Генрих IV - Дюма Александр (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗

Александр Дюма

Генрих IV

Великие люди в домашних халатах

Есть поговорка: «Не бывает великого человека в халате». Как и все поговорки, эта, пользующаяся громадной популярностью, имеет как правдивую, так и фальшивую сторону. Посмотрим на личные привычки человека. Постараемся рассмотреть величие через простоту, поэзию сквозь прозу, идеал сквозь реальность. Возможно, великий человек возвеличится еще больше. Реальность, на наш взгляд, не могила, поглощающая человека, а пьедестал, на котором возвысится его памятник. И именно то, что мы видим, так как почти всегда история, настоящая ханжа, показывает нам героев, задрапированных в церемониальные одежды, и вечно стыдится дать нам увидеть их в повседневной простоте. Мы постараемся, используя некоторые заметки лакеев названных героев, заполнить пробел, оставленный историками. Нам гораздо больше нравится статуя, которую можно осмотреть со всех сторон, чем барельеф, у которого отдельные части проглядывают из сплошной стены.

Александр Дюма

Генрих IV

Историческая хроника

Глава I

Генрих IV родился в По 13 декабря 1553 года. Это был сын Антуана Бурбона, который происходил от графа Клермона, шестого сына Людовика Святого. Потомок великого человека, Антуан Бурбон был в действительности жалким потомком: довольно бедный господин, то католик, то протестант, то протестант, то католик… Он случайно оказался католиком, когда был убит при осаде Руана. И убит он был гугенотом. Как он был убит? Эта серьезная историческая проблема была разрешена его эпитафией:

Честное слово, читатель, поищите рифму. Ее нетрудно найти.

Мать нашего героя, Жанна д'Альбре, вот это была настоящая женщина, повелительница! Она унаследовала от своего отца, Генриха д'Альбре, королевство Наваррское. Воцарившись в 1562 году, она в 1567 году ввела там кальвинизм. Удостоенная чести быть приглашенной ко двору Франции по случаю женитьбы ее сына на Маргарите Валуа, она там и скончалась за два месяца до Варфоломеевской ночи, отравленная, как говорили, парой надушенных перчаток — великодушным даром Екатерины Медичи.

Дядей Генриха IV был очаровательный герцог Конде, утонченный вертопрах, убитый в Жарнаке Монтескью, за которым всю его жизнь бегали дамы, несмотря на его маленький рост и небольшой горб. О нем сложили такой куплет:

Генрих IV был к тому же внучатым племянником «большого ребенка, который все испортил», а именно Франциска I, самого изящного вруна Франции. Он был внуком этой очаровательной Маргариты Наваррской, которая так и не решила никогда, была она католичкой или протестанткой.

Жанна д'Альбре была в Пикардии с Антуаном Бурбоном, губернатором провинции и командующим армией, сражавшейся против Карла V, когда она заметила свою беременность. О новости она тотчас же сообщила своему отцу, Генриху д'Альбре, королю Наварры, и он не замедлил вызвать ее к себе. Простившись с мужем, она покинула Компьень, пересекла Францию и прибыла 5 декабря 1553 года в По. Жанна ехала не без волнения. Ее отец содержал при себе любовницу, страшную интриганку. Говорили, что Генрих д'Альбре составил завещание в пользу любовницы и в ущерб дочери. На следующий день после своего приезда Жанна осмелилась заговорить с отцом о завещании.

— Прекрасно, прекрасно! — ответил тот. — Я прикажу показать тебе завещание, но только тогда, когда ты покажешь мне своего ребенка. Но есть еще одно условие.

— Какое? — спросила Жанна.

— Ты произведешь на свет ребенка не плача и не хмурясь. Ты будешь петь песенки.

Сделка была заключена.

13 декабря, то есть через восемь дней после приезда, Жанна почувствовала первые схватки. Она тотчас же послала за своим отцом, но запретила говорить ему, в чем дело. Король вошел и услышал, что его дочка поет.

— А, хорошо! — сказал он. — Похоже, что это начинается и что я становлюсь дедом.

Даже во время самых страшных мучений Жанна не прервала своей песни; она родила, напевая. Итак, замечали позже, в противоположность всем другим детям, которые вошли в этот мир плача, Генрих IV явился на свет смеясь.

Едва ребенок покинул лоно матери, как король решил убедиться в том, что это мальчик. Он побежал в свою комнату, схватил завещание, скрытое в золотом ларце, и отнес его принцессе. Отдавая ларец одной рукой, другой он забрал у нее младенца, заявив:

— Дочь моя! Это принадлежит вам. Но это — мое!

И, оставив золотой ларец на кровати, он унес младенца, обернув его полой своего халата.

Явившись в свою комнату, он потер губы ребенка долькой чеснока и заставил его выпить из золотого кубка глоток вина. Одни говорят, что это был кагор, другие утверждают — арбуа. При одном запахе вина ребенок принялся сонно покачивать головкой, как и писал Рабле (Генрих д'Альбре прочел «Гаргантюа», книгу, появившуюся девятнадцать лет назад).

— А-а! — воскликнул дед. — Уверен, ты будешь настоящим беарнцем.

Геральдические знаки Беарна — две короны, и когда королева Маргарита, жена Генриха, родила Жанну д'Альбре, испанцы говорили: «Чудо! Корова разродилась овцой!»

— Чудо! — закричал, в свою очередь, Генрих Беарнский, лаская внука. — Овца родила льва!

Лев явился в мир с четырьмя резцами — два наверху и два внизу. Он кусал грудь своих первых двух кормилиц настолько сильно, что покалечил их. Третья, добрая крестьянка из окрестностей Тарба, отвесила ему по этому случаю крепкую оплеуху и мгновенно вылечила его от привычки кусаться.

У него было восемь кормилиц, и он отведал восемь разных сортов молока. Так как пища, безусловно, влияет на формирование характера, этот факт объясняет многие противоречия его жизни. У него были еще две кормилицы, но то были кормилицы, так сказать, «моральные»: Колиньи и Екатерина Медичи.

Он мало взял от первого, но много у второй. Ей он обязан тому безразличию, которое проявлял ко всему. В качестве гувернантки король назначил ему Сюзанну Бурбон, жену Жана д'Альбре, и баронессу Миассан. Воспитывать его он приказал в Коаррасе, в Беарне, в замке, расположенном среди скал и гор. Питание и гардероб ребенка регламентировались его дедом. Питание сводилось к пеклеванному хлебу, говядине, сыру и чесноку, а одежда состояла из камзола и крестьянской обувки. Все это обновляли, только когда изнашивалось старое.

Большую часть времени он бегал по скалам, босоногий и без шапки, также по особому указанию деда. Именно так превратился он в неутомимого ходока. Д'Обинье рассказывал, как Генрих, заморив в походах людей и лошадей, доведя их до последней потери сил, вдруг приказывал музыкантам играть, но плясать мог только он один.

Из общения с другими детьми он сохранил привычку разговаривать с людьми любого сорта. Чтобы поболтать, первый встречный был ему хорош, так же как первая встречная годилась ему в подружки. В конце концов он стал наигасконнейшим гасконцем и не разгасконивался никогда.

Его дед позволил, чтобы внука научили писать, но запретил, чтобы его заставляли это делать. И, несомненно, благодаря именно этой рекомендации он стал таким очаровательным писателем.

Достучаться до его сердца было предельно просто. Это составляло суть его характера и делало его бесконечно наивным. Его рука всегда была готова протянуться к кошельку и слеза скатиться из глаз. Только кошелек был пуст. Что же до глаз, то он плакал столько, сколько хотели окружающие.