Шалако - Ламур Луис (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
После внимательного осмотра он заметил дерево, к которому привязывали двух лошадей, кусты, на которых лошади объели листья и ветки, и пришел к выводу, что апачи ехали на неподкованных, а значит, не захваченных лошадях, и каким-то образом обнаружили убежище — возможно, учуяли запах дыма.
В лошадином помете он углядел остатки растений, росших далеко от границы. Скорее всего эти апачи принадлежали к главной шайке, вероятно, они выехали из Мексики значительно позже Чато и добрались сюда, проделав долгий и трудный путь.
Возможно, они хотели привести Чато сюда и отправились за ним, но могли скрываться и где-то поблизости.
Шалако спешился и сделал круг, не спуская глаз с лошадей. Он знал, на что способен индеец, когда речь идет о краже коней. Ему не раз приходилось видеть, как они уводили коней на глазах хозяина. Он хотел удостовериться, остались ли эти двое здесь и есть ли другие.
Приближался вечер. Тени выросли, тишина сгустилась. В чистом воздухе пустыни и гор далеко разносился малейший звук. Страна неба… Чтобы узнать, что такое настоящее небо, нужно побыть наедине с ним где-нибудь в каменистых скалах в светлое время суток.
С темнотой все меняется, дали пропадают. Ночь сужает кругозор, в пустыне видишь лишь молчаливые колонны кактусов, приземистые кустарники и черные таинственные громады гор.
Пустыня и небо одинаково требуют одиночества, чтобы узнать их до конца, надо встретиться с ними с глазу на глаз.
Тело словно разрастается, мозг освобождается, превращаясь в обширный резервуар для восприятия новых впечатлений. Ты слышишь и чувствуешь малейший звук. Пустыня раскрывается перед тобой во всей своей таинственности и вневременности, а небо над головой — во всей своей безграничности и безмерности.
Шалако слушал и ждал. Затем вернулся к лошадям. Мокасины позволяли ступать бесшумно. Под ногами диких животных и индейцев не хрустят ветки и сучья. Шалако чувствовал впереди ветку даже в темноте до того, как поставить ногу и перенести на нее свою тяжесть, — одно из преимуществ мокасин.
Он взобрался на коня и поехал вдоль лысого холма к убежищу, стараясь держаться тени скал.
Вскоре он увидел тонкий столбик синего дыма, словно взывающий к тихому вечернему небу. Теперь он двигался очень осторожно, чтобы не стать мишенью для какого-нибудь нервного члена экспедиции. Отыскав участок, охраняемый Баффало Харрисом, он окликнул его, зная, что тот не будет палить вслепую.
— Давай, — как ни в чем не бывало отозвался Харрис, — проходи.
Шалако провел коня по склону, заросшему кедром, и приблизился к Баффало.
— До чего я рад тебя видеть! — воскликнул Баффало. — А то я чувствовал себя, как одинокая овчарка при отаре овец, к которой подкрадываются волки.
— Кофе есть?
— Только он. Большая часть харчей у тебя.
— Армия вышла. — Шалако показал на «спрингфилд» в чехле. — Прежде чем расстаться с ним, погиб хороший солдат.
— Индеец?
— Угу. Ночью подкрался ко мне. Хотел лошадей добыть.
— Крюгер все еще жив. Не понимаю, как ему это удается.
Ирина сидела у костра; когда она увидела кобылу, ее лицо осветила улыбка.
— О, вы нашли Толли?
— Она меня нашла. — Он не сказал ей о Демпер. Успеется.
Пока Баффало разгружал чалого, Ирина протянула Шалако кружку кофе, и он коротко рассказал новости. Армия в пустыне, на северо-западе произошел бой, и через несколько часов они скорее всего окажутся на пути бегущих апачей.
В конце он упомянул о Боски Фултоне.
— Он был один? — быстро спросил Баффало.
— Ты думаешь о том же, что и я?
— Остальных перебили? Пожалуй, так оно и есть, если только он не поссорился и не откололся, а вряд ли Боски пошел бы на это, разве что ему дали меньше награбленного, чем он рассчитывал.
