Джубал Сэкетт - Ламур Луис (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
В полдень остановился, сел на камень в тени огромного старого дерева и сжевал еще один кусок вяленого бизоньего мяса.
Во время этого небольшого привала у меня появилась возможность изучить примитивную карту, которую нарисовал для меня Ни'квана. До сих пор у меня не было времени сделать это, и я с удовольствием обнаружил, что западная река, у которой мы с Кеокотаа наметили место встречи, — та самая, к которой шла и Ичакоми. Много других рек впадало в Великую реку, но эта оказалась та самая.
Ну а могло ли быть иначе? Большая река являлась кратчайшей дорогой в западные земли. Вполне реальный маршрут.
Обычно мы не надеялись на карты. Земли, расположенные западнее Джеймстауна, изображались на них неточно, картографы большей частью располагали только слухами или догадками. Индейцы, которых мы знали, очень хорошо ориентировались на местности и часто объясняли все при помощи нескольких линий.
Прежде всего я намеревался добраться до долины, обследовать которую меня просил отец. Если бы я пошел туда по прямой, то давно уже достиг бы цели, так как до нее всего лишь несколько дней ходу от Стреляющего ручья. Но мы с Кеокотаа постоянно петляли, пробирались окольными путями отчасти потому, что мне хотелось зайти в пещеру, отчасти, чтобы оторваться от преследователей.
Я не нашел никаких минералов, а наше производство нуждалось в свинце, меди, а также сере. Теперь темп моего движения еще замедлится, поскольку я находился уже поблизости от долины, где отец надеялся получить то, что нам требовалось, и более тщательно изучал выходы на поверхность горных пород. Однако в случае неудачи я бы продолжил поиск свинца дальше.
Несколько лет назад отцу показали большой кусок свинца, привезенный с запада. Его нашли в обнаженной породе в нескольких днях пути от реки, к которой я шел. Там могло быть и что-то еще ценное. Я искал признаки таких пород, хотя смыслил в геологии слишком мало.
Я чувствовал себя лучше, когда был один. Все решения принимал сам, и вся ответственность за них лежала только на мне. Я ни на кого не полагался, никому не доверял и не распылял своего внимания на общение со спутником. Известно, что человек, путешествующий с напарником, в два раза менее бдителен, чем тогда, когда он идет в одиночку.
Несколько раз я останавливался, чтобы передохнуть и исследовать обнаженную породу, но не обнаружил ничего полезного. Я устал и начал присматривать укромное место для привала. Уже поздно вечером обнаружил за ручьем в горном ущелье уступ, но не остановился там, так как не нашел пути к отступлению при необходимости.
Наконец я выбрал неприметную поляну под двумя большими старыми деревьями на берегу реки. Берег зарос густым ивняком, под прикрытием которого я мог пробраться к воде и развести костер.
Миновав облюбованное для лагеря место, я, чтобы запутать следы, вернулся по воде и пересек заросли.
Скоро под деревьями запылал огонь. На противне из коры приготовил тушеное бизонье мясо с травами, собранными по пути. Гарниром к моему блюду послужило несколько кореньев, испеченных в золе. Венчал ужин напиток из цикория. Покончив с ним, я тщательно загасил костер.
Наступила ночь. Приготовив себе ложе из тростника и ивовых листьев, я застелил его клеенкой, одеялом и улегся. У меня был длинный день, я устал. Завтра, даст Бог, найду свою долину.
Судя по рассказам индейцев, побывавших там, длина ее равнялась трем-четырем дням ходу, что соответствовало от тридцати шести до восьмидесяти миль, в зависимости от того, сколько миль в день предпочитал проходить тот или иной индеец.
Ночи стали теплыми, поскольку с тех пор, как я покинул Стреляющий Ручей, весна незаметно кончилась и началось лето. Все деревья покрылись листвой. Иногда мне казалось, что я совсем недавно покинул родной поселок, но день ото дня окружающее менялось, и лето шло мне навстречу.
Где теперь был Кеокотаа? Добрался ли до своей деревни или нет? И кто шел за мной следом?
Обо всем этом я думал, лежа под деревьями. Шумела река, листья тихонько шелестели, иногда в воде раздавался всплеск. Тишина. Покой.
