Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки) - "Kharizzmatik" (полная версия книги txt) 📗

Белла фыркнула, стараясь не рассмеяться, и офицер посмотрел на нее с подозрением.

– Ребятки, вы пили? – спросил он.

Я сухо рассмеялся. – Еще нет, но если вы будете так добры, офицер, и выпишете мне квитанцию, я смогу доставить свою задницу домой и начать – один или два глотка водки сейчас бы мне не помешали.

Он зыркнул на меня и уставился в свой блокнот. Написав что-то в нем, он протянул мне квитанцию на подпись. Я расписался, он оторвал корешок от квитанции и отдал мне.

– Дата суда внизу.

Я кивнул. – Спасибо, но в этом нет необходимости. Я все улажу до суда.

– Притормаживай на моих улицах, Каллен, – резко сказал он, перед тем, как обернуться и пробормотать: – Чертово отродье.

Я засмеялся и включил зажигание, поехал к дому.

– Он вел себя не очень приветливо, – отметила Белла.

Я пожал плечами. – Как всегда. Он – шляпозад, – фыркнул я.

Она посмотрела на меня с удивлением. – Кто такой шляпозад?

Я офигел. – Ты только что выругалась, Белла?

Ее глаза распахнулись, и она смущенно улыбнулась, когда до нее дошло, что она ругнулась.

– Я, хм, – начала она, заливаясь румянцем. – Думаю, да.

Я заржал. – Это чертовски сексуально. Тебе нужно почаще так делать. Но в любом случае, шляпозад – это мудак, чья башка застряла в его же заднице. Ну, понимаешь, у него теперь задница вместо шляпы?

Она смотрела на меня. – Нет, – вскоре сказала она.

Я вздохнул и дернул головой. – Да ладно, неважно. Это просто слово, которые сейчас употребляют все сучки, – сказал я.

Она застонала и спросила: – Почему ты всегда употребляешь это слово?

Я вздохнул, потому что я, б…ь, действительно слишком часто его произносил, но ничего не мог с собой поделать. Так просто получалось. Я даже не пытался ответить почему, потому что это было бессмысленно. Я прибавил звук магнитолы и застонал, когда услышал, что поют N'sync.

Потянулся к кнопке, чтобы переключить эту гребаную песню, но застыл, когда Белла сказала: – О, и эту песню я люблю!

Я вздохнул и убрал руку. Если моей девочке, б…ь, нравится это дерьмо, то я смирюсь, даже если мне придется проткнуть карандашами уши, чтобы никогда снова не слышать эту хрень.

Потому что это я, Эдвард «киска» Каллен, principe della mafia, мудак, который стерпит дрянную музыку и долбаную поездку в зоопарк со своими братьями и их девушками – и все для того, чтобы моя девочка улыбалась. Парень, который стерпит любую бессмыслицу, если она сделает мою Беллу счастливой, потому что она делает меня счастливым. Она была моим счастливым воспоминанием.

Она этого стоит.

Alla Fine

Конец

======

3 Я люблю эту сладкую-сладкую, маленькую киску. Такую теплую и влажную.

4 Я не могу жить без тебя

5 Я так сильно тебя люблю. Больше для меня никого не существует

ДН. Ауттейк 4. Часть 1:

Ауттейк 4. Экспрессия любви

«Ласки, выраженные разными способами, необходимы для существования любви,

так же, как и листья необходимы для существования дерева.

Если их полностью подавить, то любовь умрет на корню».

Натаниэль Готорн

Эдвард Каллен

Я потянулся и схватил её за тонкие бедра, подтягивая вверх. Она обернула ноги вокруг моей талии и накинулась своим ртом на мой, хватая руками затылок и пытаясь притянуть меня поближе. Ее пальцы намертво вцепились мне в волосы. В этом поцелуе не было ничего нежного, ничего из этого абсолютно не было романтичным. Нет, этот поцелуй был полон отчаяния – в том, как лихорадочно двигались её губы, было что-то почти нахрен первобытное. Это было влажно и небрежно; наши языки слились воедино, из-за силы поцелуя наши зубы натыкались друг на друга, но никто из нас не считал это, б…ь, некрасивым. Сейчас это было правильным. Это не было нежно и чувственно – это была та потребность, которую мы сейчас ощущали. Это было всепоглощающе, нами завладела гребаная похоть «мне–мало–тебя», просто взывая об освобождении.

