Платина и шоколад (СИ) - Чацкая Настя (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Тогда как это называется?
Гермиона в немой ярости сжала зубы, резко поворачивая голову к рыжему, будто в поисках поддержки.
— Скажи ему, Рон.
Сидящий напротив Уизли вздрогнул, услыхав свое имя, и пожал плечами, всем своим видом выражая нежелание ввязываться в ссору, однако пристально зыркая на подругу исподлобья.
— При чём здесь Рон, не он ведь пялится на Малфоя так, словно тот с небес сошёл.
— С небес? Мерлин, Гарри. Ты не представляешь, как ему тяжело.
— Тяжело? — он поджал губы. — Вы делились секретами в вашей уединённой гостиной?
— Откуда в тебе столько желчи?!
Брови Поттера взлетели над дужками очков, теряясь за густой челкой. Немой вопрос. Его можно было бы даже не озвучивать.
Гермиона вновь открыла было рот, но остановила себя, сверля Гарри взглядом, и будто молча умоляя закрыть эту тему, стараясь не прислушиваться к внутреннему голосу, который уже давал о себе знать: «Что ты делаешь, прекрати жалеть его. Прекрати выгораживать его перед друзьями. Это же он, забыла?».
Да, забыла.
Перед глазами замерли его дрожащие и сгорбленные плечи. А голос Поттера тем временем ворвался в сознание.
— Он трус, и хвоста не высунет из своей норы, предпочитая делать вид, что ничего не случилось, чем как-то вообще париться. Трус!
— Гарри!
— Что «Гарри»?! — он бросил вилку на тарелку, и этот звук, кажется, оглушил её на несколько секунд, привлекая всеобщее внимание. — Что это, если не поиск оправданий?
С застывшим сердцем Гермиона заметила, что он тоже поднял голову. Слёзы внезапно вновь закипели на глазах, вызывая раздражение.
— Прекрати, — шепотом произнесла она, быстро моргая и утыкаясь взглядом в тарелку. Щёки медленно заливал румянец. — Все смотрят.
— Он смотрит, да? — прошипел сквозь зубы, чувствуя, как от злости и непонимания скрипят стиснутые зубы, а в следующую секунду заметил слезу, скользнувшую по щеке Гермионы, и замер, недоумевая, какого чёрта она плачет. И какого чёрта он вообще сейчас делает.
Но он действительно не понимал, что происходило.
Его это бесило, раздражало. Они будто теряли Гермиону с каждым днём, с каждой минутой. Это было неправильно.
Слишком не так.
Гарри сжал челюсти и встал, хватая со скамейки сумку и закидывая её на плечо уже на ходу. А на полпути из Большого зала обернулся, только для того, чтобы закатить глаза и покачать головой, бросив на подругу взгляд, полный... отвращения? Разочарования?
Она не смотрела ему вслед и потому не заметила этого, но Рону показалось, что то был тот взгляд, которому не было места между Гарри и Гермионой. Слишком уж он был холодный и отталкивающий. Настолько, что даже ему самому отчего-то стало стыдно и захотелось извиниться. Рон перевел глаза на девушку — она шумно дышала через нос, ковыряя вилкой в яичнице.
— Он переживает за тебя.
— Я знаю, — слишком быстро ответила гриффиндорка, практически не дав ему договорить, и Рон понял, что лучше и вовсе не продолжать разговор. А затем слишком быстро стёрла слезы со щёк.
Они ели молча, пока девушка не нашла в себе силы поднять голову и бросить быстрый взгляд на Малфоя, что тихо говорил о чём-то с Забини, постукивая костяшками пальцев по столу.
Ты разрушаешь мой мир, кретин! Ты рушишь его одним своим гадским присутствием!
— Рон, ты тоже такого мнения?
— Какого — такого?
— Считаешь, что я слишком много внимания уделяю Малфою.
Рон кашлянул, на секунду отводя глаза. Затем запустил пятерню в густые волосы, приглаживая их и ероша одновременно.
— Если ты скажешь, что он для тебя ничего не значит, я поверю тебе, конечно, — наконец выдавил он из себя, заглядывая в лицо Гермионе. — Ничего ведь не значит, верно?
Верно?
— Конечно, — и собственный ответ её напугал.
Она ненавидела это слово.
Это лживое, неправильное слово, которому Рон поверил. Ухватился за него, как за спасательный круг, растягивая губы в облегчённой улыбке. А Гермиона до конца завтрака больше ни разу не перевела взгляд за слизеринский стол.
