Пустыня смерти - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
— Но если мы возьмем тебя с собой и повезем домой, на чем же мы поедем? — поинтересовался Калл. — Ведь наших лошадей уже давно увели конокрады.
— Не беспокойтесь, у моей мамы есть лошади, — беззаботно ответил мальчик. — Они в конюшне на заднем дворе нашего лепрозория.
— На заднем дворе чего? — не понял Гас.
— Лепрозория. А вы разве не прокаженные? — удивился малыш. — Моя мама прокаженная, потому я никогда и не видел ее лица. Но руки у нее без пятен, так что она все еще великолепно играет на скрипке, она и меня учит играть на ней. Когда мы доберемся до дома, у меня будут самые лучшие учителя в Европе, — продолжал он. — Когда-нибудь я, может, буду жрать перед королевой. Моя мама знакома с королевой, но я ее никогда не видел. Я был слишком мал и меня не представляли ко двору Ее Величества.
— Я, к примеру, не так молод, как ты, но тоже не прочь посмотреть на королеву, — заметил Гас. — Особенно если она хорошенькая.
— Да нет, она толстая-претолстая, — пояснил мальчуган. — Вот моя мама была настоящая красавица, правда, до того, как заболела проказой. Ее портрет даже рисовал сам мистер Гейнсборо, [7] а он очень знаменитый художник.
В этот момент дверь открылась, вошла высокая негритянка.
— Уилли, надеюсь, вы не целились в джентльменов из своего пистолетика, — проговорила она. — Очень невежливо направлять оружие на людей, особенно на тех, которые могут стать вашими друзьями.
— Я целился, — признался мальчуган, — но это же игрушечный пистолет. Я же не мог стрелять взаправду, у меня и пуль нет.
— Неважно, это не делает ваш поступок вежливым, — объяснила ему негритянка и, посмотрев на рейнджеров, добавила. — Конечно, я поступила тоже невежливо, потому что не представилась вам. Меня зовут Эмеральд.
— Она из Африки, ее папа был там королем, — похвастался мальчик. — Она уже очень давно с нами. Она вместе с нами даже гораздо дольше, чем миссис Чабб.
— Ну вот что, Уилли, не надо надоедать джентльменам, — назидательно произнесла Эмеральд. — Чай уже почти готов. Может вы пожелаете пройти вымыть руки?
— Да мы их уже мыли, когда нас брили, — ляпнул Гас. — А с тех пор, как мы мыли руки дважды на дню, прошло немало месяцев.
— Понимаю, но теперь вы находитесь под покровительством леди Кейри, — объявила Эмеральд. — Так что можете мыть руки сколько угодно раз на дню.
— Мэм, а нет ли чего пожрать, — не вытерпел Уэсли Баттонс. — Я хотел бы сперва проглотить что-нибудь, а уж потом руки мыть. У меня уже давненько на зубу бифштекса не было — думаю, могу теперь съесть целую корову.
— Вот те на! Кто же подает к чаю бифштексы, — улыбнулась Эмеральд. — Бифштексы хороши на обед, но не к чаю. Вообще-то леди Кейри не строго придерживается условностей, но боюсь, не настолько, чтобы нарушать заведенные порядки чаепития.
Техасцев провели в комнату, где стояли пять тазов, вода в них была столь горяча, что в помещении повисли пять столбиков пара. Имелись также пять полотенец и, что еще более необычно — лежали пять щеток для волос и пять расчесок. Щетки были окаймлены серебром, а расчески, похоже, сделаны из слоновой кости. Поблизости, в сторонке, стоял стол с другим тазом с водой, полотенцем и отделанной серебром щеткой и расческой из слоновой кости.
— Здесь самая горячая вода, какой я только умывался после отъезда из Сан-Антонио, — заметил Гас. — Если зазеваешься, можешь ошпариться.
Шестой тазик предназначался для молодого виконта Уилли. Техасцев оставили в покое, чтобы они помылись, когда сами захотят. Пока они переглядывались и ждали, чтобы вода в тазах немного остыла, в комнату влетела невысокая полная женщина в сером платье и схватила Уилли, прежде чем тому удалось улизнуть от нее.
— Нет, нет, не хочу, миссис Чабб, — захныкал мальчуган, безуспешно стараясь освободиться от ее хватки.
Не успели техасцы и глазом моргнуть, как миссис Чабб наклонила голову мальчика над тазом и принялась ожесточенно тереть его личико, не обращая внимания на выкрики и причитания, что вода слишком горяча.
— Уилли, успокойся и постарайся не реветь в присутствии гостей, не огорчай их, — назидательно произнесла миссис Чабб.
Она не спускала глаз и не отрывала рук от своего маленького подопечного, пока не решила, что вымыла его как следует. Когда же посчитала, что сделала свою работу как положено и отпустила Уилли, его лицо покраснело, а волосы блестели после умелого применения щетки и расчески. Закончив умывание Уилли, толстушка глянула на техасцев.
— Вот что, джентльмены, у вас вода остывает — давайте-ка приступайте, — распорядилась она. — У леди Кейри отменный аппетит, а ваша мисс Робертс уплетает так, будто не ела целый месяц.
— Да не месяц, а целых два, — уточнил Верзила Билл. — Матти так и не поела как следует с тех пор, как мы перебрались через Бразос.
— Вот как. А сейчас она угощается великолепным крепким чаем, — добавила миссис Чабб. — Если вы, джентльмены, захотите что-нибудь поесть после чая и до обеда, советую вам помыться побыстрей. А то не останется ни одной булочки или бутерброда.
Уилли быстро выскочил из комнаты, через которую ворвалась миссис Чабб.
— Мама, я очень хочу пшеничную лепешку, — крикнул он на ходу. — Подожди меня, я уже иду.
Техасцы по настоянию миссис Чабб поспешили поплескаться в горячей воде, затем вытерлись насухо полотенцами. Хоть их и брили и ополаскивали не так давно, когда они кончили вытираться, полотенца стали коричневыми от пыли и песка. Гас разок-другой сильно провел щеткой по волосам, остальные техасцы сочли неудобным брать в руки такой незнакомый им предмет.
Миссис Чабб, ничуть не удивившись их нерешительности, погнала рейнджеров к двери, как наседка подгоняет своих цыплят.
Войдя в апартаменты леди Кейри, техасцы остолбенели, увидев Матильду Робертс, раскрасневшуюся, с еще не высохшими волосами, в чистом белом халате, сидящую за столом и уплетающую бисквиты.
Рядом с ней в кресле расположилась дама в черном, та самая, которая так трогательно пела по их убиенным друзьям. Гас все надеялся хоть одним глазком увидеть ее лицо, но, к его разочарованию, лицо леди Кейри было закрыто густой трехслойной черной вуалью. У нее ничего не было видно: ни ног, обутых в остроносые черные сапожки, ни волос, ни лица. Калл предположил, что лицо женщины, должно быть, сильно изъедено нарывами, иначе с чего это вдруг она закрывает его так тщательно? Он даже не мог предположить, какого цвета у нее глаза. Когда они вошли в комнату, она ела какой-то кусочек, весьма похожий на хлеб. Когда леди Кейри слегка наклонила голову вперед, чтобы просунуть пальцами маленький кусочек хлеба под трехслойную вуаль, Калл на мгновение заметил блеск ее белых зубов и фрагмент подбородка, который вовсе не казался пораженным проказой.
— Извините меня, джентльмены, — промолвила леди Кейри дружелюбным тоном. — Когда я проголодаюсь, то никаких великосветских манер не признаю, а здесь, в монастыре Святого Лазаря, я вечно хожу голодная. Может, это ветер виноват? За едой я на него почти не обращаю внимания.
— Здорово дует, не так ли? — вдруг произнес Верзила Билл и сам удивился, что сумел выговорить пару слов в присутствии такой благородной леди.
Они находились в просторном зале, стены которого были задрапированы цветастым материалом, а два окна тщательно занавешены. В одном из углов стояла большая кровать с четырьмя столбиками, на которой сидела маленькая собачонка; была также и небольшая кроватка, явно предназначенная для Уилли.
— Конечно, еще как дует, — подхватила разговор леди Кейри. — Угощайтесь, джентльмены. Не стесняйтесь. Думаю, скоро освоитесь, вам ведь прежде не приходилось бывать на таких чайных церемониях.
Руки леди Кейри были в перчатках, тоже черного цвета — она протянула руку и взяла двумя пальцами еще кусочек хлеба и быстро поднесла его под вуалью ко рту.
Гас подумал, что ему, видимо, первым придется говорить что-нибудь леди Кейри, и уже разинул было рот, как вдруг вмешался Верзила Билл и пробормотал что-то невнятное насчет ветра. На столе перед ними стоял поднос с едой, но Гасу казалось, что это и не еда, а так — пустяк: какие-то малюсенькие кусочки хлеба, нарезанные квадратиками, и с дольками огурца на этих квадратиках. Кроме того, лежали бисквиты и сдобочки покрупнее с изюмом внутри. Он еще подумал, что, может, их имел в виду Уилли, когда просил у матери пшеничную лепешку. Помимо разных бисквитов и булочек, лежали кукурузные початки, стояли блюдечки с маслом и солью, чтобы макать в них початки. Были также помидоры, абрикосы и инжир и целая тарелка с маленькой рыбкой, которая на вкус показалась пересоленной.
