Одиночка — Джек - Брэнд Макс (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Макс Брэнд

Одиночка — Джек

Глава 1

СТАЛЬНОЙ ЧЕЛОВЕК

Медленно текли темные воды Ист-Ривер, и «Нэнси Лу», покачиваясь, приподнималась и опускалась на волне. Ночь была тихая, лунная, и двое мужчин на палубе дремали под легкий плеск воды. На реке стояла такая тишь, какой не бывает в городе. Гул Манхэттена никогда не стихает, и где-то за спиной бормочет Бруклин, но все эти звуки были сейчас далеко. Ближе и тревожней — буксиры, пыхтящие на пути к острову Блэкуэлл; а вот пассажирское судно из Бостона, видение из света и теней, проходит мимо, и глубоко внутри его урчат машины. Но в целом река спокойна, только издали доносится слабый городской шум.

У тех двоих, что расположились на широком полуюте яхточки, была бутылка охлажденного вина и сигары, чтобы продлить тепло вечера, прежде чем придет ночная прохлада. Они лишь изредка шевелились, перебрасываясь обрывками фраз. Но собака, прикованная короткой цепью к крышке люка, ни минуты не сидела на месте. Иногда, насколько позволяла цепь, она бросалась к борту яхты или принималась царапать когтями палубу. Снова и снова пес поднимал массивную голову, ощетинивая густую шерсть на загривке и торчком ставя короткие острые уши — как на голове волка, — и из его глотки вырывался низкий, дикий вой, разносившийся над рекой.

— Уйми его! — попросил Дэвид Эпперли, младший из двоих братьев. — Уйми же его наконец, Эндрю. У меня кровь стынет, когда я его слышу.

— Да пусть Команч поет. — Второй брат хмыкнул. — Бедный чертяка не развлекался с тех самых пор, как я его поймал.

— А как он развлекался?

— Он сожрал семь собак из моих двенадцати; ясно, это для него развлечение.

— Семь из двенадцати! Ты что, натравил на него шелудивых дворняжек?

— Я тебе скажу, что это были за псы. Здоровенные дьяволы! Старые, матерые волкодавы. Быстрые, как борзые, а хватка, как у мастиффов. Вдвоем-втроем они брали любого волка. А вот Команча взять не смогли. Это была свалка, доложу я тебе! Я до смерти был рад, когда мы заарканили его! Бог ты мой, Дэйв, он разодрал два ремня, будто у него не зубы, а стальные клинки!

— Веревка, наверное, была гнилая.

— Веревка, говоришь? Сыромятные ремни! Точно гибкая сталь. Но его зубы — тоже закаленная сталь! Заткнись же, Команч!

Эндрю прикрикнул на волкоподобного пса, огромное тело которого сотрясалось от воя. Пес оборвал вой и внезапно прыгнул на обидчика, сколько позволила цепь. Широкий ошейник дернул его назад, зубы щелкнули, глаза вспыхнули зеленым огнем ненависти, когда он пытался дотянуться до хозяина.

— Ну разве не милашка? — спросил Эндрю Эпперли.

— В один прекрасный день он оборвет эту ржавую цепь. И прикончит тебя, Энди.

Брат кивнул.

— Я завтра же заменю ее!

— Замени лучше волка. Ларкин его не возьмет. Ты обещал мне, что уберешь этого четвероногого убийцу, если Ларкин не сможет его укротить. Ларкин приручал и пантер, и тигров, но считает, что с этой тварью он ничего не может поделать.

— В общем-то скверный пес, — согласился старший брат. — Но думаю, подберу ключик к его сердцу. Хочется думать, что он полюбит меня так же сильно, как сейчас ненавидит. Ну, скажи, псина, правда?

— Чего ради, Эндрю? Даже если тебе удастся то, чего не удавалось еще никому?

— Чего ради, спрашиваешь ты? Это же лучший в мире телохранитель. Нам на Западе понадобятся телохранители. Я знаю с дюжину деловых ребят, которые будут счастливы всадить мне пулю между лопаток. А такая собачка…

— Собачка? Не путай, Эндрю, на нем прямо-таки написано, что он волк!

— Взгляни на него повнимательней! Дикие волки ниже. И потом, он коричневого окраса. Вообще его шкура красивей, чем у волка. А главное, когда я взвесил его, — Команч был тощий, хуже, чем сейчас, — он потянул на сто пятьдесят фунтов. Дикие волки никогда не бывают такими здоровенными. Нет, Дэйв, в нем, несомненно, течет собачья кровь, может быть, даже сенбернара.

