Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки) - "Kharizzmatik" (полная версия книги txt) 📗
Оберн… Траки… Ловсток… Озерный Край… Перекресток Кимбэлл… Гора Спрингс… Синклэр… Арлингтон….
Огаллала… Дирборн… Сент-Луис… Гора Джулиет… Карфаген… Маленькая Река…
Каждые несколько дней я набирала Алека, и когда раздавался голос его автоответчика, я просто называла город, где остановилась. Я никогда не задерживалась долго на одном месте, вскоре вновь забираясь в машину и уносясь прочь. Он велел мне обосноваться там, где будет безопасно, прислушаться к своей интуиции, но у меня проснулась паранойя, и я везде казалась себе уязвимой, отрезанной от всех и вся, но, в то же время, на виду. Я больше не была в себе уверена, банальные вопросы заводили меня в тупик, например, как меня зовут и откуда я. Я подозревала всех вокруг, анализировала каждый брошенный на меня взгляд, повсюду искала подвох или затаившуюся опасность. Вернулись ночные кошмары, меня преследовали лица, и я просыпалась в полубредовом состоянии, уверенная, что они рыщут поблизости и наблюдают за мной.
Я стала терять себя, как вдруг мне представился шанс вспомнить, кто я на самом деле.
Июль и август пролетели быстро, а в сентябре моя дорога подошла к концу. Я была в городке под названием Океанический Остров в Северной Каролине, или в Южной Каролине, кто его знает, я остановилась в местном частном отеле на берегу океана. Я была там уже неделю – самое долгое пребывание на одном месте, и почти все время я сидела на балконе в номере и смотрела на Атлантический океан. Я часами не сводила глаз с воды, прислушиваясь к шуму волн и ощущая, как ветер обдувает меня, пока я уношусь в дрему. Это успокаивало и приносило облегчение, мне удавалось на миг забыть обо всем, пока темнота вновь не поглощала меня.
Однажды утром меня разбудил неожиданный шум, я резко села и осмотрелась по сторонам. Сердце забилось от паники, и я изо всех сил пыталась понять, в чем дело. Я по-прежнему была на балконе на белом пластиковом стуле, солнце вставало, пляж был пуст. Так долго не продлится – вскоре сюда хлынет поток отдыхающих, желающих насладиться водой, но пока все спокойно. Я уже задумалась, а не приснился ли мне сон, но тут громкий визг повторился. Я вскрикнула и схватилась за грудь, когда ко мне на перила приземлилась маленькая белая чайка, вновь издавая вопль.
– Господи, – пробормотала я, пытаясь успокоиться, пока вставала.
Я провела рукой по взъерошенным волосам, и у меня сорвалось дыхание, когда сознание заполнили мысли об Эдварде. Он приходил ко мне в грезах, всегда неожиданно, в последнее время все чаще, память о нем преследовала меня. Казалось, что с тех пор, как я остановилась в Океаническом Острове, он постоянно был в моих мыслях, тоска снедала меня, мешала сосредоточиться. Понятия не имею, что происходит в Чикаго, суд над доктором Калленом уже начался, и я переживала, как держится Эдвард и все остальные. Я дошла до того, что посещала библиотеки в маленьких городах по пути и использовала интернет, чтобы узнать новости, но у меня не получалось.
Я надеялась, что когда это закончится – когда мы будем в безопасности – Алек, наконец, ответит на мой звонок.
Я зашла в холодный гостиничный номер и быстро разделась, я вспотела и тело онемело от долгого сна на стуле. Я нырнула под душ, чтобы освежиться и проснуться, а потом обернулась маленьким полотенцем и начала искать одежду. Мне нужна была стирка, но все же удалось найти чистые джинсы и какую-то майку. Я быстро оделась, напрягшись, когда увидела себя в зеркале – на мне была футбольная майка Эдварда. Я застонала, когда заметила под глазами черные мешки – мое истощение так ясно прослеживалось в чертах лица, будто его вырубили стамеской.
Я отвернулась от своего отражения, не желая больше видеть его, и начала собираться. Все мои принадлежности по-прежнему лежали в багажнике, я доставала лишь одежду. Потом я загрузила коробку в машину, бросая ее на заднее сидение, и пошла в главный офис, чтобы вернуть ключи и сдать комнату. Я вновь стала неспокойной, паранойя возросла, и я знала, что мне нужно уехать, пока не стало хуже. Проблема в том, что я не знала, куда податься. У меня заканчивались деньги, и я не была уверена, что решусь воспользоваться своим банковским счетом.
