Асмодей (СИ) - "Dragoste" (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Остановившись у парадных врат собственной пещеры, демон огляделся. Война была гостьей в его доме, и ныне он лежал в руинах. Белоснежные колонны, на вершине которых некогда горело пламя, частично обрушились, грудой камней валяясь на входе; полупрозрачные шторы дырявыми клоками колыхались на ветру; а мягкие ковры и вовсе исчезли, оставив на мраморе ступеней высохшие кровавые лужи. Не было ни музыки, ни зазывающего голоса суккубов, лишь сквозняк уныло завывал на одной ноте, гуляя по коридорам.
Асмодей спрыгнул с кошмара, помогая спешиться Авроре, и прошел внутрь, магией обратив доспехи в столь привычный для него и приятный для тела халат. Вид, открывшийся внутри, радовал глаз ничуть не больше, чем картина снаружи: перевернутая мебель, увечные скульптуры, осколки хрусталя, кладбище музыкальных инструментов на театральном пьедестале. То, что не смогли унести с собой или посчитали ненужным – попусту разгромили. То был трагический апофеоз войны, а вокруг ни души. Десятки грешников – обитателей пещеры были поглощены в ненасытной пасти междоусобицы. Привечая художников, скульпторов, музыкантов и певцов, составлявших элиту в мире смертных, Асмодей желал, чтобы в загробном царстве они создали ему атмосферу изысканности, комфорта и величия. Ныне здесь не было ничего!
С кошачьей грацией ступая по битому стеклу, демон прошел в собственную опочивальню, где к удивлению всё было не так уж плохо: и статуи, и гардины на окнах были еще на своих местах. Видимо бывший обитатель побоялся осквернять святая святых могущественного рыцаря Ада, желая дождаться его смерти, а может, просто не успел, ограничившись банальным воровством: не было ни стола, ни стульев, ни кровати, благо хоть матрас на полу бросили. И на том спасибо.
Казалось бы, зачем демонам эти удобства цивилизации, веками жили в пещерах и спали на камнях, а некоторые и вовсе не спали. Ан-нет же, уподобляясь мародёрам, наживавшимся на войне, тащили они все, что ни попадя, чтобы когда шум поутихнет через третьи руки продать занятные вещицы их же хозяевам.
– Что ж, спать придется на полу, – как бы между прочим заметил он, подходя к купели. Тут-то Аврора, вспомнив о своих обязанностях, засуетилась, пытаясь отыскать во всем этом бедламе полотенце и туалетные принадлежности. Но предаваться купанию в воде, которая еще хранила в себе грязь чужих тел, Асмодей не пожелал. В общем-то, и зачем оно демону, которого магия может и помыть, и обогреть, и даже накормить, если очень постараться. – Не нужно, – произнес он, перехватив ее ладонь невидимым и невыразимо быстрым движением, но несмотря на то, что грубым прикосновение это не было, Аврора скривилась от боли. До сих пор на ее израненных руках огнем горел ожог от перстня.
Асмодей невольно усмехнулся, и надо же было девчонке настолько сродниться с кольцом, чтобы оно не желало ее отпускать. Эти раны сами собой не затянутся, по крайней мере, так быстро, да и на целительный бальзам рассчитывать не приходилось. Такую полезную диковинку наверняка утащили в первую очередь, да и с рук ее сбыть куда проще. Сбросив с нее плащ, пропахший подземельем, Асмодей зажал девичьи ладони в своих, кольца его вспыхнули янтарным сиянием, и Аврора почувствовала, как приятное тепло волной прошло сквозь нее, забирая с собой боль. Кожа начала стягиваться, ссадины заживать, запекшаяся багровая короста и копоть смылись, казалось, даже душевные раны прошедших дней зарубцевались. Это было нежданное чудо: умеющий проливать кровь знал, как ее остановить и с этим прекрасно справлялся. Секундой спустя все было кончено, он осмотрел девушку, явно довольный результатом собственных трудов, и выпустил ее руку, спровоцировав вздох, такой тяжелый и немного разочарованный, намекающий на ее нежелание прерывать начатое всего несколько ударов сердца назад. Тут же устыдившись своего недозволительного поведения, Аврора потупила взгляд. В воздухе повисла тишина.