Теперь, по истечении целого дня, который постепенно, медленно, но уверенно пригладил беспокойство в её грудной клетке, девушка поняла, что вела себя, как идиотка. Позволила банальной жалости захватить её целиком.
Нельзя. Так было нельзя. Это ведь Малфой. Он этого не оценит. Ему это не нужно, а ей — и подавно. Гарри был прав в чём-то, наверное. Но всё равно он не должен был выражаться в таких интонациях, отчитывая её, словно маленькую. Словно у неё не было своей головы на плечах.
А действительно, была ли?
Она со вздохом отложила конспект, ловя на себе взгляд Рона и критично осматривая своего друга, будто на предмет посторонних мыслей. На ужин Гарри с ними не пошёл. Они вообще не виделись в течение дня. Занятий сегодня не было. После завтрака Гермиона спустилась в гостиную Гриффиндора, где царил настоящий хаос. Шум и гам собравшихся там гриффиндорцев, всполошённых событием и напоминающих сейчас раскуроченный муравейник сильно отвлекал, но она все равно написала письмо матери на скорую руку.
Им с отцом нужно уехать из Англии на ближайшее время. Они ведь собирались поехать к тёте Лилит в Австрию на Рождественские каникулы, так почему бы не перенести поездку на сейчас? Уже начало октября. А тётя давно приглашала их к себе погостить.
Умом Гермиона понимала, что если кому-то это будет нужно, её семью достанут даже в Антарктике, но так было спокойнее. Пожиратели и приспешники орудовали в Лондоне. Главное, чтобы мать согласилась уехать. Поняла её, прислушалась, как делала всегда. Она была благодарна своей матери за то доверительное отношение, которым располагала. Независимо от того, что виделись они всего ничего, два месяца в году летом и полторы недели зимой — мать верила дочери. И Гермиона не могла подвести её.
Она чувствовала ответственность за них обоих — и мать, и отца. Вдвойне оттого, что они магглы. И втройне оттого, что она — волшебница. И если с ними что-то случится, это будет исключительно её вина.
— Что? — только теперь она заметила, как озадачен Рон. — Чего так разглядываешь меня?
Гермиона моргнула и торопливо отвела глаза.
— Задумалась.
Наверное, он принял этот намёк на контактность за своеобразный сигнал к действию.
— О чем?
Она подняла конспект и помахала им перед растерянным лицом.
— У нас контрольная в четверг.
— Да ладно, Гермиона. Ты действительно думаешь об этом, в то время, как...
— Рональд, — Гермиона строго сжала губы, и тот запнулся.
— Просто знаешь что? — с несвойственной ему настырностью рыжий протянул руку и легко сжал запястье девушки. — Всё будет хорошо. Ладно? Веришь?
Она удивленно подняла брови, кивнула. Он тоже кивнул и отпустил, довольный тем, что она позволила поддержать себя.
— Я пойду, Рон. Нужно ещё график составить.
— Я надеюсь, что... — заминка.
— Что?
— Ну, ты же пойдешь на игру завтра? — он смотрел неуверенно, приподняв светлые брови.
— Естественно, пойду, — Гермиона засунула конспект в сумку, и заметила, что Рон облегчённо вздохнул. — Будто я могла это пропустить. Посмотреть как Гриффиндор уделает слизеринцев.
— Прямо не терпится увидеть их рожи, — пробормотал, засовывая в рот полную вилку пюре. Гермиона закатила глаза, усмехаясь и вставая.
— Я думаю, они уже трясутся в страхе.
Он ободрённо кивнул, шумно глотая, махнув уходящей Гермионе рукой. За что она любила Рона, так это за то, что он почти моментально забывал о проблеме, если быть достаточно убедительной.
* * *
Малфой еле дожил до вечера вторника.
Мерлин, это был самый долгий день в его жизни.
Самый долгий разговор «по душам» с Блейзом. Самая долгая тренировка по Квиддичу под проливным дождём. Самый долгий завтракобедужин. Это всё ползло огромным серым пятном перед глазами. Лица, голоса, невнятный бред, бормочущая Пэнси, летящие в лицо капли дождя, крики Грэхэма, раздевалка, душ, ужин. Калейдоскоп. Всё крутилось и заворачивалось в него самого, а он... будто стоял сторонним наблюдателем. И видел перед глазами осунувшееся, бледное лицо в обрамлении густых вьющихся волос.
