Калифорнийцы - Ламур Луис (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
— Они едут сюда, сеньора. Остановить их оказалось не в моих силах. Они даже разговаривать со мной не стали, и к тому же закон на их стороне.
— Ну и пусть приезжают.
Вдали показались три всадника.
— Они ничего не получат. Ничего.
— До стрельбы дело доводить нельзя, — предупредил Майкл. — Я не потерплю никакого насилия.
— И я тоже, — добавил Уин.
— Так вы что же, предлагаете мне смириться и разом лишиться всего?
— Ничего не поделаешь, сеньора. Они сильнее нас, и тем более что придраться не к чему, все по закону. Вы должны им деньги, и пришло время возвращать долги.
— Да, но только это ранчо наше, и оно останется за нами. Однажды я уже пережила потерю родного дома, тогда мне пришлось уехать из Ирландии, и я никому не позволю снова выставить меня из собственного гнезда.
Подъезжая к дому, всадники придержали своих коней. Совершенно очевидно, что они ожидали неприятностей и заранее подготовились к недружелюбной встрече.
Зеке Вустон, крупный, неопрятный мужчина, всего несколько лет назад перебрался в Калифорнию из Панамы, где оказался замешан сразу в нескольких весьма сомнительных предприятиях. Первым делом он постарался войти в доверие к капитану Нику Беллу, известному во всей округе авантюристу, которого Мичелторена назначил командовать местным гарнизоном. Сам Мичелторена, человек нерешительный, дал своим солдатам полную свободу действий во всем, чем те не преминули тут же воспользоваться, поняв ее на свой лад как возможность грабить местных жителей, устраивать бесконечные пьянки и кутежи, а также совершенно безнаказанно по любому поводу и без повода палить из ружей. От Мексики до Калифорнии далеко, желающих отправиться туда на военную службу всегда не хватало, поэтому приходилось то и дело открывать ворота тюрем, и армия, перебброшенная на север, в Калифорнию, состояла по большей части из отъявленных преступников.
Худой как хлыст Хорхе Фернандес, приехавший вместе с Вустоном, прославился на всю округу беспощадной жестокостью в обращении с лошадьми, индейцами и женщинами. Заядлый картежник Томас Александр, хозяин салуна на дороге, ведущей к Лос-Анджелесу, промышлял контрабандой и вообще снискал себе дурную славу «плохого парня». Ходили слухи, что он якобы водил дружбу со многими из негодяев, объявленными вне закона и теперь скрывавшимися от правосудия в каньонах среди гор Санта-Моники.
Вустон собрался было слезть с лошади.
— Вам незачем себя утруждать, — решительно остановила его Эйлин. — Если у вас есть ко мне дело, изложите его и так.
— Но, сеньора, мы проделали долгий путь, так что если…
— Двери моего дома всегда открыты для друзей и путников. Вы же ни к тем и ни к другим не относитесь.
— Так вот, значит, как? Ну ладно… Буду предельно краток. Или вы сегодня же все сполна мне выплачиваете, или же завтра убираетесь отсюда ко всем чертям. Если уйдете сейчас же, то еще сможете забрать лошадей и свои пожитки. А проторчите до утра — пеняйте на себя: не получите ни черта.
— Мы заплатим.
— Чем, интересно знать? Уж не сгоревшим ли зерном? У вас ничего нет, а из ничего нельзя сделать что-то.
Зеке Вустон склонился к луке седла.
— Мэм, утром я вернусь и приведу своих людей. Если вы не соизволите к тому времени убраться добровольно, мы вас просто вышвырнем вон. — Он криво усмехнулся. — И мне наплевать, мэм, что станет с вами. Я просто оставлю вас своим людям, а уж они разберутся с вами по-свойски.
— И вы называете этот сброд людьми?
Всадники развернули лошадей и убрались со двора.
Уин Стэндиш обеспокоенно глядел им вслед.
— Боюсь, сеньора, вы их только разозлили.
— Но зато мы выиграли время, еще совсем немного времени.
— А о золоте вы ничего не знаете?
— Это тайна Хайме, которую он унес с собой в могилу.
— Я готов поговорить с Пио, — робко предложил Уин после некоторого молчания, — но он сам никакой власти не имеет, к тому же у него полно своих проблем. У них с губернатором очень разные взгляды на жизнь.
