Песнь хлыста - Брэнд Макс (онлайн книга без .TXT) 📗
— Посмотри, там, в углу, кажется, есть коричневая вакса для обуви. Быстрей, Розита! — торопила Доротея. — Это она? Хорошо! Помоги мне намазаться. Я должна стать такой же чумазой, как пеоны, чтобы меня приняли за свою. Так… здесь… и здесь. Теперь наденем вот это…
Коричневая вакса была втерта в кожу за несколько секунд, и Розита прямо охнула, когда увидела блестящую, ставшую смуглой от гуталина кожу Доротеи.
Из одежды девушка выбрала себе только белые штаны и такую же белую длинную рубаху; черный шелковый шарф скрыл то, что осталось от роскошных волос.
— Посмотри, — попросила она. — Могу я в таком виде спокойно разгуливать по улицам? Посмотри на меня, Розита! Вот смотри, как я иду… немного сутулюсь… останавливаюсь и сворачиваю цигарку… Она прилипает к моей нижней губе… А когда я говорю, то она подпрыгивает у меня во рту. Вот я прислоняюсь к стене и опираюсь на одну ногу…
— Здорово! — воскликнула Розита. — Но стоит вам поднять на кого-нибудь ваши голубые глаза…
— А я и не собираюсь их поднимать. Ведь я же всего-навсего воришка, чумазый оборванец, который не смотрит людям прямо в глаза, а только искоса. Вот так!
— Сейчас получилось очень похоже, — одобрила Розита. — Если только кто-нибудь не толкнет вас или не прижмется слишком сильно. У мальчишек нет таких мягких округлостей, Доротея.
— Я стану жестче кожи, из которой плетут кнуты, — пообещала Доротея. — Ты готова?
— Вы уже придумали, как мы будем действовать?
— Идем прямо к тюрьме. Ты отвлечешь от меня внимание толпы. Они не отрываясь будут смотреть на тебя, потому что ты будешь петь и танцевать, а я тем временем отопру дверь и прошмыгну внутрь. У нас же есть ключи! Ты поняла меня, Розита?
— Ох, Доротея! Как я люблю вас! Как вы умны! Какая вы бесстрашная! Увы, я наверняка потеряю Эль-Кида. Однако идемте!
По тюремному двору, обычно служившему строевым плацем, расхаживало не менее двух десятков стражников, а за воротами собралась многочисленная толпа, которая стекалась сюда со всех концов города. Повсюду хватало музыкантов и танцоров; прямо у самых ворот тюрьмы под щелканье кастаньет отплясывали две девушки.
Розита тут же присоединилась к ним. Вихрем закружившись в танце, она неожиданно сделала несколько медленных фигур и запела. Первые же звуки ее чистого, звонкого голоса вызвали крики в толпе:
— Это Розита! Она вернулась! Розита!
Сгрудившиеся в воротах солдаты тоже приветствовали ее.
— А можно мы войдем и станцуем для вас? — спросила девушка. — Здесь пыли по колено, а у вас там утоптанная земля. Давайте мы потанцуем на вашем плацу?
— Нет, Розита, тебе сюда нельзя. Нас за это могут выпороть.
— Выпороть? В такую-то ночь? Да бросьте вы! Эй, девочки, идемте со мной! Они не станут держать вас на улице. К тому же тут намного светлее. Пусть посмотрят, как мы танцуем!
Девушки-танцовщицы, немного смущаясь, последовали за Розитой, а та, положив руки на плечи двоих жандармов, которые от сознания собственной значимости выпятили грудь колесом, шутливо оттолкнула их. Жандармы со смехом пропустили ее.
Засмеялась и вся толпа, после чего произошла небольшая давка.
К моменту, когда солдаты опомнились и догадались скрестить перед наседавшей толпой ружья, десятка полтора зевак успело-таки просочиться на тюремный двор. Среди них затесался и смуглый паренек с низко опущенной головой и прилипшей к нижней губе цигаркой.
Воспользовавшись моментом, когда солдаты вместе с прорвавшимися во двор горожанами образовали круг и стали глазеть на танцовщиц и поющую красавицу Розиту, паренек метнулся вдоль края двора к первой двери.
Повертев ручку, он обнаружил, что дверь, как ей и полагалось, заперта. Тогда мальчишка прислонился к ней спиной и той рукой, что осталась у него за спиной, принялся пробовать один за другим самые большие ключи из связки.
