Охотники за сокровищами - Уиттер Брет (читать книги без регистрации полные txt) 📗

6577 картин;

230 рисунков и акварелей;

954 гравюры и оттиска;

137 скульптур;

129 предметов оружия и доспехов;

79 корзин с мелкими предметами;

484 ящика, предположительно содержащих архивы;

78 предметов мебели;

122 гобелена;

181 ящик книг;

1200–1700 ящиков, предположительно содержащих книги или другие бумаги;

283 ящика с неизвестным содержимым.

Затем он принялся за дело: разговаривал с работниками шахты и осматривал хранилища. «Какое это было увлекательное зрелище, – писал Керстайн, – следить за тем, как он сравнивает американские методы определения абсолютной, относительной или какой-то там еще влажности с австрийскими, которые использовал профессор минералогии Венского университета [тот самый печально известный доктор Михель], предоставивший нам рекомендации от движения австрийского Сопротивления». Стаут провел в шахте три дня, после чего объявил, что произведения искусства можно оставить там еще на год. Затем, доверив руководство шахтой Поузи, он отправился в тыл 3-й армии, чтобы инициировать расследование того, что произошло в соляной шахте в Австрийских Альпах. Но это расследование так никогда и не было проведено.

14 июня Джордж Стаут вернулся в Альтаусзее со своим новым учеником лейтенантом Стивом Коваляком. На следующий день проходы шахты были наконец расчищены, а обрушенные туннели восстановлены. На расчистку завалов потребовалось двести пятьдесят три рабочие смены, и рабочие вывезли из шахты 897 доверху нагруженных тележек.

Десять дней спустя, 25 июня, Стаут получил печальное известие. Президент Гарри Трумэн уступил Сталину. Западные союзники не останутся на завоеванной территории, а отойдут назад, к послевоенным границам, определенным «большой тройкой» (Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным) на Ялтинской конференции в феврале. Американцы опасались, что бесчисленные хранилища искусства в итоге окажутся в советской зоне оккупации. Стаут понял, что все содержимое шахты Альтаусзее может достаться Сталину. У хранителей не было года на то, чтобы, как предполагал Стаут, вынести все сокровища из шахты. Им дали время до 1 июля. Четыре дня.

Стаут ринулся в бой. Карл Зибер и два новых помощника Стаута, хранители памятников Томас Карр Хауи-младший и Ламон Мур, отправились под землю с заданием выбрать предметы, которые следует эвакуировать первыми. Стаут привез с собой овечьи шкуры, в которые он заворачивал предметы искусства в Меркерсе, – они пригодились ему и в Альтаусзее. То, что было завернуто и сложено в ящики, грузили на вагонетки, которые называли «шахтовыми псами», от созвучия немецкого Hunt (вагонетка) и Hund (собака), и гнали по проложенным по шахте узким рельсам. За вагонетками, которые вытаскивал на поверхность земли небольшой локомотив, шли шахтеры. Затем ящики перетаскивали на грузовики и в сопровождении двух вездеходов перевозили вниз по опасным горным дорогам в сборный пункт произведений искусства ПИИА или в мюнхенский пункт сбора, организованный Джеймсом Роримером. Там грузовики разгружали, а овечьи шкуры, ящики и прочие упаковочные материалы отправляли обратно в Альтаусзее, чтобы использовать для следующей партии.

Стремительно портилась погода. Поскольку времени совсем не оставалось, Стаут объявил шестнадцатичасовой рабочий день, с 4 утра до 8 вечера. Снаружи лило как из ведра, что не просто затрудняло погрузку – даже дойти до подсобки было нелегко. Внутри не было электричества. Спальных мест на всех не хватало, еды не хватало, связь с внешним миром практически отсутствовала. Стаут оцарапал себе костяшки пальцев о соляные стены рудника и подцепил инфекцию. Ему приходилось каждый вечер часами держать руки в каске, наполненной горячей водой, чтобы они не опухали. «Очень беспокоят руки», – записал он в дневнике.

Они все равно не успели закончить к 1 июля. Но им повезло, что политики не смогли договориться по поводу крайнего срока: касался он только Германии или и Австрии тоже. Хранители работали. За завтраком 10 июля Джордж Стаут объявил: «Сегодня, кажется, подходящий день для настоящих шедевров». Несколько дней они со Стивом Коваляком упаковывали «Мадонну» из Брюгге в шкуры и бумагу и обвязывали веревками, пока она, по выражению Томаса Карра Хауи-младшего, не стала похожа «на кусок ветчины в оплетке». «Ветчина» весом в тонну! На ее поверхности нельзя было допустить ни малейшей царапины, потому что мир никогда бы им этого не простил. Но Стаут не сомневался в том, что делает. Используя специально разработанную канатно-блочную систему, он поднял статую на поджидавшую вагонетку и объявил: «Уверен, мы можем перевезти ее в Мюнхен через Альпы, не причинив никакого вреда». Он лично прошагал рядом со статуей весь путь до поверхности.

Потом из шахты вынимали Гентский алтарь, каждая панель которого была уже со всей тщательностью упакована в отдельный ящик. Грузовик подготовили так же, как и для остальных бесценных шедевров. Сначала его дно выложили водонепроницаемой бумагой, которая использовалась для защиты от газовых атак. На бумагу положили войлочную подстилку, а сверху – «сосиски», подушки в сорок сантиметров толщиной, которые Стаут изготовил из найденной в шахте бежевой ткани для занавесок. Затем алтарные ящики закрепили на подушках в вертикальном положении – для надежности и амортизации. Когда все двенадцать панелей алтаря были выстроены на грузовике параллельно друг другу, сверху положили еще один слой войлока и водонепроницаемой бумаги, а потом все вместе накрепко закрепили с бортов.

Тщательная упаковка «Мадонны из Брюгге» и Гентского алтаря заняла весь день. На следующее утро Джордж Стаут сел в первый грузовик, и два величайших шедевра Европы начали свой 250-километровый путь в Мюнхен по крутым альпийским склонам. Они направлялись домой.

Меньше чем через месяц, 6 августа 1945 года, Джордж Стаут покинул Европу. Он тоже возвращался домой, сорокасемилетний, уставший. Но уходить на покой он не собирался. За неполных тринадцать месяцев он обнаружил, осмотрел и упаковал десятки тысяч произведений искусства; из одного Альтаусзее было вывезено восемьдесят грузовиков. Он организовал полевую службу ПИИА в Нормандии, заставил штаб верховного командования расширить и поддержать службу памятников, обучил хранителей из Франции и Германии, допросил множество нацистских чиновников и посетил большинство нацистских хранилищ искусства к югу от Берлина и к востоку от Рейна. Не будет преувеличением сказать, что на своем стареньком «Фольксвагене» он проехал больше пятидесяти тысяч километров по Европе и побывал практически в каждой важной точке на территории 12-й группы армий США. За все время службы на континенте он позволил себе ровно полтора дня выходных.