Пришлые и ушлые (СИ) - Берг Николай (книги без регистрации .TXT) 📗
Дрожащими пальцами Вила'Рай с трудом поставил во двор иллюзию гнома. Безбородый грозно прицелился в ошалевшего металлоида, который так и стоял с поднятой к небу головой, или как там называть верхний выступ на его туловище. Но растерянность была секундной. Пришлый во дворе ловко расстрелял иллюзию гнома, потом рванул с наездником в дом напротив, в удивлении остановился, расстрелял еще одну возникшую перед ним иллюзию, разнес еще одну, потом промедлил пару мгновений и выскочивший во двор настоящий живой гном навскидку изрешетил его грохочущим огнем. Эльф успел подумать, что сильно же его оглушило, одурел совершенно, до чего надо дойти, чтобы удивиться самому — откуда взялась иллюзия, если он ее не ставил, а про гнома живого совершенно забыть. Гном между тем старательно переломал вяло сопротивлявшемуся наезднику конечности и что?то орал, судя по распахнутой пасти на красной роже. Хуже того — он еще и приплясывал, что для изысканного вкуса дроу было даже не смешно.
Словно постарев на пятьсот лет, Вила'Рай устало спустился во двор. Под ноги попался желтый череп без нижней челюсти. Бездумно подкатил его ногой к валявшимся грудой костям. Потом опять же не очень понимая, что делает, отыскал нижнюю челюсть и ее тоже добавил в кучу. В голове было пусто, шумело водопадом в ушах и слезились, словно обожженные глаза. Гном радостно плясал среди валяющихся металлических тел, сейчас почему?то похожих на убитых эльфийских рыцарей, готовая иллюстрация к балладе о разгроме в пещерах Энниле. Дроу замутило. Вяло, через силу он наложил на себя заклинание 'вечерняя свежесть', но это мало помогло. Тогда попробовал 'полночную бодрость' и стало немножко лучше. Медленно приходило понимание того, что его боевая звезда совершила почти невозможное — уничтожила пятерых пришлых и их летательную машину — там, куда она укувыркалась, столбом поднимался черный смоляной дым. Судьба машины сомнений не вызывала.
Надо было разобраться с остальными — война еще не кончилась, а кроме гнома и его самого больше никого было не видно. Прервал гномский танец и отправил безбородого посмотреть, что со 'слугой' и дружинником. Гном с явной неохотой покинул двор, где валялось столько роскошных трофеев, но все — таки приказ выполнил. Вила'Рай несколько бодрее принялся осматривать здание, где оставались перед боем Экка и трактирщик с некромантом. Нашел только гоблиншу, которая сидела словно испуганная мышка в дальнем углу разгромленной вдрызг роскошной спальни. На полу хрустели под ногой штукатурка и странные металлические цилиндрики, которыми плевалось при стрельбе оружие пришлых. Прическа у Экки была совершенно растрепана, на лбу красовались свеженькие ссадины и царапины, носом гоблинша старательно хлюпала, но к удивлению и радости эльфа больше повреждений никаких не было. Еще она была вся в пуху и перьях от разорванных подушек и перин, но это и вовсе пустяк. Толстяк с магом пропали, словно сквозь землю провалились. Все еще хныча, зеленокожая мелкота послушно пошла за хозяином во двор. Где буквально нос к носу и столкнулись с гномом. Тот вытащил под дымное небо дружинника и кинулся к командиру. Вила'Рай угрюмо вздохнул — помочь тут не смогла бы и его супруга, не то, что он сам. Человек получил такие раны, что странно было видеть еще его дышащим. И совсем удивляло, что сознание дружинник не терял.
— Мы их урыли! — с мрачным удовлетворением прохрипел умирающий.
— Да. Мы их урыли — согласился Вила'Рай. Он постарался, как умел перевязать рваные раны, наложил несколько заклятий, но ситуация была ясна во всем своем неприглядном безобразии.
— А толстый жив? Не вижу его — завертел головой человек. Ему вроде как стало лучше, но такое часто бывает перед смертью и это знали они оба — и эльф и раненый.
— Не знаю, не нашел. Только вот — Экка.
— Это хорошо, что ты жива, малышка, ты этим железякам еще напортачишь — усмехнулся через силу дружинник. И сочувственно подмигнул командиру. Видимо дал понять, что в мирное время такая слуга в доме почище землетрясения, потопа и пары пожаров. Слух потихоньку стал возвращаться, потому громкий крик гнома со второго этажа заставил поморщиться.
