Яик – светлая река - Есенжанов Хамза (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Хаким рассказал о том, как он ездил в аул, как ускользнул из рук Аблаева, о том, как был в Уральске и выехал оттуда с караваном. Однако он умолчал о руководителях Совдепа, об их работе и о том, для чего приехал в Уральск.
Замирая от страха, слушала Мукарама его рассказ.
– Аблаев приехал в Джамбейту позавчера, перевязал голову, точно был ранен. Вошел, когда Досмухамбетовы сидели и пировали… Мы были в гостях у доктора Ихласа. Меня пригласила туда Ольга-ханум… – сказала Мукарама, схватив Хакима за руку.
– Этот разбойник уже там! – воскликнул Хаким. – А я-то спас его от смерти. Он ведь каялся, что больше не будет служить правителям Джамбейты!
– Хаким, ты настоящий революционер, и я теперь знаю это.
Маленькие, почти детские руки Мукарамы с длинными пальцами и мягкими ладошками пытались крепко сжать крупную руку юноши и никак не могли это сделать. Широкие рукава легкого платья соскользнули до локтей, обнажив белую, не тронутую солнцем кожу. Хаким, держа за пальцы, поднял ее руки, любуясь ими, и вдруг почувствовал, что они теплым кольцом обвили его шею.
Несколько минут они стояли молча. Хаким видел посветлевшие большие глаза девушки, в которых искрилась, разливаясь, радость.
Усилием воли Хаким высвободился из объятий и вынул из теплых пальцев Мукарамы письмо.
– Смотри, – сказал он, указывая на последние строки, – в Богдановку выехали каратели.
Мукарама не поняла.
– Там, в Богдановке, русские крестьяне взяли в руки оружие и выступили открыто против своих угнетателей – казаков. Туда из Уральска вышли войска, чтобы расправиться с непокорными. Прости, Мукарама, мне надо идти. Нельзя опаздывать.
– Я провожу тебя до реки, – шепнула девушка.
– Нет, дорогая, – мягко остановил ее Хаким. – За нами могут следить. К тому же я не буду переходить через мост, а пойду за мельницу и переплыву на лодке возле кожевенного завода. Нам нельзя идти вместе…
– Как я хочу переехать сюда из Джамбейты! – грустно сказала Мукарама. – Там все безрадостно…
Хаким взял ее за руку.
– Не забывай, что фронт близко. Казачьи атаманы могут мобилизовать тебя, как медика. Вместо того чтобы перевязывать раны врагов, лечи лучше своих крестьян. Им ты нужнее. А вскоре придем и мы. Обязательно придем, Мукарама!
Хаким произнес последние слова решительно. Мукарама покорно склонила голову. Ему нельзя было не подчиниться.
Очутившись на свободе, Аблаев вскоре встретился с султаном Аруном-тюре. Умышленно извращая ночные события, он рассказал ему:
– Когда уже было за полночь, на караван, проходивший в это время возле Ханкуля, напало, выскочив из засады, около ста вооруженных бандитов. Мой маленький отряд оказал героическое сопротивление. В рукопашной схватке погибло семь наших джигитов, пятеро были тяжело ранены. В живых осталось двое – я и один джигит. Мы рубились шашками, и темнота спасла нас. Лошади были перебиты, потери со стороны врагов – свыше десяти человек. Один из наших джигитов догнал нас на рассвете – он спасся, спрятавшись под телегу, и сообщил, что караван ограбили красные повстанцы. Он слышал своими ушами слова Абдрахмана Айтиева: «Мы – Красная гвардия, бросай оружие и возвращайся в аул. Мы прощаем тебя. Все это было невдалеке от села Богдановки.
– Позор, – прорычал Арун-тюре, считая, что это событие бросает тень и на него самого. Как хотел султан сжечь эту проклятую Богдановку, ставшую гнездом мятежа, стереть ее с лица земли, насладиться видом повешенных руководителей восстания! – Всех, всех расстрелять! Повесить! – повторял он сотни раз, сжимая кулаки. – Всех уничтожить!
На чрезвычайном заседании правительства тюре добился отправки карателей в Богдановку. Он дал в распоряжение правителя Кара-Обы – Абиля – двадцать пять солдат, присоединив к ним офицера Аблаева, и распорядился расстреливать всякого, кто попадется под руку.
