Уарда - Эберс Георг Мориц (полные книги TXT) 📗

Мена упал перед Рамсесом на колени и, покрывая поцелуями край его одежды, воскликнул:

– Прощения, одного только прощения прошу я у тебя! Знаю, тяжким был мой проступок, но меня толкнуло на него злобное глумление предателя. Я понял, что дерзкая рука его протянулась к моей непорочной жене, которая – теперь я знаю это – питает к нему отвращение, как к мерзкой жабе!

– Что это? – насторожился вдруг фараон. – Мне послышался какой-то стон вон там.

Он встал, подошел к окну, выглянул наружу, но не заметил Паакера, так как тот следил за каждым движением Рамсеса, и, когда из его груди невольно вырвался стон, растянулся на карнизе. Когда фараон отошел от окна, Мена все еще стоял на коленях.

– Прости меня! – повторил он снова. – Дозволь мне опять встать рядом с тобой на колесницу и править твоими конями! Только с тобой жизнь моя имеет смысл, только благодаря милости твоей, о фараон, мой господин, мой отец!

Рамсес милостиво кивнул своему любимцу, разрешая ему встать.

– Твоя просьба была удовлетворена еще до того, как ты ее произнес, – сказал он. – Я виноват перед тобой и перед твоей безупречной супругой! Благодари Неферт, а не меня. Давайте же все мы горячо возблагодарим богов за их милость. Чего только не принес мне этот день! Он снова вернул мне обоих, казалось бы, уже потерянных друзей и, наконец, подарил мне еще одного сына.

В ночной тишине раздался едва слышный свист – это был третий сигнал Катути.

Паакер раздул трут, сунул его под карниз, а затем, пренебрегая опасностью, снова выпрямился, чтобы подслушивать дальше.

– Прошу отпустить меня сегодня, – говорил в этот миг везир, подойдя вплотную к фараону. – Я высоко ценю твою милость, но напряжение последних дней сломило меня; я едва держусь на ногах, и поэтому почетный пост…

– Займет Мена! – перебил его Рамсес. – Спи спокойно, мой друг. Пусть все видят, как далеко я отбрасываю в сторону всякое недоверие к тебе! Подай мое ночное платье, Мена! Да, еще одно! Что делать, юность тянется к юности, Ани. Бент-Анат избрала себе достойного супруга – моего спасителя, поэта Пентаура. Его считали человеком низкого происхождения – сыном садовника из Дома Сети. А знаешь ли ты, что рассказал мне сегодня верховный жрец Амени? Пентаур, оказывается, сын умершего благородного махора, а бесчестный негодяй, предатель Паакер – сын простого садовника. Какая-то колдунья в некрополе подменила детей! Это, пожалуй, лучший подарок за сегодняшний день, потому что вдову покойного махора, благородную Сетхем, уже привезли сюда, и мне пришлось бы выбирать между двумя приговорами: либо послать ее, как мать бежавшего злодея, на каменоломни в Эфиопию, либо велеть обезглавить ее на глазах у народа… Но что это?

Громкий крик, несомненно вырвавшийся из груди мужчины, донесся через окно, а вслед за ним послышался глухой стук, как будто что-то тяжелое с высоты упало на землю.

Рамсес и Мена бросились к окну, но тотчас же в испуге отпрянули назад: навстречу им откуда-то снизу вырвались густые клубы дыма.

– Позвать часовых! – приказал Рамсес.

– Беги вниз, Ани! – крикнул Мена. – Теперь-то уж я не брошу в опасности своего повелителя.

Везир выбежал из покоев фараона, словно узник, которому удалось вырваться из темницы, но уйти далеко он не смог. Едва хотел он ступить на единственную лестницу, как она рухнула у него на глазах. Катути, подпалив солому внутри дворца, разрушила лестницу одним нажимом на пружину. Ани еще успел увидеть развевающиеся одежды убегавшей женщины и, сжав кулаки, окликнул ее по имени… Но было уже поздно! Тогда он, сам не понимая, что делает, бросился бежать по длинному коридору, в который выходили комнаты фараона.

Грохот рухнувшей лестницы заставил фараона и его возничего выбежать из спальни.

– Это упала лестница. Дело принимает серьезный оборот, – спокойно произнес Рамсес, вернулся в комнату и стал у окна, чтобы оценить грозившую ему опасность.

С северной стороны дворца уже вырвались яркие языки пламени, и предутренние сумерки превратились в ясный день. С южной стороны еще ничего не было видно.

