Крепкие парни - Ламур Луис (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Банданну, или шейный платок, свободно повязывали вокруг шеи широким концом вперед и носили не ради украшения. Это была, наверное, самая полезная часть одежды ковбоя. Примеров ее использования можно найти больше сотни. Обычно шейным платком закрывали лицо, чтобы уберечься от пыли, особенно когда ковбой ехал позади перегоняемого стада или табуна. Еще им перевязывали раны, подвешивали сломанную руку, процеживали через него воду для питья, защищали шею от солнца и т. п.

Шейные платки почти всегда были красного цвета. И не потому, что именно такие считались модными, просто других не было. Позже начали производить синие платки в белый горошек, в основном их продавали железнодорожным рабочим, для которых синий цвет стал негласной униформой. Иногда, конечно, встречались ковбои, носившие шелковые шейные платки, которые могли быть любого цвета.

Воротнички рубашек крепились пуговицами. Эти пуговицы были самой упрямой, коварной и просто подлой штукой, с которой приходилось иметь дело людям, и, вероятно, служили причиной самых страшных ругательств, чем что-нибудь иное, изобретенное человечеством, за исключением «Форда-Т». В процессе борьбы с пуговицей она неизменно выскальзывала из пальцев и закатывалась в самое недосягаемое место комнаты. Нельзя было просто нагнуться и поднять ее. Обязательно приходилось вставать на колени, лезть под шкаф или какую-то другую мебель и шарить по полу рукой. Компетентные источники сообщали, что в таких случаях непечатными выражениями пользовались даже проповедники.

Вначале ковбои, как и все работяги, носили любую старую одежду. Часто на них можно было увидеть часть военной формы времен Гражданской войны, особенно шинели — как серые, так и голубые 2. Это была теплая, очень удобная одежда, ее носили на границе освоенных территорий по крайней мере лет сорок после окончания войны. Во многих случаях шинель заменял тулуп из буйволиной шкуры. Когда я был малышом, один из таких тулупов все еще валялся где-то в доме, и ничего теплее его не было — и, должен добавить, тяжелее.

Когда выпас скота стал профессией, получил развитие и костюм ковбоя, и если приезжие с востока считали его нарядным, то он таким не задумывался. Одежда ковбоя была предназначена строго для работы. Многие лошади, на которых они ездили, были лишь наполовину объезженными, а потому нужен был сапог с острым носом, который легко проскальзывал в стремя, и высокий каблук, чтобы он хорошо там держался.

Кожаные чехлы на брюки были изобретены, чтобы колючий кустарник и острые ветки не рвали одежду, когда ковбой гнался за бычком в зарослях. Всадники в других частях Запада носили их, чтобы защитить как одежду, так и сами ноги. Шерстяные чехлы, которые в наши дни увидишь редко, носили в Вайоминге и Монтане. Часто их делали из коровьих шкур, на которых оставляли мех, либо из овчины, либо из козьих шкур. Когда Кинг Фишер со своими парнями напал на бродячий цирк около Увальде, штат Техас, он убил тигра, чтобы сделать себе из его шкуры пару чехлов. Но Кинг Фишер любил нарядно одеваться, и никто из киношных ковбоев в этом ему в подметки не годится.

Между прочим, многие ковбои любили приодеться, но не всем это было по карману. Они работали в самой удобной для этого одежде, какую могли найти. Еще одна часть одежды ковбоя, которую редко можно встретить сейчас, — это кожаные краги. Их можно увидеть также в вестернах немого кино, когда еще были живы старые ковбои-работяги.

Самыми важными для ковбоя были его шляпа, сапоги и седло. Первые приличные шляпы для них начал делать Стетсон, и скоро его имя стало синонимом для слова «широкополая шляпа», точно так же, как каждый револьвер иногда называют кольтом, вне зависимости от фабричной марки, или как каждую винтовку называют винчестером.

МАК-КУИН С «ТАМБЛИНГ К»

Уорд Мак-Куин осадил гнедого и прищурился, глядя против солнца. Соленый пот разъедал глаза, и он отер его концом шейного платка. Ким Сартейн загонял двух упиравшихся бычков в стадо. Бад Фокс вел лошадь вверх по склону, где ждал Мак-Куин, наблюдая за перегоном.