Неужто после всего пережитого и невысказанного им больше нечего было сказать друг другу? Но нет же, глаза их говорили о большем, чем банальные фразы и воспоминания минувшего, оттого оба чувствовали, что всё их существо охватывает приятная неведомая досель истома. Это был словно шепот души — сакральный, тихий, но неизменно заглушающий другие голоса, отделяя их от остального мира. Потрясенные этим откровением, они изучали новый для себя язык – язык, на котором говорят лишь влюбленные. Грядущее счастье, словно река, затопило их с головой, не давая дышать. Или Авроре это только привиделось? Может воспаленное сознание, подвергшееся невыразимым мукам, лишь дразнит ее призрачными химерами, выдавая желаемое за действительное?
Нет, это была правда. Правда. Почти невесомое прикосновение Асмодея к ее плечам подтвердило реальность происходящего. Она подняла на него янтарный взгляд, и мир вокруг рухнул, маятник времен замер. Земля, Рай, Ад, все мыслимые и немыслимые войны, жизнь, смерть, предательства и интриги – все просто растворилось, утратив былую значимость и всякую ценность. Вселенная сжалась в крошечный клочок мироздания, где на короткое мгновение демону и его рабыне было позволено любить друг друга. И пусть на утро ее распнут за то, что она посмела вкусить запретный плод этого недозволительного союза, но сегодняшний день у нее не отнимет никто. Аврора почувствовала себя самой счастливой девушкой на свете, и ради этого стоило страдать, стоило нести крест ужаса адского бытия. И даже если Асмодей никогда не скажет этих трех заветных слов, она сердцем чувствовала, что любима. А слова… слова давно уже утратили для неё значимость, обратившись в прах, все лживые обещания, коварные посулы и лицемерные клятвы меркли рядом с одним взглядом этих глубоких в прямом смысле демонических глаз.
За всеми этими мыслями Аврора даже не заметила, как ткань ее изодранного платья начала быстро тлеть под его жаркими прикосновениями, будто от огня, который вопреки своей природе не обжигал кожу. Вслед за платьем последовал корсет и нижняя сорочка, прахом осыпаясь к ногам. Рука Асмодея легла на девичью талию, но долго там не задержалась, скользнув вверх по спине, плечу и шее, застыв на щеке. Поддавшись этому порыву, демон притянул Аврору к себе. Да так и поцеловал, прежде чем та успела опомниться. А скорее прежде, чем успел опомниться он сам, в противном случае, рассуждай он трезво, не допустил бы подобного безобразия. Ведь поцелуй князь блуда сам для себя определил, как высшее проявление человеческих чувств, недопустимое для демона. А потому провел жесткую черту между плотскими утехами и усладой для души. И до сего момента сей зарок был нерушим. А тут на тебе… ледяная стена пала.
К слову, губы у Авроры были неожиданно теплые, мягкие, но дрожащие, на вкус сладкие, как и само прелюбодеяние. И этот вкус с легким солоноватым оттенком пробуждал в Асмодее вполне осознанное желание грешить снова и снова. Демон отстранился, вглядываясь в ее лицо, по которому вниз бежали тонкие дорожки слез. Но в этот раз она плакала не от боли и унижения, предчувствуя насилие над собственным телом, как было в момент их первой близости. Сейчас это были слезы счастья.
Аврора отвечала Асмодею, упиваясь горьковатым вкусом его губ и языка, осмелившись робко прикоснуться к его лицу кончиками холодных пальчиков. Его объятия были такими крепкими, что она невольно порадовалась, что не сможет умереть повторно, на этот раз задохнувшись. Хотя если бы дело обстояло иначе, она бы предпочла смерть, но ни за что не прервала этот сладостный и пьянящий миг. Асмодей отстранился очень вовремя, прервав поцелуй, иначе сердце в ее груди просто разорвалось бы на кусочки, не выдержав такого прилива радости и любви. Однако на ее счастье отстранился он лишь для того, чтобы подхватив ее на руки, уложить на перину. Волосы ее, разметались на простынях, переливаясь словно шелк, но куда больше демона поразили ее глаза. Обычно кроткий и нежный взгляд ныне горел таким огнем дьявольских страстей, что впервые за свою жизнь Асмодей был вынужден признать, что теряет контроль над ситуацией. А он-то мнил себя великим искусителем, даже как-то неуютно стало.