И я заснул.
Когда открыл глаза, надо мной сияли звезды. Проспать удалось совсем немного, но сон совершенно пропал.
Что-то двигалось в ночи. Медведь? Пума? Нет, очень большое.
До меня донеслось фырканье. Зверь пил из реки. Звук падающих капель. Шаги.
Бизон… нет, несколько бизонов. Вдруг они затихли. Я представил себе, как они стоят, подняв огромные темные головы, и, раздувая ноздри, нюхают воздух.
Внезапно они поспешно скрылись. Что-то испугало их.
Снова воцарилась долгая тишина, затем донесся шум какого-то движения и я услышал, как кто-то говорил на незнакомом мне языке. Ему ответил другой голос, и я уловил слово, означающее «бизон». Последовал короткий разговор, во время которого я наверняка определил, что один из голосов уже слышал. Скоро все ушли.
Сколько их было? Трое… возможно, четверо. Я ждал, прислушиваясь, но больше ничего не услышал.
Потом я заснул, а когда проснулся, день был уже в разгаре. Некоторое время я тихо лежал, анализируя утренние звуки, определяя природу каждого из них, и ничего необычного не почувствовал.
Поднявшись, огляделся, а затем спустился к реке, пройдя сквозь заросли ивняка. Прислушавшись снова, набрал пригоршню воды и напился. На противоположном берегу виднелись следы в том месте, где один из бизонов вошел в воду. Испугавшись, звери побежали вниз по течению, а затем вышли на берег.
Собрав свои пожитки, я взял лук и колчан и осторожно двинулся на разведку. В пятидесяти ярдах вверх по реке обнаружил следы. Здесь ночью прошли по меньшей мере пять воинов. Ночной поход для индейцев необычен, если только они не готовили какой-нибудь сюрприз. Неужели охотятся за мной?
А голос? Я не мог точно сказать, кому он принадлежал, однако в нем звучали знакомые нотки. А может, это только мое воображение?
Вернувшись в лагерь, я закончил сборы, отрезал кусок вяленого бизоньего мяса, чтобы жевать в пути, а затем остановился, размышляя. Индейцы, вероятно, ушли вниз по течению, но они могли разбить лагерь неподалеку. Я понюхал воздух, но не уловил запаха дыма.
Держась поближе к ивняку, пошел назад, вверх по течению, дошел до густого лесного массива и углубился в него, двигаясь осторожно, высматривая следы. Следов я не нашел.
За лесным массивом раскинулся широкий луг. Через него шли следы. Снова пять воинов, без сомнения, те же.
Обнаруживая каждый четкий отпечаток, я изучал его и запоминал на будущее.
Утро обещало ясный и солнечный день. С небольшой возвышенности открывался великолепный вид на лес, луг, реку и заводь. Что за прекрасная страна!
К полудню я уже шагал по ровному, поросшему лесом плато. Теперь я находился в зоне того пути, каким пойдут мои родственники. Поэтому дважды оставил метки на деревьях в ее тыловой части. Высоко на стволе вырезал букву «А», глубоко вонзив нож в кору. С буквы «А» начиналось имя нашей матери. С нашими именами метка никак не ассоциировалась.
Пройдя еще три мили, снова вырезал «А», в обоих случаях сделав одну «ножку» немного длиннее другой, чтобы указать направление. Так мы заранее условились, но, немного подумав, любой из нас и так догадался бы, куда идти.
По намечаемому мною маршруту, возможно, пройдут через год, через два или через двадцать лет, но, когда бы это ни случилось, все будут знать, что его проложил Сэкетт.
Через некоторое время я вырезал на дереве еще одно «А» и уже собирался удлинить одну его «ножку», как, глянув на ствол дерева, я увидел обрыв. Обойдя вокруг дерева, я остановился.
Передо мной открылась огромная долина, простирающаяся к югу, насколько хватало взгляда. С севера ее прикрывала цепочка невысоких холмов. Наверное, Секвачи. На дне долины что-то сверкало на солнце, вероятно, река. Луга, леса — великолепная земля!
Спустя час ходу я увидел внизу длинную ложбину, покрытую травой на площади более двух тысяч акров. Спокойное, уединенное, дивное место!
