Поморы - Богданов Евгений Федорович (читать полную версию книги TXT) 📗
— Ого! Ничего себе запросики! — заметил Поморцев, воспользовавшись паузой, и тут же спросил:
— Все?
— Нет, не все, — продолжал Панькин. — Теперь главная просьба: если к вам поступит судно — средний рыболовный траулер, — новое, разумеется, то выделите его нам. Хватит брать в аренду суда. Пора иметь свои.
— А есть ли деньги на покупку такого судна?
— Найдем.
Поморцев озадаченно покачал головой.
— Ладно. Изложите все это письменно.
Панькин тут же подал Поморцеву заранее подготовленную заявку и сошел с трибуны.
Председатель собрания Митенев предоставил слово для выступления Поморцеву.
Сергей Осипович Поморцев, невысокий плотный мужчина лет пятидесяти с хвостиком, в форменном морском кителе с нашивками на рукавах, коротко подстриженный, остроглазый, поздравил колхозников с тридцатилетием и зачитал поздравительную телеграмму из Москвы, из главка. В телеграмме сообщалось, что колхозу присуждены одно из первых мест в соревновании и Почетная грамота главка с премией.
После него выступил Шатилов. Секретарь райкома передал рыбакам приветственный адрес и обратился к председателю:
— Рад сообщить вам, Тихон Сафоныч, и всему собранию о том, что за долголетнюю и безупречную работу на посту председателя колхоза и в связи с шестидесятилетием правительство наградило вас орденом Ленина.
В зале одобрительно зашумели, раздались аплодисменты. Иван Демидович прикрепил к лацкану пиджака растерявшемуся от неожиданности Панькину орден. А затем вручил также орден Знак Почета Фекле Зюзиной и медали За трудовую доблесть Дорофею Киндякову, Семену Дерябину и еще нескольким рыбакам.
Потом объявили перерыв.
На прения колхозники раскачались не сразу и, чтобы подать пример, а заодно и заполнить паузу, стал выступать Митенев. Поблагодарив вышестоящие организации за награды и приветствия, хотя и чувствовал себя несколько обиженным тем, что его, ветерана колхоза, на этот раз наградой обошли, Дмитрий Викентьевич со знанием дела заговорил о предстоящей весенней путине. После него взял слово Родион Мальгин, а затем разговорились и другие. О чем только не говорили: о том, что на судах хромает дисциплина по приходе в порт и что летом уменьшались уловы семги, так как часть рыбаков снимали с тоней на сенокос; о том, что наважьи рюжи следует просушивать через каждые три недели лова и что необходимо уменьшить в них для уловистости ячеи; о том, что договор с рыбокомбинатом выполнен не по всем пунктам и что надо ввести в правлении штатную единицу техника рыбодобычи, и так далее… Пожеланий и замечаний было так много, что Панькин приуныл и повесил голову, чувствуя себя неловко.
Всегда на собраниях всплывал ворох неполадок, и, кажется, ему не привыкать к этому: дело обычное, для того и собрания. Но сегодня Панькин сидел как на горячих угольях, он даже стал подумывать, что орден ему, пожалуй, дали не по заслугам: Вон как меня шпыняет каждый оратор!
На трибуне теперь стояла Фекла. Дородная, статная… Она смотрела в зал и молчала. Конечно же, волновалась: никогда прежде не выступала. Но вот она повернулась к президиуму, приложила руку к высокой груди и поклонилась.
— Спасибо за орден. Премного благодарна. Я, пожалуй, еще не заслужила такой высокой награды. Считайте, что ее дали вперед, вроде как авансом. Но я заслужу! — Фекла перевела дух и… заговорила быстро и напористо: — Что же такое творится у нас, товарищи, с транспортировкой наваги с тони? Где такое видано, чтобы по месяцу, а то и больше рыба лежала на берегу? Обозов из Мезени нет как нет, а самолетами возить дорого. Вот и маемся. Уловы все копятся и копятся. Заморозим рыбу, а тут оттепель — и все растает… Что же в конце концов получается? Брак! Рыба для употребления почти что и непригодная. Хозяйки в городе, верно, носы воротят от такой наваги! Я давала тебе знать, Тихон Сафоныч, и ты высылал два раза оленьи упряжки. А потом опять успокоился. Негоже так, негоже! Вот что я хотела сказать. Если складно, так и ладно, а не складно, так извините. На этом моя речь кончается.
