Двое: я и моя тень (СИ) - "AttaTroll" (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Было.
Всё перечеркнуло вчерашнее убийство, в который раз поделив жизнь на до и после. В жизни Лизи началась новая глава, пугающая туманным будущим, которое всё чаще мерещилось за серой решёткой Аркхема. Она ведь преступница. Не теперь — всегда ею была, с первой встречи с Джокером. Покрывала его, подчинялась ему. Отсутствие полиции в Готэме не отменяло правосудия, когда-нибудь колокол прозвонит по ней, и тогда всё. Действительно всё.
— Закрываю глаза и вижу его лицо, — вместо «доброе утро, любимый» дурные вести. — Сидела там и смотрела, как он умирает.
Она замолчала и сидела так долго, прокручивая раз за разом страшные картины. Игра вышла из-под контроля. Лизи вообразила себя ферзём, которым могла стать пешка, но на пути маленькой фигурки стояли большие неприятности. Вот только Бен, скорее всего, такая же пешка, возомнившая себя рыбкой покрупнее да пожирнее. А что будет, когда на пути встретится настоящий соперник? Сильный. Хваткий. Пришедший из колоды карт, чтобы пошутить на шахматной доске. И правда: какая разница, на каком поле сеять смертельные шутки?
Артур ждал. Смотрел на неё, аккуратно водил пальцем по руке, говоря тем самым, что он тут, рядом, никуда не уйдёт.
Снова навалилось непосильно тяжёлое чувство вины за то, что она скрывала так много ужасной правды. Джокер, убийство его человека, множество мелких грехов.
— Иногда мне кажется, что я тебя не достойна, — она хотела посмотреть ему в глаза, увидеть мягкий, добрый взгляд — только для неё одной сотканный из тонкой души. Хотела, но не смогла, совесть и страх мешали, давили, наваливались сверху и зачитывали грехи один за другим, чеканили слова, пропитанные ядом и порохом.
Лизи заламывала пальцы, уговаривала себя посмотреть на Артура, получить в его взгляде прощение и обрести внутренний покой.
Он взял её за руку, прижался губами к её щеке и подарил утренний трогательный поцелуй.
— Ты всё, что у меня есть, и мне больше ничего не нужно, — промурлыкал и снова поцеловал. И вдруг встрепенулся, на его лице заострилось удивление, и он добавил: — Я много раз представлял, как буду играть с сыном. Или с дочкой. Как показывал бы разные фокусы, а иногда даже брал бы с собой на работу.
Артур осёкся и виновато посмотрел на Лизи. Конечно, он имел в виду прошлую работу. Чудаковатое название было у заведения: то ли «Хи-хи», то ли «Хо-хо».
— Никогда не поздно начать с начала, у каждого есть шанс на чистый лист, — попыталась поддержать Артура Лизи, но голос всё равно дрогнул.
— Я и ты. Мы, — Артур попробовал диковинные слова на вкус, примеряя их на себя, и снова повторил, перекатывая их на языке: — Мы с тобой.
Что же это? Она не верила сама себе? Какой может быть шанс на искупление после убийства? Она отвернулась от окна, чтобы не видеть солнце, но его лучи касались её кожи, и Артур провёл ладонью по солнечной дорожке на руке. В виске стучало: «Мы».
Зазвонил телефон.
Артур чмокнул Лизи в щёку и вышел в залитый солнечным светом коридор, откуда вчера звонил доктору. Он подошёл к комоду из красного дуба и снял трубку. Лизи прислушалась: Артур говорил тихо, вкрадчиво — в своей привычной манере, будто попадал через телефон в параллельную вселенную, в которой всё непривычно до неузнаваемости. Он выглянул из-за двери и посмотрел на Лизи — сквозь, кивнул, но не ей, а тому, с кем разговаривал, потому что взгляд задумчивый, отрешённый, вдруг ставший жёстким. А когда повесил трубку, неторопливо вернулся в комнату, запустил пятерню в волосы и шумно выдохнул.
— Того парня нашли и опознали, это один из людей Джокера, — Артур прошёлся по комнате, выдержал паузу и посмотрел на Лизи. — Не надо было отпускать водителя. Так почему отпустила? М?
В привычно мягком голосе скользнула… непривычная угроза. Укором пропитан взгляд, завораживающий, лёгкий и тяжёлый одновременно. Лизи поймала себя на мысли, что Артур давно не её милый привычный мужчина, который беззаботно улыбался ей когда-то давно, ещё на заре их отношений. Работа — рабство — на Джокера изменило его, он очерствел, и это ему несомненно шло на пользу, но не в отношениях же. Он стал слишком долго оставлять её одну, целыми днями она предоставлена сама себе, сама должна продумывать свою жизнь. Нет, не мы, а «я» и «он». «Мы» рассыпалось.
