной.
При воспоминании об этих развалинах в воображении невольно возникают песчаные и пустынные равнины Пальмиры, Ниневии, Фив, Мемфиса. Постепенное истощение почвы было одной из самых главных причин, поразивших в самое сердце древние цивилизации, как Ассирия и Египет. Но ничего подобного не было в плодородных странах Декана; развалины Беджапура находятся среди редкой по своему великолепию природы, и мы напрасно доискивались бы причин такого разрушения, не будь нам известно, что из зависти Ауренг-Цеб приказал разрушить «город чудес», чтобы ни один город Индии не мог бы соперничать с чванной пышностью Дели, столицы империи моголов.
Беджапур, насчитывавший в свое время более пятисот тысяч жителей, заключает теперь всего четыре-пять тысяч душ, разбросанных по всему огромному пространству, которое он когда-то занимал. Это немало способствует прелести всего волшебного зрелища, так как индус, устраивая себе дом, выбирал наудачу место и лепил его у памятника, который больше нравился ему. Это своеобразное распределение дало в результате город без улиц, жилища которого раскинуты среди исполинских развалин, украшенных всеми богатствами растительного царства.
Все это придаст ландшафту поистине волшебный вид, особенно если смотреть на него в тихие благоуханные ночи Индии, при ярком свете месяца, блеск которого увеличивается несравненной чистотой неба Малабарского берега.