Когда Фекла вернулась на свое место в президиуме, Родион хитровато улыбнулся и шепнул ей:
— Ты чего на Панькина-то взъелась? Давно ли он у тебя гостил?
Фекла шевельнула бровями.
— Дружба дружбой, а служба службой. Или не ведома тебе такая поговорка?
Было часов семь вечера. Уже дважды объявляли перерыв, и, кажется, выпили весь чай из ведерных самоваров, и съели все пирожки и бутерброды в буфете. Собрание подошло к выборам правления.
В него избрали девять человек, в том числе Митенева, Дорофея, Феклу, Родиона и Климцова. Когда Панькин предложил кандидатуру Климцова, по залу прошел шумок. Но, поскольку Ивана рекомендовал Панькин, возражать не стали, полагаясь на мнение и опыт Тихона Сафоныча.
Стали выбирать председателя. Эту процедуру, как обычно, вел представитель из района.
— Тихон Сафоныч уходит на заслуженный отдых, — сказал Шатилов. — Конечно, хотелось бы, чтобы он еще поработал, однако возраст и состояние здоровья не позволяют. Пора человеку и отдохнуть. Но кто его заменит? Какие будут предложения?
— У меня есть предложение, — сказал Митенев. — По поручению партийной группы и старого состава правления колхоза я рекомендую на должность председателя Ивана Даниловича Климцова. Товарищ молодой, энергичный, с работой справится.
— Недавно его приняли в члены партии, — добавил Шатилов. — Есть ли другие предложения?
Послышались возгласы:
— А не молод ли?
— Сладит ли с работой?
— Почему не сладит? Дельный парень. Свой, унденский!
Шатилов прислушивался к репликам, не спешил их прерывать. Наконец он повторил:
— Есть другие предложения?
— Есть! — крикнул с места Андрей Котцов. — Митенева! У него твердая рука и опыт имеется!..
Андрей, не выдержав до конца собрания, был чуть навеселе. Офоня Патокин, что сидел рядом, тянул его за полу: Да сиди ты! Чего тебя дернуло за язык? Но Андрей, не слушая его, кричал, размахивая рукой: Митенева-а-а!
— Хорошо, — сказал Шатилов, — Поступила вторая кандидатура: Митенев. Есть еще предложения?
Больше предложений не поступило. Шатилов озабоченно глянул на парторга, сидевшего рядом. Тот пожал плечами и попросил слова:
— Я снимаю свою кандидатуру, так как быть председателем мне не позволяет возраст. Кроме того, как вы знаете, у меня есть общественная работа…
— Поступил самоотвод, — с видимым облегчением сказал Шатилов. — Ну как, удовлетворим просьбу товарища Митенева?
— Уважим!
— Удовлетворить!
— Но Андрей опять поднял руку из своего угла в последнем ряду.
— Митенева-а-а!
— Да прикуси ты язык, Андрюха! — одернула его одна из рыбачек. — Дело говори!
— Митенева-а-а! — все тянул Котцов.
— Тихо, товарищи, — продолжал Шатилов. — Давайте обсудим все спокойно. Котцов, который кричит там в углу, по-моему, навеселе…
— Вывести его! — зашумело, собрание.
— Ну вот, докричался? И дался тебе этот Митенев! — в сердцах проворчал Офоня и ткнул Андрея кулаком в бок. Чувствуя, что дело принимает серьезный оборот, Котцов замолчал. Поэтому выводить его не стали.
— Ставлю на голосование: кто за самоотвод Дмитрия Викентьевича? Так… Большинство. Принято. Кто теперь желает высказаться по кандидатуре Климцова? — спросил Шатилов.
Высказались двое: Панькин и телефонный председатель Окунев. Из зала поступило предложение:
— Надо бы послушать, что скажет сам Климцов.
— Верно! Как он думает?
Иван, чуть-чуть смущаясь, вышел на сцену и стал рядом с трибуной.
— Не изберете — не обижусь, а изберете — не подведу, — сказал он и вернулся на место.
— Вот так высказался: всего два слова!
— Этот не из говорунов, сразу видно…
— Давайте голосовать!
Проголосовали за Ивана дружно. Даже Андрей Котцов поднял руку.
В тот вечер колхоз получил новое название — Звезда Севера.