Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович (книги без сокращений TXT) 📗
— Ты порежешь свои прелестные пальчики. — Поднявшись, Джакомо сделал шаг к невольнице и протянул руку, намереваясь отобрать у нее ятаган, но острый клинок мелькнул у него перед глазами, чуть не перерезав горло.
— Уйди!
Белометти резко отскочил и прищелкнул языком от досады: амазонка держит оружие как опытная фехтовальщица. С ней надо быть настороже, иначе распрощаешься с жизнью. Обидно погибнуть от руки красавицы, благосклонности которой ты решил добиться. Не только обидно, но и нелепо, поскольку она твоя невольница! Ладно, пусть пока оставит себе ятаган, со временем он ей больше не понадобится, в этом Джакомо был полностью уверен. Но пока это время еще не наступило.
— Хорошо, хорошо. — Он обошел ее на безопасном расстоянии и хлопнул в ладоши. В комнату вошли старухи турчанки. — Она будет жить наверху, напротив моих комнат, — распорядился венецианец. — Пусть ходит по дому, где захочет. Я предупрежу слуг, чтобы не высовывались из своих каморок. Да, вы будете жить вместе с ней… И не отнимайте у нее ятаган, если он ей так нравится.
Девушку увели. Вернее, она шла сама за одной из старух, гордо подняв голову и сжимая в руке ятаган, а вторая старуха замыкала это странное шествие.
Джакомо вышел в сад и немного посидел у бассейна, приводя в порядок мысли, стараясь вернуться к делам и хоть на время забыть о прекрасной северянке. Ничего не скажешь, Фасих-бей сделал ему удивительный подарок. Притягательный и опасный одновременно, способный лишить покоя и навеять негу. Тем сладостнее будет победа, тем упоительнее ласки неприступной красавицы из далекой Московии.
Но отчего так тревожно дрогнуло сердце, когда он ее увидел? В дурные предзнаменования и приметы Белометти не верил, считая их отрадой слабовольных людей, с охотой готовых оправдать собственные неудачи плохим расположением звезд в гороскопе или перебежавшей дорогу черной кошкой. Однако к собственным ощущениям он привык прислушиваться, поскольку беспокойная кочевая жизнь, полная опасностей и приключений, научила его заранее четко предугадывать грозящую опасность.
Найдя ответ, он успокоился: наверное, он просто предугадал безумную выходку невольницы, когда она сорвала со стены ятаган. Это, без преувеличения, была реальная опасность! Девушка умеет держать в руках оружие и, по всей вероятности, может, не задумываясь, пустить его в ход. Да, она нисколько не похожа на изнеженных светских красавиц, но тем и притягательнее.
Вскоре его мысли перескочили на другое. Султан Мурад уже вернулся в Константинополь, а коварный евнух молчит, словно воды в рот набрал. Будет война или нет? Пойдут турки на московитов или предпочтут ждать, что предпримет русский царь: возьмет Азов, а может, откажется от него? Что-то зреет в турецкой столице. Чувствуется, что за плотно закрытыми дверями дворцов знати и гарема варится какая-то адская похлебка — так чувствуется приближение грозы по изменению цвета облаков и резким порывам ветра. Что-то непременно произойдет, но что? Смена султана на троне? Или начнется новая, большая война? Нет, скорее первое.
К сожалению, ему пока не остается ничего другого, как терпеливо ждать. Он и так уже сделал все, что только мог, и даже более того. К счастью, Фасих-бей не подозревает, зачем Джакомо перестроил дом. Теперь он может попасть из своих комнат в ту часть подвала, откуда заветный люк ведет в подземелье, и никто из слуг не сумеет ему помешать. Подвал поделили на две неравные половины, и в меньшей, хранящей тайну катакомб, Белометти устроил свой винный погреб…
Гуссейн-паша читал «Мевлюд» — житие пророка Мухаммеда, когда в комнату, неслышно ступая, вошел его старший сын. Увидев, чем занят отец, он осторожно кашлянул, чтобы обратить на себя его внимание. Паша недовольно вскинул голову, но при виде наследника гнев в его глазах угас, и он молча указал Сулейману место напротив себя. Юноша почтительно поклонился и сел на подушки, поджав под себя ноги.
— Я осмелился побеспокоить вас, отец, поскольку есть интересные новости.
Гуссейн заложил книгу фазаньим пером и бережно опустил на резной низкий столик. Любопытно, чем его хочет развлечь или озадачить сын?
— Город всегда полон интересных новостей, — сдержанно улыбнулся паша. — Но говори, я внимательно слушаю тебя.
— Вы приказали мне следить за евнухом Фасихом, — напомнил Сулейман.
Услышав имя Фасиха, паша помрачнел и нахмурился. Хвала Аллаху, позор с бритой крысой не стал достоянием всего Стамбула, досужие языки не обсуждали нанесенное ему оскорбление на базаре, не издевались над проглотившим обиду Гуссейном. Но не в его правилах забывать такие вещи и отказываться от мести. Если Аллах хочет кого-то наказать, он лишает его разума. Только безумец мог решиться послать Гуссейну такой страшный подарок. Что ж, придет час, и безумец пожнет плоды собственной глупости.
— Да, говори, я внимательно слушаю, — повторил паша. — Что тебе удалось узнать о проклятом калеке?
— Мои люди следили за Фасихом и его слугами, — понизив голос, начал рассказывать сын. — А золотые отмычки открывают любые замки и заставляют выдать самые сокровенные тайны.
Гуссейн сделал пренебрежительный жест: мол, зачем говорить о том, что и без того хорошо известно?
— Евнух завел тесную дружбу с чужеземцем, приехавшим из Кызыл-Элме. — Сулейман понял, что отцу не терпится узнать главное. — Его зовут Джакомо дель Белометти. Сначала он жил у торговца Рибейры, а потом Фасих подарил ему один из своих домов на окраине вместе со всеми слугами.
— Щедро, — недобро усмехнулся паша. — С чего бы это хорошо известный своей скупостью евнух стал делать чужестранцу такие подарки? Старик еще никогда и никому ничего не давал без какой-то выгоды для себя. Но в чем здесь его выгода?
— Они часто встречаются, ведут долгие беседы и не раз говорили о войне с Московией.
— О! — изумленно поднял брови Гуссейн.
— Да, да, — подтвердил Сулейман. — Мне удалось узнать, что этот Джакомо пользуется большим доверием верховного имама христиан, которого они называют Папой.
Паша крякнул и засопел, сдерживая рвущуюся из груди ярость: если бы он мог закричать во всю силу своих легких, он изрыгнул бы самые чудовищные проклятия всему роду Фасиха! Вот, оказывается, в чем дело! Не зря он велел Сулейману приглядеть за этой кастрированной старой обезьяной, сыном оспы и исчадием ада! За спиной султана, валиде и великого визиря якобы удалившийся от дел скопец ведет тайные переговоры с посланцем верховного имама гяуров! Поэтому они и толковали о войне с московитами! Вот почему между этими проходимцами возникла такая трогательная дружба, вот почему они постоянно встречаются. Отнюдь не из любви друг к другу, а сплетая хитрую сеть интриг! Какая может быть дружба или приятельство между старым Фасихом, лишенным мужского естества, и молодым, красивым чужестранцем — паша однажды видел Белометти.
Но нельзя выдать свои чувства перед сыном, нельзя обмолвиться хотя бы словом о своей догадке: за разговорами Фасиха с итальянцем стоят страшные дела, тут можно поплатиться головой. А мальчишка еще только начинает жить. Вдруг ляпнет что-нибудь в кругу приятелей? Столица полна шпионов, жадно собирающих сплетни, готовых донести на любого, чтобы получить за навет две-три мелкие монеты. Хватает и недоброжелателей, завидующих Гуссейну, а ставить под удар благополучие семьи, жизнь сына и уже созревший заговор против Мурада — тем более смерти подобно.
Нет, надо сдержаться, ни в коем случае не объяснять сыну, до чего он, сам того не ведая, докопался. Но, может быть, все это просто домыслы?
— Откуда известно, что чужестранец пользуется доверием верховного имама христиан? — с деланным безразличием поинтересовался Гуссейн.
— Об этом сказал Рибейра, — охотно объяснил Сулейман. — Я уже говорил вам, отец, что золото заставляет выдавать самые сокровенные тайны. Увидев увесистый кошелек, португалец тут же шепнул моему человеку несколько слов.
— Понятно, — вздохнул паша. Мальчишка явно горд достигнутыми успехами и не понимает, совладельцем какой грозной тайны он оказался. — А кто сказал, что Фасих и чужестранец болтают о войне с урусами?