Я поехала вниз по улице, вспоминая, что видела там прачечную в нескольких кварталах от отеля. Я затолкала грязные вещи в машинку, наплевав на все правила сортировки цветов, и купила у управляющего пачку стирального порошка. В прачечной было тихо и пусто, поэтому я взяла с маленького столика старый атлас и села в холодное пластиковое крепло, дожидаясь, пока стирка завершится. Я пролистывала страницы, а сознание дрейфовало, пытаясь решить, куда дальше ехать. Стоит ли мне развернуться и вновь помчаться на восток? Или направиться дальше на юг, может, во Флориду? Как насчет севера? Я была в тумане, пока перебирала штаты, и вскоре в комнате стало совсем тихо – машинка закончила стирку. Я достала вещи и бросила их в сушилку, желудок заурчал от голода. Я вспомнила, что через дорогу есть кафетерий, выглянула и заметила вывеску «открыто».
С минуту я думала, могу ли позволить себе это, но тут желудок снова подвело, и тело решило за меня. Я еще раз глянула на вещи, а потом выскользнула через дверь и вошла в кафетерий, нервно оглядываясь по сторонам. Там было несколько покупателей, пожилая пара и семья в кабинке, а еще возле бара сидело двое мужчин и пили кофе. Все казались безобидными, не стоящими переживаний.
Девушка в белой рубашке, джинсовых шортах и с черным фартуком на бедрах подошла ко мне и положила на столик большое пластиковое меню, приветливо улыбаясь. Я попыталась выдавить улыбку в ответ, но из-за истощения она больше была похожа на гримасу.
– Что принести тебя попить, сладенькая?
Мне потребовалось пара секунд, чтобы понять ее вопрос, южный акцент был невероятно сильным.
– Кофе, – тихо попросила я. – Черный, пожалуйста.
– Конечно, – сказала она, отворачиваясь и подходя к следующему столику.
Я открыла меню и начала исследовать его. Через минуту официантка вернулась и поставила передо мной чашку кофе, а рядом – стакан холодной воды.
– Пожалуйста. Решила, что будешь заказывать?
– Э-э, да. Оладьи, пожалуйста, – сказала я, называя первое, что увидела.
В моем состоянии все казалось вкусным.
– Через миг будет подано, солнышко, – мягко ответила она, забирая у меня меню и уходя.
Я вздохнула и подняла кофе, делая глоток горячей горьковатой жидкости, а потом выглянула в окно. Я услышала, как мужчина попросил официантку включить телевизор и через несколько секунд помещение заполнили звуки новостей. Не помню, когда я в последний раз смотрела что-то, в последних моих отелях даже не было телевизоров.
Сообщения, в основном, были посвящены надвигающимся политическим выборам, скандалам, в которые оказались вовлечены кандидаты. Когда-то в Калифорнии я изучала политические партии, потому что с моей новой личностью я могла голосовать. Отец Эмили вновь баллотировался, и я часто расспрашивала ее о нем, но она привычно уклонялась от ответов, говоря, что это не имеет значения. Что даже если бы работа ее отца зависела от нее, она все равно не голосовала бы, потому что, кто бы ни сидел в офисе, ничего не изменится. Я не пыталась переубедить ее, но и не соглашалась. Авраам Линкольн и Тридцать восьмой конгресс утвердили Тринадцатую поправку, запрещающую рабство, и сделали нелегальным владение человеком. Вудро Вильсон и Шестьдесят шестой конгресс утвердили Девятнадцатую поправку, которая дала женщинам право голосовать. Для меня это имело значение.
Мужчины, пьющие кофе, начали обсуждать новости и дополнять их комментариями, они не соглашались друг с другом. Какое-то время я блокировала их голоса, глядя в окно. Я потерялась в мыслях, и не услышала, как ко мне приблизились, пока возле меня не прочистили горло. Я подскочила, проливая кофе, и глянула на официантку, стоящую рядом. Она быстро отреагировала и начала убирать последствия моей маленькой катастрофы, одаривая меня заинтересованным взглядом.