Шалако разговаривал, пил кофе и одновременно обдумывал сложившееся положение. Все пока шло отлично, но территория, которую они собирались защищать, была слишком велика и предоставляла слишком много возможностей для незаметного проникновения на нее.
— Если армия на северо-западе, — к костру подошел фон Хальштат, — то почему бы нам не выйти и не присоединиться к ней? Теперь у нас три лошади, и мы сможем двигаться быстрее.
— У армии свои трудности. Вы пришли сюда на собственный страх и риск. А если вы сниметесь отсюда, то в любом случае столкнетесь с Чато. Он будет отступать по этой дороге.
— Вы так предполагаете.
— Да, предполагаю. И если вы придерживаетесь другого мнения, идите.
— Если мы решим идти навстречу армии, вы пойдете с нами? — спросила Жюли.
— Нет.
— Вы не очень галантны.
— Да, мэм, как и пули. — Он встал. — Поступайте как знаете. Если останетесь, я с вами, если уйдете, уходите сами.
— Вы останетесь один!
— Конечно! Чтобы обнаружить человека, даже апачу нужны следы. Я просто буду сидеть здесь, чтобы не оставлять следов. Если придется, поголодаю пять-шесть дней, но не двинусь с места и пересижу опасность.
Он выплеснул в костер остатки кофе и поставил кружку на камень, после чего пошел взглянуть на лошадей.
Баффало вернулся на свой пост и чуть позже то же самое сделал фон Хальштат.
Трава на участке была почти вся съедена, но лошади могли протянуть еще пару дней. Воды было вдоволь.
Укреплены позиции были явно не достаточно, но это не имело значения. Им надо только какое-то время продержаться. Кострище расположено в низине, окруженной кедрами, соснами и кустами, которые скрывают языки пламени.
Линия обороны проходила за пределами лагеря, отступать было куда. Горную тропу мог контролировать один человек, у остальных был хороший сектор обстрела. Сперва придется оборонять внешнюю линию, затем отступить к внутреннему кругу, так как их силы очень малы. Шалако вытер Мохаммета пучком травы, вытащил из хвоста несколько колючек, затем проделал то же самое с Толли. После чего внимательно осмотрел их копыта и взялся за чалого. Мустанг снова был в отличной форме и в доказательство тыкался носом в его рукав.
Подошла Ирина.
Шалако сразу ощутил ее присутствие, но продолжал молча работать. Было еще довольно светло, хотя уже зажглись первые звезды.
— Вы нравитесь Мохаммету, — сказала она, видя, как араб тычется в него носом, — а он к немногим так относится.
— Хороший конь. Он прекрасно освоился, словно и родился здесь.
— На что они похожи? Я имею в виду апачей. Ужасно дикие?
— Все зависит от того, как на них смотреть. Люди на Востоке пытались приписать краснокожим христианские добродетели и принципы. Большей ошибки совершить невозможно. Краснокожие, конечно, отличаются благородством, но их нравственные принципы и образ жизни совершенно не совпадают с нашими.
Нельзя судить о людях на основании того лишь, что они думают, как вы. Уважением у них пользуются люди совсем иных достоинств. Наибольшее восхищение вызывает удачливые воры, а убийство из засады ценится выше, чем убийство в отрытом бою.
Удачливый вор больше приносит в семью, поэтому индейские девушки мечтают заполучить в мужья хорошего вора. Конокрадство и война не только единственный источник их существования, но и величайшая радость. Иначе они относятся и к пыткам. Суровая и жестокая жизнь заставляет индейцев подвергать мужчин пыткам, проверяя таким образом их мужество, и, кроме того, для них это предмет развлечения.
Трупы они уродуют из ненависти или презрения, но также и для того, чтобы враги не напали на них после смерти, в будущей жизни.
— Я никогда особенно не задумывалась об этих вещах, но помню, как отец рассказывал мне что-то подобное про обычаи народов Африки.
— Каждое племя апачей имеет свои отличия, но они все без исключения воины. Всюду то же самое. Примитивные народы с грабительскими нравами приходят из краев со скудной, неплодородной почвой, и достаток их находится в прямой зависимости от походов и грабежей. Викинги, пруссаки, монголы, британские корсары… У всех пиратство и военное дело составляли образ жизни, то же самое и у апачей.