— Не буду с тобой спорить, — проворчал Дэвид Эпперли. — Не хочу! Ты ждешь, что в нем проснутся собачьи инстинкты, но, согласись, собаки так не воют. Они лают и скулят. А этот зверь только воет и рычит. — Дэвид откинулся в кресле, продолжая бормотать: — И не хочу заставлять тебя оправдываться. У каждого человека свои слабости. А кроме того, личный волк — это здорово смотрится.

— Не язви. На самом деле я так не думаю. Но он нейдет у меня с ума. Он как картина, которую хочется разглядывать и разглядывать. Потому что он герой, Дэйв. Ах, парень, если бы ты видел, как он прокладывал себе путь через свору моих собак, ты бы полюбил его! Я уже взял его на мушку. И он прекрасно понимал, что ему конец, но вместо того, чтобы убраться прочь, поджав хвост, он поднял голову и смело посмотрел мне в глаза, как не знаю кто, и плевал на то, что я хотел сделать в ту минуту. И я не смог его убить. Я и сейчас не могу его убить, и он возвращается со мной в мои края…

— В твои края? — холодно отозвался Дэйв.

В разговоре возникла короткая пауза. Братья были родом из старинной семьи с традициями, много поколений которой жили в Нью-Йорке. Семья росла и богатела вместе с городом. Но Эндрю решил попытать счастья на Западе. Как-то случайная охотничья поездка открыла ему те края, и он решил там остаться. А нынешнее путешествие на Восток предпринял только для того, чтобы пригласить младшего брата поехать вместе с ним, но для Дэвида оставить Нью-Йорк было чем-то вроде предательства, и он смотрел на смену фамильного местожительства примерно так же как на смену гражданства. Это была больная тема, и уже немало горьких слов сказали они друг другу. Так что сейчас они молчали.

— Короче говоря, — наконец сказал Дэвид, — ты энтузиаст, старик. Ты веришь в ту страну, потому что разбогател там.

— Ничего подобного! Я верю в ту страну, потому что она стоит того, чтоб в нее верили!

— Пол-унции культуры на квадратную милю.

— А может, и еще меньше. Но культура для меня — роскошь, а не то, без чего жить невозможно. Если в тебе течет та же кровь, ты согласишься со мной! Однако не собираюсь уговаривать тебя ехать со мной на Запад, так же как не уговариваю поверить, что Команч — не чистокровный волк!

Дэвид коротко рассмеялся.

— Скажу тебе, что я сделаю, — заявил он. — Даю слово поехать с тобой на Запад, на твое ранчо, и попытаюсь полюбить тамошнюю дикую жизнь. Однако это произойдет не ранее, чем я увижу храбреца, который положит руку на голову Команча — когда пес будет без намордника!

Опять наступило молчание. Команч притих. Но вдруг из большого квадратного строения на острове Блэкуэлл раздался внезапный взрыв криков. Братья знали, что это тюрьма.

Эхо залпов повторилось несколько раз.

До них доносились далекие голоса, отдающие приказы, и короткие ответы. Потом по черной глади Ист-Ривер заскользил огромный слепящий глаз прожектора.

— Кто-то сбежал, — сказал Эндрю Эпперли. — Какой-то бедняга сумел вырваться оттуда и сейчас уже на воле. Вон идет один из сторожевых катеров!

Они увидели длинный темный корпус, вспарывающий воду. Множество искр рассыпалось вокруг трубы быстро идущего судна, и позади него шлейфом белела пенная дорожка.

— У охранников достаточно всего, чтобы бедолаге очень скоро стало жарко, — заметил Дэвид, когда они с братом подошли к борту яхточки. — Там впереди что, пулемет Гэтлинга?

— Да, и еще один сзади.

— И они могут стрелять быстрее и точнее, чем ваши западные головорезы?

— Не знаю, — спокойно ответил Эндрю. — Я видел парня, который орудовал парой кольтов так, что от начала до конца слышен был только один сплошной треск. Эй, смотри-ка, они что, засекли его?

Сторожевой катер резко развернулся и пошел против течения, вздымая по бокам высокие острые волны. Братья видели, что люди в форме, с блестящими винтовками в руках столпились на носу быстроходного катера.

В то же время прожектор на судне и прожектор на тюремной вышке сошлись в одной точке на поверхности реки, и два наблюдателя на яхточке отчетливо увидели голову пловца, с трудом преодолевающего течение.