Я вонзил её в дверь спальни, сила удара заставила дверь качнуться и издать звенящий звук. Я толкнул свое тело в неё, и она застонала, так как мой член вжался в её центр. Я был таким гребано твердым, мой член набух и пульсировал, отчаянно прося внимания. Я мог чувствовать тепло Беллы через тонкий материал её шорт, и это сводило меня с ума. Так близко к тому, где я так отчаянно хотел быть, но все еще с барьером между этой киской и мной.

– Эдвард, – застонала она напротив моего рта, когда я вжал в неё свои бедра, потирая напротив её центра.

Пряжка от ремня на моих штанах скользнула по её клитору, и она захныкала, руками еще сильнее вцепившись в мои волосы и потянув их. Я вздрогнул, потому что это было чертовски больно, но не сказал ни единого грёбаного слова, потому что боль, казалось, ещё больше заводила меня. Ощущение её рук, что так яростно атаковали меня, заставляло бурлиться мою кровь, посылая её прямо к моему члену.

Может быть, я был мазохистом и, вероятно, неправильно кончать от боли, кто, б…ь, его знает, но по какой-то причине, это только побуждало и заставляло меня хотеть ещё больше. Я хотел поглотить её, взять её прямо здесь и просто овладеть ею. Я не хотел сделать это потому, что имел на это право, совсем нет. Моя девочка была сильная и независимая, становясь такой изо дня в день, и могла прочно стоять на своих гребаных ногах.

Нет, я не хотел владеть ею таким путем. Я любил её силу, её способность идти со мной нога в ногу, когда это было нужно ей. Я хотел взять это тело и дать ему наслаждение, удовлетворить каждый его дюйм . Я хотел захватить её, потому что нуждался в ней. Я нуждался в ней, как в воздухе. Я нуждался в ней больше, чем в еде или воде. Я нуждался в ней так сильно, что, если мне не удастся сорвать с неё эту проклятую одежду и вонзиться в эту тугую, влажную киску сию же минуту, то у меня было ощущение, что я, б…ь, умру.

– Фак, – задыхаясь, сказал я, отстраняясь от её рта и делая глубокий вдох. Я вонзил свои бедра в неё, и она громко застонала, откидывая голову назад и сильно ударяясь об дверь. Меня на миг пронзила паника, я надеялся, что с ней, б…ь, все хорошо и у неё не будет проклятого сотрясения мозга, но все улеглось, когда я увидел, что она подняла голову и посмотрела на меня.

Её глаза потемнели, в них плескалась чистая, примитивная похоть, а сила её взгляда просто ошеломила меня. Она притянула свою нижнюю губу в рот и прикусила её, заставив меня застонать и снова вонзиться в неё. Прижимаясь своей киской об выпуклость в моих штанах, она задвигала бедрами – и полная картина происходящего ошеломила меня. В этот момент стало ясно, что она нуждается во мне так же сильно, как и я в ней. Из её пор просто сочилось отчаяние, её тело, б…ь, звало меня. Я мог слышать, как оно кричало, чтобы ему преклонились и удовлетворили, и я жаждал быть тем, кто сделает это.

Я страстно желал её.

– Эдвард, – задыхалась она, притягивая меня ближе. Я зарылся лицом в её шею и начал прикусывать и лизать кожу. Её вкус был такой же сладкий, как и её запах, комбинация грёбаной клубники, мёда и сахара. – Ты нужен мне, Эдвард.

Я застонал от её слов, желание ринулось сквозь меня, заставляя мою кожу гореть в огне от страсти к ней. Я оторвался от её шеи, прижался к губам и крепко обхватил руками, отходя от дверей на трясущихся ногах. Я был полостью трезвый, и она была п..ц какой легкой, но мои грёбаные колени поджимались от слабости.

Спотыкаясь, я добрел до кровати, стараясь быть осторожным, чтобы не упасть или, на хрен, не уронить её, и положил поперёк кровати. Руками она схватилась за низ моей рубашки, зажимая её в кулаках и поднимая вверх. Я отодвинулся, чтобы она могла снять её с меня. Она бросила рубашку через всю комнату и приникла своими губами к моей груди, пробежалась язычком по татуировке над моим сердцем. Il tempo guarisce tutti i mali. Время лечит все раны. Я не был уверен, действительно ли время или это была моя Bella, но что-то излечило меня. Что-то заставило меня чувствовать себя целостным опять.