Остаться в живых - Брэнд Макс (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗
Посетителей больше не было. Никого, ни души. И никаких вестей ни от семейства Порсонов, ни от семейства Мидов. Лишь один человек заглянул в камеру, но, молча постояв у решетки какое-то мгновение, тут же развернулся и зашагал прочь, покачивая головой. Это был шериф.
После его ухода я совсем пал духом. Лорен Мэйс — настоящий мужчина, слепленный из того же теста, что и все истинные герои, и если он счел, что я не стою хотя бы единого слова привета, это могло означать только одно: ниже пасть невозможно.
Незадолго до ужина Джордж принес мне последний выпуск вечерней газеты, но опять не издал ни звука. Поглядев на него, я заметил, что обычно черная и глянцевая кожа негра словно бы подернулась каким-то серым налетом. Джордж явно чего-то боялся. Но чего именно?
Я развернул «Вестник» и на первой полосе обнаружил необычное сообщение, выделенное особо крупным шрифтом.
Сверху располагалось несколько строк, набранных чуть помельче:
«Мы не возьмемся утверждать, будто знаем, о чем идет речь в помещенном ниже объявлении. Его передали нам неизвестные лица вместе с денежной суммой, вполне достаточной, чтобы компенсировать это маленькое неудобство».
А дальше следовало роковое для меня то ли объявление, то ли воззвание:
«ЖИТЕЛИ КЭТХИЛЛА! СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ. В ДЕСЯТЬ ЧАСОВ, КАК ТОЛЬКО ПРОБЬЕТ КОЛОКОЛ.
НА ГЛАВНОЙ УЛИЦЕ И НА РЫНОЧНОЙ ПЛОЩАДИ СОБЕРУТСЯ ВСЕ, КТО ИМЕНУЕТ СЕБЯ МУЖЧИНАМИ. БУДЬТЕ ТАМ!
ПРИХОДИТЕ, ГОТОВЯСЬ ЗАЩИТИТЬ СВОИ ДОМА И СВОЮ ЧЕСТЬ.
СЛАВНОЕ ИМЯ КЭТХИЛЛА СМЕШАНО С ГРЯЗЬЮ.
СПРАВЕДЛИВОСТЬ ДОЛЖНА ВОСТОРЖЕСТВОВАТЬ.
ВО ИМЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ ВЗЫВАЕМ К ВАМ, ЛЮДИ КЭТХИЛЛА.
НЕ ПОКИНЕТ ЛИ ВАС МУЖЕСТВО, КОГДА НАЗНАЧЕННЫЙ ЧАС ПРОБЬЕТ?
В ДЕСЯТЬ ЧАСОВ — БУДЬТЕ ТАМ!»
Да, прочитав это, я понял, чего боится Джордж. Такое воззвание не могло не перепугать любого служащего тюрьмы, поскольку из него яснее ясного следовало, что в десять вечера на рыночной площади соберется огромная толпа народа, а затем все это скопище повалит к тюрьме, чтобы ворваться туда, выволочь на улицу презренного негодяя Нельсона Грэя и показать ему, Что такое справедливость. «Славное имя» Кзтхилла будет восстановлено, а вся грязь с него смыта моей кровью!
Все это излагалось так откровенно, что сердце мое ушло в пятки.
Почему-то в преддверии смерти я ничего так не боялся, как обстановки, в которой мне предстояло ее обрести. Скрытые масками лица, грубые, жестокие голоса, выкрикиваемые неизвестно кем команды и распоряжения — все это рисовалось гораздо худшим, чем крепкая, шершавая веревка, что вопьется мне в горло и оторвет от земли, оставив свободно болтаться в воздухе. Разве смогу я достойно встретить последний час, если как раз сегодня уже обесчестил себя постыдной истерикой в присутствии Роберта Мида и потерял право называться мужчиной?
Я оцепенел. Сейчас Джордж принесет мне поднос с ужином, и тогда я попробую разузнать, каким образом шериф и его помощники собираются защищать тюрьму от толпы. Но что бы там ни предпринял шериф, я заранее понимал: это конец. Разве смогут блюстители закона открыть огонь по почтенным гражданам, пришедшим свершить скорый и правый суд над убийцей?
Джордж пришел.
— Где шериф? — тут же спросил я его.
— Он уехал, мистер Грэй, — дрожащим голосом ответил негр, пряча глаза. — Его вызвали, сэр. Сразу после того, как он приходил повидаться с вами. Мистер Мэйс не мог задерживаться — ему надо поймать этого дьявола Дона Педро, бандита, который грабит и убивает ни в чем не повинных людей на Трэйси-Трэйл!
Еще большее оцепенение охватило меня. Я настолько погрузился в мрачные размышления, что казалось, Джордж вышел из камеры всего минуту назад, когда на ратуше вдруг начал бить колокол. Он ударил девять раз, а я с замиранием сердца считал.