Фокс остановился рядом.

— Уорд, помнишь того старого пятнистого поганца с подранной шкурой? Это его пастбище, а мы его так и не видали.

— Да, того мохнорогого не забудешь. Скорее всего, прячется где-нибудь в каньонах. Ты их как следует прочесал?

— Ага. Мы с Болди прошерстили все вокруг, но он нам так и не попался. Интересно, где он?

— Наверное, ты прав. Прятаться — не в его характере. Почуй он что-нибудь — тут же примчался бы, чтобы навредить. — Он задумался. — У нас пропадал скот, пока меня не было?

Фокс пожал плечами:

— Если и пропало, то несколько голов, за все время, не больше, но могу спорить, коли этот паршивец ушел, он увел с собой не одну корову. Он всегда собирает целое стадо.

К ним подъехал Болди Джексон.

— Вон там нашел странные следы, — кивнул он в сторону ближайшего устья каньона. — Похоже, их оставил человек без лошади.

— Поехали посмотрим. Человек без лошади в этой местности? Вряд ли, — засомневался Мак-Куин.

Он повел коня в узкий с высокими стенами каньон, заваленное камнями дно которого густо заросло кустарником. За ним тронулись Болди и Бад. Единственный путь пролегал по извивающемуся сухому руслу ручья. Там, где он вытекал в долину, широким веером вынося песок, Болди остановился.

Уорд поглядел на найденные Джексоном отпечатки.

— Да, действительно странные, — пожал он плечами. — Обувь самодельная. Интересно, а это его кровь или какого-то животного?

Он медленно повел гнедого по руслу, но через несколько минут натянул поводья.

— Он ранен. Посмотрите на следы. Вот он шел отсюда. Шаги длинные, ровные. Он, видно, высокий. Обратите внимание! Назад он возвращался — уже еле тащил ноги, шагал неровно, шатаясь. Дважды за двадцать ярдов останавливался и каждый раз искал, на что опереться. Мы пойдем за ним, Болди. Возвращайся и помоги ребятам. Скажи Киму и Теннесси, где мы. Бад останется со мной. Может, мы его найдем, тогда он будет нам благодарен. Кажется, он ранен серьезно.

Они осторожно двинулись дальше. Ярдов через сто Бад остановился и вытер платком лицо.

— Он считает, что у него на хвосте преследователи. Гляди — пытался уничтожить отпечатки. Даже вытер пятно крови.

Уорд Мак-Куин остановился и внимательно осмотрел продолжение русла. Что-то здесь не так. Он провел в этой округе несколько месяцев и полагал, что хорошо изучил местность и ее обитателей, однако не мог представить, кто этот раненый. Боясь погони, он явно пытался скрыть следы, несмотря на очевидную слабость. Преследовали его враги, а не закон. Мак-Куин еще раз перебрал в уме всех, кого знал, но ответ не находился.

Они тронулись дальше по тесному ущелью, рассматривая отпечатки. След внезапно исчез на широком скальном уступе там, где каньон делился надвое.

— Приехали, — объявил Фокс. — Со своей обувкой здесь он следов не оставит и вверх не поднимется. — Правый рукав кончался крутой каменной осыпью, которую не одолеть и за несколько часов изматывающего подъема, а левый упирался в обрыв, под которым валялись обломки скал. — Он либо вернулся, либо прячется в кустах, — добавил Фокс.

Мак-Куин пожал плечами:

— Поехали обратно. Он не хочет, чтобы его нашли, но с такой раной без ухода он, скорее всего, здесь и умрет.

Он нарочно говорил очень громко.

Повернув коней, ковбои направились назад по каньону и вскоре нагнали стадо.

Когда они подъехали к своему бараку, на крыльце дома их ждала Руфь Кермитт. Возле нее стоял худощавый, узколицый мужчина в черном сюртуке. Уорд натянул поводья. Гость пристально, видимо не упуская ни единой мелочи, оглядел его и быстро отвел взгляд.

— Уорд, это Джим Янт. Он покупает скот и хочет взглянуть на стадо, которое ты только что пригнал.

— Рад познакомиться, — приветливо сказал Мак-Куин. Он посмотрел на лошадь Янта и висящие у него на бедрах кобуры.