— Эй ты, остроухая зелень, куда ты дела мою сумку с домкратом 'Стремительный'? — орал гном.
— Я не брала, честно–честно — захлопала глазенками и захлюпала снова носом гоблинша. Раненый осторожно хохотнул — смеяться ему было больно, но зрелище было очень уж комичным, а ситуация очевидной. Вила'Рай знал, что у человеческих воинов тоже был какой?то свой кодекс чести (хотя какая честь, когда речь заходит о людях!) и потому умирающие старались держаться мужественно, видимо подражая в этом дроу. Впрочем, и гномы–воины тоже пытались подражать дроу. И потому Вила'Рай напомнил гному, что так ругаться не достойно воина и Мастера Мифрильной кузни. Даже если и пропала сумка, то все эти трофеи окупят потерю во много раз. По гримасе гнома было ясно, что он так не считает, и потерю свою будет оплакивать вечно, но когда он вылез из развалины во двор — на плече у него уже болталось три арбалетра пришлых. И все колчаны–коробки для чудных болтов к этим арбалетрам он тоже собрал, пользуясь тем, что теперь дружинник на них не претендовал.
— Я пойдур глянур, что там с их аппаратом делается — хмуро сказал гном и повернулся в направлении столба дыма. Но далеко он не ушел, замер как вкопанный и только и смог выкрикнуть странное:
— Ваур!
Было, отчего удивиться. Эльф и сам удивился. Некромант Хергенцериос из Уруаны, маг Третьего Круга за прошедшее время сильно изменился. Во–первых, он передвигался сам, во–вторых, глаза у него сверкали странным светом, словно два болотных огонька, в–третьих, он еще больше осунулся, но при этом выглядел куда бодрее, чем до боя. Следом шел мелово–бледный потный трактирщик и тащил тяжелый мешок, туго набитый чем?то.
— Их аппарат теперь — груда горелого металла, более ничем не интересен. Разве что только для плавильни. Все ценное мы забрали — учтиво, но весьма холодно сказал гному маг.
— Конечно, обскакали, пока мы тут корячились — буркнул сердито гном.
— Стоит ли тратить время на пустяки — нетерпеливо оборвал его маг и простер свою десницу в сторону груды желтых костей, в которую превратился развоплощенный скелет–мажордом. К громадному удивлению всех присутствующих, останки бодро и как?то даже весело сложились снова в совершенно безукоризненного по манерам дворецкого. Костяк поправил на себе доспехи (эльф совершенно механически отметил про себя, что в старинном шлеме появилось две новые дыры, а вот в черепе эти дыры не остались) и поклонился хозяину. Это было совершенно не по правилам, все отлично знали, что нежить некромант может поднять только один раз. Осыпавшийся после поднятия скелет больше никем поднят быть не мог. Это было постулатом. Но вот перед глазами стоял совершенно непонятный случай.
— Теперь, друг мой, тебе вообще ничто не грозит. Ты поднимешься на ноги и станешь самим собой, даже если тебя сотрут в порошок — молвил маг своему мажордому и тот благодарно поклонился.
— Этого не может быть — услышал Вила'Рай свой собственный голос.
— И, тем не менее, это есть — спокойно возразил некромант.
— Я вижу, что ты стал личем, хотя и не пойму как, при таком кратком времени и без ассистентов. Но и личи не умеют такого — возразил эльф.
— Я — теперь — умею — с расстановкой ответил некромант, ставший личем.
6.
Эльф промолчал. Ему доводилось слышать, что процедура перехода живого мага в лича весьма непроста, для этого требуется время, место, не меньше трех десятков живых душ, силу которых маг угробит для своего перерождения, и помощь кого?то, кого маг возьмет в ассистенты. Потому как живая суть умертвия после этого заключается в филактерию, которая может быть самой разной — у изуверов древних времен еще живого мага положено было люто потрошить и складывать его требуху в сосуд, потом маги многому научились и такими кровавыми церемониями уже себя не мучили. Но, тем не менее, ритуал становления личем был очень непрост. Как ухитрился этот некромант провернуть так быстро хлопотную церемонию Вила'Рай понять не мог. Но, то, что перед ним сейчас стоял самый настоящий лич, и его тело уже остывало, дроу видел явственно.