Значит, было уже девять вечера и жить мне оставалось всего час!
Тут неожиданно меня посетила совершенно новая мысль: не имеет значения, сколь велика вина Джоша Экера. Разве не справедливо — в соответствии с древним законом «око за око, зуб за зуб», — что, убив его, я должен заплатить собственной жизнью?
Я поднес к глазам руку и посмотрел на часы. Они остановились в половине пятого. Я установил стрелки на девять. Итак, впереди у меня около пятидесяти минут. А может, и побольше — в зависимости от того, как быстро толпа доберется сюда.
Затем я услышал стук копыт — со всех сторон к маленькой рыночной площади города неслись всадники. И никто не ехал в обратном направлении. Что ж, вполне понятно — кэтхильцы спешили к месту сбора.
Поднялся ветер. И ветви огромных деревьев, росших вокруг тюрьмы, неистово захлестали по крыше и стенам. Слушая эти звуки, я подумал, что это также признак надвигающейся бури, словно все стихии сговорились пробить себе путь к моему ненадежному убежищу. И вдруг, в зыбком свете фонарей, делавшем абсолютно нереальным все, что меня окружало, я увидел Бобби Мид. Девушка вцепилась в решетку моей камеры.
— Нельсон Грэй! — взволнованно позвала она.
Я вскочил и в одно мгновение подлетел к решетке. Всего лишь несколько дюймов разделяли нас, и я увидел, как страшно побледнело лицо Бобби, а ее глаза стали неправдоподобно огромными.
— Тебе известно, что они задумали? — спросила девушка.
Я молча кивнул.
— Трусливые негодяи! — гневно выдохнула она. — Я попробую урезонить это стадо двуногих скотов. Кто знает, может, и сумею их остановить. Если ничего у меня не выйдет — прощай, Нельс!
Я стоял у решетки, застыв в такой же ледяной неподвижности, как металл, из которого ее изготовили.
— Смелые люди встречались мне и раньше, но еще никогда я не видела такого храбреца, как ты. Я согласилась бы умереть, если бы этим могла тебе помочь. Да, ты тверд и несгибаем как сталь и ни капельки не боишься. А я уповаю только на одно — что Господь не даст умереть такому человеку, как ты!
Я ощутил крепкое пожатие ее рук, и девушка убежала. А я так и стоял столбом, беспомощно уставясь в пространство.
Ну что за человек ее отец!
Он мог бы в пух и прах сокрушить меня в ее глазах, мог смешать с дерьмом и навсегда вычеркнуть из ее жизни простым упоминанием о том, как я впал в истерику, как позорно лились слезы по моим щекам. Но Роберт Мид пощадил меня, иначе его дочь не пришла бы еще раз. Более того, отец позволил ей отправиться в Кэтхилл и попробовать удержать толпу, да и сам, несомненно, ждал за стенами тюрьмы. И я мог бы дать руку на отсечение, что Мид сделает все возможное, использует весь свой авторитет, пытаясь остановить жаждущих расправы горожан.
Да, меня просто ошеломило такое невероятное великодушие, слишком уж необычное, чтобы уложиться в моей измученной голове!
Итак, Бобби ушла, даже не подозревая, насколько я перепуган. Она считала меня храбрецом, а я не смел и рта открыть, понимая, что вряд ли смогу промямлить хоть что-нибудь мало-мальски внятное. Потом девушка услышит о моей смерти, и если я смогу вести себя перед толпой как подобает мужчине, то навсегда останусь в ее памяти героем!
Что за нелепый вздор! Тем не менее эта мысль придала мне мужества и заставила поднять голову выше. Теперь у меня появилась цель на оставшиеся минуты.
Пока все эти соображения обрушивались на меня, как поток воды на мельничное колесо, я продолжал торчать у решетки. А затем где-то над моей головой ужасающе громко ударил колокол. Я слышал его так явственно, что казалось, он тоже где-то тут, в тюрьме, и лишь постепенно я осознал, что звук исходит откуда-то извне.
Как последние секунды жизни или трепыхания сердца в груди, я считал эти удары один за одним — десять тяжелых, роковых стонов, — а потом, словно раскаты грома, эхом разносимые среди холмов, послышался нарастающий рокот. Но, в отличие от отголосков горного эха, он не умолкал, а, напротив, становился все громче, все сильней. Так завывания ветра сменяет рев бурлящей реки, готовой затопить все вокруг.
Это была толпа.
Затем я совершил очень глупый поступок — настолько легкомысленный и ребяческий, настолько смехотворный и нелепый, что до сих пор не могу сам себе объяснить, что за муха меня укусила. Стоя у решетки, я слегка повел плечами, стараясь расправить куртку, стряхнул пыль с брюк, разгладил обвязанный вокруг шеи платок и подобрал сомбреро, до сих пор валявшееся без дела в дальнем углу камеры.
