Ожог (СИ) - Михлин Наташа "Passion_fruit" (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
— Джеймс, если уж мы летим за твой счет, мне любопытно, откуда ты берешь деньги? Если учесть, что тебе нельзя светиться и заводить счет в банке, и за твою… службу тебе вряд ли платили.
Солдат оторвался от планшета.
— Мне платят, как и всем нам.
И пояснил:
— Еще во время Щ.И.Т.а была разработана отдельная финансовая система для хранения наших средств и безопасных транзакций. Они анонимны, их нельзя отследить. Это было сделано для защиты героев, ведь никогда не знаешь, где окажешься, и что может понадобиться. Там около двадцати открытых счетов, сейчас, может, и больше. Раз в полгода государство переводит определённую сумму. Им это выгодно, так создается иллюзия некоего контроля и поощрения.
— Но тебя же считали погибшим? И потом, сейчас ты уже не один из них?
— В мире сверхлюдей все сложнее, — поморщился он, — кто-то может пропасть на пятьдесят лет, а потом объявиться, кто-то меняет сторону… не всегда по своей воле. Нельзя обрубать концы, это неразумно. Счет не перекроют, пока не пройдет сто пятьдесят лет со дня предполагаемой смерти. Мне некогда, да и некуда было их тратить, я не Старк, — ухмыльнулся он.
Оставшуюся часть полета мы играли в мои дорожные шахматы. Я научила Джеймса играть в «уголки», и из пяти партий он проиграл только однажды, хотя я до этого момента считала себя экспертом в этой игре. Тактика и стратегия, так ее и растак.
Дюссельдорф встретил нас ярким закатом. Я села в подогнанную машину и открыла верхнюю заслонку с зеркалом, чтобы привести себя в порядок. В отражении было видно мои растрепавшиеся волосы, захлопывающего багажник Джеймса и стоянку аэропорта с множеством людей и грузовых тачек. Мое внимание привлек мужчина у колонны. Он говорил по телефону и очень внимательно смотрел в нашу сторону. Точно паранойя.
— Слушай, сказала я при выезде на трассу, у меня от твоих рассказов появился побочный эффект, — Барнс бросил на меня быстрый взгляд, — я теперь всех подозреваю, — продолжала я, — то голубей на крыше, то мужчин с телефонами…
Он досадливо поморщился.
— Женщины с телефонами тебе кажутся менее опасными?
Я задумалась и вспомнила агента Романофф.
— Ты прав. Устаревшее клише.
— Я не для того тебя вытащил, чтобы ты высматривала шпионов. Для этого здесь есть я, а ты просто радуйся жизни, окей?
— Сложно не подпасть под влияние ситуации, знаешь ли. Это классика — простая девушка заметит то, что упустил супер профи, и спасет мир.
Как здорово, что квартиру теперь можно снять через интернет, ни разу не встречаясь, ни с ее хозяином, ни с носильщиком, ни с горничными.
Ключ был в почтовом ящике. Я оглядывала улицу. Настоящие пряничные домики. Нигде таких нет, только в Германии, да еще в Нидерландах. Хотелось лизнуть перекрещивающиеся балки, чтобы проверить, не шоколадные ли они. Джеймс позвонил хозяину жилья, чтобы подтвердить прибытие. Я услышала, как он говорит по-немецки, и поняла, почему некоторые предпочитают смотреть специфическое кино именно германского производства.
— Я в восхищении. Ты будто здесь родился. Надо как-нибудь устроить тебе тестинг с гугл переводчиком. Поговорим на всех тридцати языках, которые ты знаешь.
Он довольно оскалился.
Апартаменты были двухкомнатными, с кремовой отделкой в классическом стиле. В спальне стояла двуспальная кровать с балдахином, а в гостиной — чудесный белый диван-рекамье напротив окна. В городе уже зажглись фонари и праздничные гирлянды.
Джеймс занес вещи в спальню, я услышала, как он присвистнул. Выйдя, решительно поднял руки и сказал:
— Я буду спать на диване, комната твоя. Три спальных места, две комнаты, фотографий этого средневекового шатра не было, иначе я бы присмотрел что-нибудь другое.
Ну уж нет, — я забралась на диван с ногами, — он мой! Буду смотреть на огоньки в окно.
— You little cunning fox! — прищурился он.
Мы выпили глинтвейна и съели по тарелке жареной картошки с салатом в ближайшем ресторанчике. Фестиваль начинался через полчаса.