— Пио, он и есть только Пио. Хороший человек, я бы даже сказала, очень хороший человек… наш друг. Но только в данный момент враги оказались сильнее нас.
Эйлин бросила взгляд в сторону моря. Отсюда, с веранды, ей открывался вдали лишь узкий треугольник синей воды. Наверное, над волнами парят белые чайки, а на песке валяются бревна и деревянные обломки, выброшенные на берег прибоем. Ей нравилось бродить по мокрому песку сразу же после того, как схлынет волна, вспоминая о том, как когда-то они вместе с Хайме ходили по берегу босиком. Теперь она, сеньора, уже не могла позволить себе подобной вольности и все же мечтала о том дне, когда снова, как когда-то в юности, пройдет босиком по мокрому песку у самого края прибоя.
— Вот приедет Шон… — сказала она наконец. — Уж он-то обязательно что-нибудь придумает.
— Если бы тут был какой-то выход, то мы и сами до него додумались бы, — заметил Уин не без некоторого раздражения. — Боюсь, что земля здесь вам больше не принадлежит.
Мысль об этом внезапно показалась ей невыносимой. Развернувшись, она ушла в дом, чувствуя, как на глаза наворачиваются горькие слезы обиды. Интересно, сколько уже времени прошло с того дня, когда она в последний раз позволяла себе расплакаться?
Плотно сжав губы, Эйлин остановилась на минуту, оглядываясь по сторонам.
Как пуста эта комната! Совсем не похожа на то жилище, которое она оставила в Ирландии! Здесь всю мебель приходилось либо мастерить своими силами, либо завозить морем, на корабле, что делало подобные приобретения безмерно дорогими.
В гостиной стояли большой стол, диван с обивкой из коровьей шкуры, два больших кресла, подбитых медными гвоздями, да придвинутый к стене большой сундук. Пол устилал большой домотканный ковер. Над каминной полкой скрещены алебарды. Их Хайме нашел в одном из каньонов, где они пролежали с незапамятных времен, словно сувениры в память о неизвестном сражении, оброненные его участниками в пылу битвы.
Брат Майкл пришел в гостиную следом за матерью и сел в кресло. Трудно было догадаться, что под его мешковатым монашеским одеянием скрываются мощные мускулы. Он обратился к религии довольно неожиданно для всех, успев прежде снискать себе славу решительного и отчаянного молодого повесы. Объяснений этому поступку от него так и не последовало, а в душу к нему никто лезть не стал. Придет время, он все расскажет им, но только когда сам того захочет.
— Нужно хорошенько подумать, сеньора. Должны же остаться какие-то воспоминания, нечто такое, что могло бы послужить ключом к разгадке. Возьми карандаш, бумагу и постарайся записать все, что удастся вспомнить. Записи помогут тебе восстановить в памяти цепь событий, а там может оказаться и ключ. Вдруг всплывет какое-то одно-единственное слово, сказанное им по возвращении… Сейчас важно все что угодно.
Уин Стэндиш устроился в другом кресле.
— Сеньора, я уже обо всем передумал. У вас много скота, лошадей, но то и другое здесь есть у всех. Рынка сбыта нет, спрос только на кожи. Продать ранчо тоже не реально, даже если бы за ним не числилось долгов. Последний раз за угодья платили только по десять центов с акра… земля ничего не стоит.
— Если бы не пожар, — сокрушенно воскликнул брат Майкл, — мы бы выкрутились. Сеньора была права, когда решила посеять пшеницу.
— Но вам пришлось залезть в долги, чтобы купить семена, — заметил Уин.
Эйлин Малкерин вздохнула:
— Что было, то прошло. Что сделано, то сделано. Затея с пшеницей и в самом деле оправдала бы себя: росла она замечательно. Она принесла бы нам небывалый доход… если бы не пожар.
Брат Майкл махнул рукой, будто желая отогнать грустные мысли.
— Дважды отец уходил в горы за золотом, и оба раза его находил. Он, несомненно, знал, куда идти… по крайней мере во второй раз.
— Мы всегда жили небогато. Первый раз он отправился туда, когда родился ты, Майкл. Времена были тяжелые, мы очень нуждались. И тогда твой отец оседлал коня, взял двух лошадей — вьючную и еще одну под седло…