Стало вдруг дурно и горько, не должно на долю хрупкой молодой женщины выпадать столько всего. Лизи исступлённо сползла с кровати, приоткрыла рот и часто задышала, словно боялась задохнуться. Спазм и правда сжимал пересохшее горло, тяжёлый ком встал поперёк и не давал новым рыданиям вырваться наружу. Лизи — всего лишь привычка в жизни Артура, такая же, как табак, как утренняя газета, Лизи вдруг из любимой женщины превратилась в бытовую необходимость. Ритуал. Утром перед уходом чмокнуть в щёку, вечером съесть приготовленный ужин, исполнить супружеский долг и уснуть. Он будто отдал её Джокеру, дескать, я пресытился, пусть теперь девочка тебя поразвлекает, а я, так и быть, побуду ещё на вторых ролях. Вот и вся сказка.
Артур бросил телефон на пол и сел рядом с Лизи, протянул к ней руки, но она оттолкнула его, отпрянула и, всхлипнув, хотела уже подняться, но он поймал её и прижал, упирающуюся, к себе. Погладил.
— Не трогай меня! — она хотела бросить эту фразу как можно холоднее, но нервы сдали, как только она открыла рот. Ярость и обида тут же переполнили чашу.
— Что не так? — удивился Артур. — Объясни мне: разве я не прав?
Он всё ещё не выпускал её из крепких объятий, а она, согреваясь в его на удивление сильных руках, наконец перестала трепыхаться.
— Я тебе больше не нужна? — её голос дрожал, она боялась жуткой правды так же, как и сладкой лжи во благо. — Только честно ответь.
Он вдруг отстранил её от себя, взял испуганное лицо в тёплые ладони и заглянул в умоляющие глаза.
— С чего ты взяла? Кто тебе такое сказал? — из его голоса ушла привычная мягкость, по-кошачьи ласковая и убаюкивающая.
— Я всегда одна. Одна утром, одна вечером. И ребёнка я буду растить одна, а ты будешь веселиться с Джокером. Кто для тебя семья? Я или он?
Она снова попыталась выскользнуть из его цепких рук, но вышло странно: возня затянулась, больше напоминая странную борьбу, и наконец Артур, сев к кровати спиной, усадил Лизи между своими ногами и грубо прижал к себе, не давая ей возможности выбраться. Она испугалась, дёрнулась ещё раз.
— Тихо, — хрипло шикнул Артур. — Тихо.
Лизи замерла, ощутив, как тёплая ладонь заботливо легла на её живот, погладила. Губы мужчины — отца её ребёнка — коснулись её уха. Затем прижался гладко выбритой щекой к её щеке. А руки всё также крепко держали её, чтобы не вырвалась. Будь всё иначе, она бы подумала, что он играл на контрасте: власть и свобода, нежность и порок.
— Всё, что я делаю, — он говорил так, будто растолковывал прописную истину маленькому капризному ребёнку, — это ради тебя. Мой ребёнок никогда не узнает, что такое расти без отца и без любви родителей. Но…
Артур потёрся щекой о щёку Лизи и вздохнул, всё так же крепко удерживая её и не давая дёрнуться.
— …надо потерпеть.
«Арти, Арти, ещё немного, и наш мышонок убежит. Разве я тебя этому учил? Разве я просил отпускать её? Девочка заигралась, так пусть играет возле дома. Арти, ну ты уже умный малый. Да?»
Артур чуть ослабил хватку, при этом всё ещё сжимая Лизи в объятиях. Ждал, начнёт ли снова трепыхаться. Она сжала его пальцы, словно умоляя, требуя не отпускать её: провести день со своим мужчиной после убийства, на грани нервного срыва, преодолевая обидное желание сбежать, — разве это так много?
— Ну? Успокоилась? — наконец мягко спросил он.
Он целовал её за ушком, ловил тихие пугливые вздохи, а когда чувствовал, как она вновь напрягалась, снова сковывал в объятиях. Он взял её руки и уложил крест на крест. Сжал. Забота и сила неразрывны. Когда Лизи повернулась к нему лицом и ответила его губам, его пальцы скользнули вниз. «Арти зря времени не теряет, хе-хе». Оттянув резинку трусов, скользнул внутрь и дотронулся до сухого входа. «Арти, Арти, наш мышонок течёт от опасности, а не от твоих поцелуйчиков».