Пришлось долго искать нужный трамвай (мне захотелось покататься на здешнем аналоге моего любимого транспорта), мы вошли в зал на середине первого выступления.
Зал был огромный, по бокам переливающейся сцены висели экраны, а толпа внизу шумела и светилась в полумраке огоньками фотовспышек. Мы постарались протолкнуться поближе, но остановились где-то на середине. Дальше были уже консервы, а мне хотелось свободы движения.
Музыка была великолепна, гитары я обожаю, живые выступления это всегда здорово. Мы слушали рок, альтернативную музыку, соул, чилл и многое другое, чему я не знала названий. Одна группа из Монголии вынесла на сцену инструмент, состоящий из множества колокольчиков. Я загорелась попробовать сделать такой, когда вернусь. Пытаясь так и этак поднять телефон повыше, чтобы снять это чудо, я вспомнила, что не одна.
— Можешь приподнять меня? — закричала я в ухо Барнсу.
Он улыбнулся, и, подхватив меня, поднял на вытянутых руках вверх, как на сидении. Я не ожидала оказаться на такой высоте и чуть не потеряла равновесие. Сфотографировав сцену, я заметила себя и Джеймса на экранах. Оператор показывал панораму и решил задержаться на нас. Я смутилась и, обернувшись, знаками попросила спустить меня на землю.
После концерта мы купили в фойе два хот дога и бутылки с водой. Возвращаться решили пешком, чтобы посмотреть на город и подышать воздухом.
Ночные улицы в центре были буквально запружены народом, вся молодёжь высыпала гулять и поздравлять друг друга с Новым Годом. В каждом окне горела елочка, деревья в парках были обернуты гирляндами лампочек.
Недалеко от нужной нам улицы у меня вдруг закружилась голова, и я почувствовала тошноту. Юркнув в проулок с мусорными баками, я оперлась рукой о стену.
— Что с тобой?
Я махнула на него второй рукой.
— Уйди! Кажется, меня сейчас стошнит.
Он не успел ответить, как меня сложило пополам. Когда полегчало, я села на ступеньки и промокнула губы салфеткой. Потом достала воду и прополоскала рот.
— Хот доги были… — я не договорила, Джеймс рванулся в сторону.
— Oh, holy shit, — и я услышала, как за мусорным баком выворачивает уже его.
Я нахмурила брови.
— Тебя же невозможно отравить!
Он отдышался и ответил:
— Это всего лишь значит, что от этого я не умру. Но совершенно не значит, что мне не может быть плохо.
Когда Джеймс подошел ко мне, я протянула ему салфетки и воду. В сумке была походная аптечка, а в ней кулек активированного угля. Я разделила его пополам, по пять каждому.
— Черт, разве так должен кончиться новогодний вечер?!
— Смотри, — показала я, — вон там круглосуточный магазин. Написано двадцать четыре. Будь другом, скажи, как это читается?
— Drogariemarkt.
— О боже. Давай возьмем красного вина. Моя мама всегда им лечила нас, детей, от отравлений. И потом, вечер еще не кончился.
Когда он вышел с пакетом, я успела замерзнуть и проголодаться. Пришлось возвращаться и брать пачку риса.
До дому мы дошли уже на половине бутылки, шутили и смеялись всю дорогу. Несвежий хот дог сближает, подумалось мне.
Перед тем, как оккупировать ванну, я поставила вариться рис по-итальянски в большом количестве воды, которую потом нужно слить, как макароны. Так рис получается рассыпчатым и ароматным.
Я легла в ванну и окунулась с головой. Дома у нас только душ, с местом не разгуляешься.
Повесив полотенце на сушку, я надела пижаму и вышла в гостиную.
— Рис надо слить, — я прошла на кухню в поисках дуршлага и, не найдя такового, задумалась: — Дуршлага нет, сетки тоже. Что делать будем?
— Дай сюда.
Джеймс вымыл руки и, взяв у меня кипящую кастрюлю, наклонил ее над сливом, придерживая крупу левой рукой. Кипяток полился у него между пальцами. Взвилось облако пара.
— А говорил, вечер не удался!
Лежа на диване под одеялом и глядя на огни за окном, я думала о Ките. Почему я ему до сих пор ничего не сказала? Сначала потому, что говорить-то было нечего, потом стало опасно, затем поздно, а теперь… У нас никогда не было друг от друга тайн. До войны.