Наконец один из них подошел, замок открылся, и бродяжка быстро проскользнул внутрь.
Осторожно притворив за собой дверь, Доротея — а это, разумеется, была она — обнаружила, что попала в огромную комнату, тускло освещенную подвешенными к потолку керосиновыми лампами. Свет от них падал на частокол решеток, которые разделяли помещение на маленькие камеры.
Притаившаяся в углу Доротея разглядела, что в каждой камере находится по одной или нескольку одетых в белое фигур. Затхлый вонючий воздух вызвал у нее приступ удушья, от духоты на лице выступили капли пота. Она брезгливо поморщилась. Но вот в глубине помещения девушка заметила звериную физиономию Рубриса, освещенную двумя керосиновыми лампами, которые были подвешены прямо у его камеры, а рядом с ним — красивое лицо юного Тонио Лэвери, ожидавшего скорой расплаты за все свои прегрешения. Но вместе с тем увидела, что вокруг камеры расположились с полдюжины вооруженных до зубов солдат. Они и не думали дремать, напротив, двое стражников прохаживались туда-сюда, четко отбивая шаг перед камерой.
Выходит, она напрасно проделала весь этот опасный путь, который мог стоить ей жизни? Вот, уже здесь, а ничего не может поделать!
Вдруг где-то рядом послышался шепот:
— Друг, ради Бога и всех его святых, не найдется ли у тебя цигарки?
Достав из кармана кисет и бумагу, Доротея просунула их сквозь прутья. Когда все это было схвачено двумя заключенными, она бросила вдогонку коробку спичек.
— Да наградит тебя Господь за твою доброту, мальчик! — услышала она благодарный шепот.
Свирепые физиономии — почти такие же, как у Рубриса. Из-под нависших суровых бровей дико сверкают глаза. Но ведь это мужчины, а мужские руки способны значительно на большее, чем ее…
Приблизившись к камере, Доротея принялась подбирать ключ. Наконец с седьмой попытки ей попался тот самый ключ, который легко отпер дверь.
Распахнув ее, девушка произнесла:
— Спокойнее! Тише, тише! Дверь, что ведет во двор, открыта. Но там человек двадцать жандармов. А здесь вас перестреляет охрана Рубриса, стоит вам только шевельнуться. Так что оставайтесь на месте, пока я не освобожу остальных!
Из темноты камеры послышался шепот согласия.
А Доротея двинулась вперед, открывая слева и справа от себя двери камер.
Тюрьма была набита битком, поскольку предупрежденные о появлении Рубриса и Эль-Кида жандармы арестовали всех подозрительных лиц. Занимаясь своим делом, Доротея слышала, как в дальнем конце помещения охранник перекидывается словами с Рубрисом, который отвечает ему похожим на звериное рычание голосом.
Наконец девушка выпрямилась и полюбовалась на свою работу. Оба ряда камер стояли с распахнутыми дверьми, а целая толпа заключенных замерла в ожидании сигнала.
В следующий момент белая фигура выскользнула из камеры. За ней последовала другая. Затем и остальные. Все заключенные были босы, поэтому двигались почти бесшумно, как большая стая белых кошек или скорее пантер.
— Что это? Какого черта? — вдруг воскликнул один из охранников.
И тут началось!
Все происходило совершенно бесшумно, без единого слова. Заключенные действовали с такой ловкостью и проворством, на которое способны лишь обреченные люди.
Несколько жандармов одновременно издали легкий вскрик, прогремел эхом отозвавшийся от тюремных стен выстрел; за ним залпом — еще три. Потом послышались звуки ударов, неразборчивое торопливое бормотание. Приблизившись к камере Рубриса, Доротея увидела на полу лежащего ничком жандарма с размозженной головой. А освобожденные заключенные волной катили к наружным дверям.
Девушка присела у двери камеры Рубриса, который вцепился ручищами в прутья решетки, словно здоровенная горилла. Рядом с ним находился Тонио.
Опустившись на корточки и стараясь внушить себе, что разбрызганная по сторонам кровь жандарма похожа на краску — случайно разлитую красную краску, Доротея принялась отпирать замок камеры Рубриса.
Голова ее слегка кружилась. Она крепко стиснула зубы, чтобы не дать себе раскиснуть.
— Кто ты, паренек? — окликнул ее из-за решетки Рубрис, но не получил ответа. Выскочив за дверь и крепко обняв ее одной рукой, он сказал: — Идем, мальчик, с нами… — И тут же удивленно воскликнул:
