Даурия - Седых Константин Федорович (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— Ты куда провиант-то должен доставить?
— Да в какой-то Коп-Зор-Газ.
— Ну, что же, собирай уцелевших обозников и вези. А как сдашь сухари, обязательно приезжай ко мне. Находимся мы в Даурии, до нас всего шестьдесят верст от Коп-Зор-Газа. Там мы с тобой поговорим.
— Не знаю, как оно получится. Поговорить бы нам надо…
— Ну так вот и приезжай. На своем трофейном сивке ты в три часа до нас долетишь.
— Постараюсь, — сказал Каргин.
Лазо и Василий Андреевич стали прощаться с ним. От Каргина не ускользнуло, что Лазо был с ним любезен, как и раньше, но Василий Андреевич делал все так, словно в чем-то насиловал себя, и он твердо решил, что ехать к нему для каких-то разговоров незачем. Он только спросил его:
— А сивку у меня не отберут в Коп-Зор-Газе? Бумажку бы мне, что я его в бою добыл.
Василий Андреевич поморщился и промолчал, но Лазо вырвал из своей записной книжки листок бумаги и написал командиру Коп-Зор-Газа записку, чтобы тот никому из своих бойцов не разрешал отбирать у Каргина его добычу.
В дороге Лазо, посмеиваясь, спросил Василия Андреевича:
— Что-то ты здоровался со своим посёльщиком не так, как прощался.
— Ошибку сделал.
— Какую?
— Обознался, не за того принял. — И Василий Андреевич рассказал Лазо, кто такой Каргин. Лазо весело расхохотался:
— Да, случай из ряда вон. Такую, брат, ситуацию нарочно и не выдумаешь.
— Вот справку ты ему зря дал. Он теперь начнет этой справкой щеголять направо и налево, когда выгодно будет.
— Ну, от такой справки польза небольшая.
— Тогда зачем же он просил эту бумажку?
— Казак, а задаешь такой вопрос… Конь-то ведь картинка. Такого, по-моему, каждый настоящий казак готов украсть. А тут не краденый, тут честно в бою добытый, — рассмеялся Лазо. — Так что насчет бумажки все мне ясно… А только этого коня у него все равно не будет. На него в эту же ночь с Коп-Зор-Газа человек сто охотиться будут. Так что уведут, обязательно уведут. Я вашего брата знаю.
XII
В залитых солнцем травах неуемно трещали кузнечики, лениво и жалобно тявкали у ног тарбаганы. Дул жаркий порывистый ветер. По желтой степной дороге шел на рысях сводный взвод Второго Аргунского полка. Ветер трепал запыленные гривы, сворачивал на сторону хвосты лошадей. Мелкий, горячий песок набивался казакам в уши, слепил глаза. Подставляя ветру спины, казаки упорно продолжали свой путь. Они спешили на станцию Шарасун для несения службы связи при штабе фронта. Взвод состоял из расторопных и смышленых казаков, отобранных лично командиром полка. Из четвертой сотни в него попали Роман, Федот Муратов и Семен Забережный.
Приехав на станцию, казаки увидели там необычайное оживление. Несколько сот красногвардейцев толпились на раскаленном от солнца перроне. Они с любопытством наблюдали за тем, что делалось на путях. Там стоял под парами низенький паровоз. Спереди к паровозу была прикреплена большая американская платформа. Празднично настроенные матросы в одних тельняшках грузили на платформу балласт, газовые баллоны и ящики с динамитом. Матросы сыпали шутками и между делом задирали красногвардейцев.
Казаки привязали лошадей к станционному палисаднику и, следуя за Федотом, вышли через калитку на перрон. Федот локтями прокладывал дорогу в толпе и скоро вывел их в первые ряды возбужденных зрителей. При виде матросов он крикнул:
— Здорово, морячки!
Толстый усатый боцман, распоряжавшийся матросами, насмешливо ответил:
— Здорово, соловей-разбойник!
— Что это вы тут затеяли?
— Гостинцы для Семенова готовим, — сказал боцман и принялся ругать матроса, который вздумал слишком игриво обращаться с ящиками динамита.
Минут через десять на перроне появились Лазо и Василий Андреевич. Федот, опередив своего взводного Семена Забережного, кинулся к ним и доложил о прибытии взвода. Они поздоровались с ним за руку, поговорили, и он, довольный, вернулся к казакам. Заметно важничая, сказал:
— Велено ждать распоряжений.
Когда платформу нагрузили, боцман подбежал к Лазо, весело отрапортовал:
— Все готово, товарищ командующий! Не поздоровится Семенову от нашего подарка. Разогнать паровоз берется один из моряков. Разрешите представить?
— Давайте.
— Усков, — закричал боцман, — давай к командующему!
Статный, с лихо закрученными желтыми усиками матрос отозвался с платформы:
— Есть! — и, спрыгнув на землю, через минуту стоял перед Лазо.
— Здравствуйте, товарищ Усков, — крепко пожал ему руку Лазо. — Значит, вы беретесь разогнать паровоз?
— Так точно! — отрубил Усков.
— Ну, что же, — улыбнулся Лазо, — судя по вашему прыжку с платформы, можно надеяться, что вы спрыгнете и с паровоза. Только прыгайте вовремя, если не хотите остаться без ног. — И, помолчав, спросил: — А помощника вы себе не возьмете?
— Можно взять, если найдется.
При этих словах Ускова сразу три человека бросились к Лазо. Один из них был Федот. Все в голос выразили они желание ехать с Усковым. Лазо, посмеиваясь, предоставил Ускову выбрать любого из них. Увидев Федота, Усков дружески подмигнул ему и остановил свой выбор на нем. Были они старыми знакомыми. Благодаря Ускову и попал когда-то Федот в отряд моряков.
Лазо пожелал им успеха и обратился с вопросом к боцману:
— А провода нас не подведут?
— По-моему, нет.
— Взрыватели тоже проверили?
— Все сделали, товарищ Лазо. Можете смело ехать на наблюдательный пункт.
Пока Лазо отдавал последние распоряжения, Василий Андреевич подошел к аргунцам, поздоровался в первую очередь с Семеном, затем с остальными и спросил:
— Ну, земляки, кони у вас в порядке?
— В порядке, — ответил за всех Роман.
— Сейчас товарищ Лазо поедет на сопку, откуда будет командовать боем. Вы должны неотлучно находиться при нем. Во многом успех боя будет зависеть от вас. Регулярную и быструю связь с частями должны ему обеспечить вы. Я надеюсь, жаловаться ему на аргунцев не придется. Можно ему от вашего имени так заявить?
— Можно! — дружно ответили казаки и пошли садиться на коней. Василий Андреевич поглядел им вслед и поспешил к Лазо, которому уже подвели коня.
С круглой высокой сопки недалеко от Шарасуна соседняя станция Мациевская была видна как на ладони. Вся она была забита составами с боеприпасами и снаряжением. Два семеновских бронепоезда постоянно находились на ней.
Мысль взорвать эшелоны противника с помощью платформы, груженной взрывчатыми веществами, возникла у Лазо при личной рекогносцировке семеновских позиций. От Шарасуна к Мациевской большой уклон: стоит только разогнать платформу, как она с огромной, все нарастающей скоростью полетит вниз к Мациевской и, если не свалится раньше времени под откос, неминуемо врежется в составы. В тот же день Лазо советовался с железнодорожниками и моряками-минерами. Дерзкий замысел его пришелся по душе и тем и другим. Через день из Оловянной пригнали старенький паровоз, появившийся на дороге еще во время русско-японской войны. Паровоз должен был не только разогнать платформу, но и погибнуть вместе с ней. Пустить на эшелоны врага начиненный взрывчаткой паровоз решено был в день всеобщего наступления. Удача с паровозом должна была помочь атаке пехотных частей на Мациевскую — последнюю станцию, находившуюся в руках Семенова.
Лазо поднялся на сопку и приказал сигнализировать об отправке паровоза с платформой. Усков и Федот нетерпеливо дожидались сигнала. Заметив его, они поднялись на свои места. Паровоз, пуская клубы пара, медленно двинулся, толкая платформу.
С каждой секундой паровоз увеличивал скорость. Федот поглядел на быстро мелькавшие телеграфные столбы и спросил Ускова:
— Прыгать скоро будем?
— Что, уже сперло? — презрительно усмехнулся Усков с явным намерением подзадорить Федота, который нервно жевал в зубах давно потухший окурок. Федот выплюнул окурок и хлопнул Ускова по плечу.
— Раз так, то ты вперед меня, Вася, прыгнешь. Понятно?