Тут Мена заметил карниз, откуда свалился Паакер, перемахнул через подоконник и, испытав его прочность, убедился, что он вполне выдержит нескольких человек. С напряженным вниманием осмотрелся он по сторонам, пристально вглядываясь в еще не тронутое огнем южное крыло здания, и вдруг громко закричал:

– Это поджог! Смотри! Там сидит человек и сует в стену горящий трут!

Стремительно прыгнув в комнату, уже наполненную дымом, он сорвал со стены колчан и лук фараона, тщательно прицелился– и поджигатель с громким воплем упал на землю.

Позднее у южной стены дворца нашли карлика Нему – стрела Мена попала ему прямо в сердце. После того как карлик поджег комнаты Бент-Анат, он хотел поджечь и то крыло дворца, где крепко спал друг Уарды – сын фараона Рамери вместе со своими братьями.

Мена снова выпрыгнул из окна и еще раз проверил крепость карниза. Спальня фараона все больше наполнялась дымом, а сквозь щели пола уже пробивались язычки пламени.

Тем временем во дворце и вокруг него зашевелились люди.

– Пожар! Пожар! Поджигатели! На помощь! Спасите фараона! – кричал рыжебородый Кашта. За ним бежала кучка проснувшихся караульных. Уарда же бросилась прямо во дворец, чтобы разбудить Бент-Анат, – – она знала, где ее комнаты.

Фараон выбрался на карниз вслед за Мена и крикнул подбежавшим воинам:

– Часть из вас пусть проникнет во дворец, чтобы спасти царевну; остальные попробуйте отстоять от огня южное крыло. Я сейчас постараюсь сам туда пробраться!

Но, как оказалось, Нему все же успел сделать свое дело, и там уже появилось пламя. Воины прилагали все силы, чтобы сбить его. Их громкие крики смешались с треском и ревом разгорающегося пожара, яростно пожиравшего сухое дерево, а также со звуками труб и грохотом барабанов, будивших войска.

Вот в окнах появились сыновья Рамсеса. Связав свои плащи, они начали спускаться вниз. Рамсес подбадривал их громкими криками, но сам он, продвигаясь по карнизу, неожиданно встретил на своем пути непреодолимое препятствие. Карниз был, правда, достаточно широк и шел вокруг всего дворца, но на расстоянии каждых десяти шагов он прерывался. Кроме того, пламя все разрасталось, и фараона уже окружали целые тучи искр, сыпавшихся, словно мякина с лопат усердно работающих веяльщиков.

– Подстелите внизу соломы! – приказал Рамсес, стараясь перекричать треск пламени. – Придется прыгать – другого выхода нет!

Целый сноп огня вырвался из окна спальни фараона – нечего было и думать теперь вернуться туда. Но Рамсес и Мена не потеряли самообладания.

Увидав, что одиннадцатый из сыновей фараона уже благополучно спустился на землю, Мена сложил руки рупором и крикнул Рамери, который последним собирался воспользоваться связанными плащами:

– Втяни плащи наверх и береги их от огня, пока я до тебя не доберусь!

Рамери выполнил его просьбу, и Мена, прежде чем Рамсес успел помешать ему, перепрыгнул с одного края карниза на другой. У фараона и у его сыновей, следивших за ним снизу, кровь застыла в жилах, когда Мена рискнул сделать второй отчаянный прыжок. Малейшая оплошность – и храбреца постиг бы такой же конец, как и его смертельного врага Паакера. В то время как зрители смотрели на него, затаив дыхание, и слышен был лишь гул пламени, треск выскакивающих из досок сучков, глухой стук рушившихся балок и далекое пение хора жрецов, спешивших на пожар со стороны лагеря, Неферт, разбуженная отчаянными криками маленького Шерау, стояла на коленях и страстно молила богов спасти ее супруга. Она следила за каждым его движением и до крови кусала губу, чтобы не закричать. Она чувствовала, что он совершает небывалый подвиг, что это единственный способ спасти фараона, но ей было ясно, что одно неверное движение – и он погиб.

Но вот Мена уже рядом с Рамери, он обвязался вокруг пояса одним из плащей. Рамери схватил конец связки плащей, держась за подоконник, а Мена приготовился к прыжку. Неферт, увидев, как он слегка присел, зажала себе рот обеими руками, чтобы удержать крик, зажмурила глаза, а когда открыла их, то убедилась, что первый прыжок удался. Второй тоже. При третьем Рамсес протянул Мена руку и удержал его от падения. Потом возничий развязал на себе плащ и с помощью фараона прикрепил его к балке.