И сам Арун выехал следом за войсками, посланными на усмирение деревень.
Кульшан каждые два дня посылала через братишку еду деверю и старшему брату. Чем они были заняты – она не знала. Но однажды, когда она была у Мендигерея, многое неожиданно открылось ей. Она узнала, что Абдрахман не одинок, около него Мендигерей и Сахипгерей, много и других образованных людей, с которыми она не была знакома.
– Дорогая моя Кульшан, – говорил Мендигерей, – мы сейчас переживаем большие трудности. Много горя еще впереди. Но надо быть сильной. Надо все вынести. «Лишь терпеливый достигнет своей цели», – гласит пословица. Абдрахман не один. Он работает, чтобы объединить и направить против врага тех, кто ищет справедливости и равноправия. Ты иди домой. Все, что видела и знаешь, храни в тайне.
С этого дня настроение Кульшан поднялось, с ее плеч свалилась тяжесть, что давила ее после встречи с Абилем. Даже поступь ее стала легче. Каждый день она, как невеста жениха, ожидала захода солнца, чтобы отправить передачу.
Однажды вечером Икатай сказал:
– В нашем доме и во всем ауле началась суматоха. Требуют, чтобы нашли дядю Ергали. Кто-то сказал, что я ношу красным пищу. Я сбежал, как только увидел в ауле солдат.
Точно вкопанная, неподвижно стояла на берегу Кульшан, держа младшего брата за руку. Она не знала, что сказать.
Петро привычным движением вычерпнул воду из лодки, положил на место жестяной ковш и сказал:
– Давайте быстрей! Далеко ехать.
Кульшан молча сняла кожаные галоши, ичиги и, взяв их под мышку, засучила штаны. Потом она быстро прыгнула в лодку.
– Петро, голубчик, греби!
Мальчик ничего не ответил и сел на свое место, чуть покачивая головой. Икатай оттолкнул лодку, задравшую нос от тяжести двух людей на корме.
Маленький Икатай сильно греб обоими веслами, и лодка стремительно неслась к противоположному берегу.
Эта лодчонка напоминала сейчас сильного аргамака, который рассекает воды, высоко подняв голову. Петро, точно подстегивая коня, время от времени подгребал одним веслом. Кульшан сидела впереди и, держась рукой за борт, вглядывалась в противоположный берег. Лодка шла прямо на большое черное дерево, отражавшееся в воде, и быстро приближалась к песчаной косе. Вот она уже вошла в тень, отбрасываемую пышными деревьями.
Все молчали.
«Милый Абеш! Ты сражаешься с врагами, ты все время на волоске от смерти. Родные мои! Если вы еще живы, хоть одного из вас я сегодня увижу. Или хоть узнаю, где вы бываете! До каких же пор я буду томиться в ожидании и неведении?» – думала Кульшан.
А рядом стоял, наклонившись к воде, безмолвный лес. Закатное солнце окрашивало воду в розовый цвет. Но Кульшан не замечала этой красоты, она думала только об Абдрахмане. Лодка скользила по направлению к Тартубеку…
Вот и устье реки Тущибулак. Тщательно спрятали лодку у берега. Кульшан пошла вдоль ручья, сопровождаемая взглядами мальчуганов.
Кульшан даже не помнит, как из чащи выскочили вооруженные люди, как ей грубо заломили назад руки, связали и мальчуганов. Их угнали в селение Олетти, далеко от берегов Урала.
Так действовал вооруженный карательный отряд Аблаева.
В Олетти, недалеко от Богдановки, была тайная квартира Мендигерея. С тех пор как первого апреля Гречко привез его сюда больного, израненного, Мендигерей редко оставлял Олетти. Здесь его лечил младший брат – доктор, затем поручил его местному фельдшеру для лечения «костного туберкулеза». Его настоящее имя знали лишь сын Амир и товарищи-большевики.
Едва поправившись, Мендигерей установил связь с Уральском, Богдановкой, потом с верными людьми аула, привлек их к агитационной работе. Нужно было во что бы то ни стало увеличить число сторонников Совдепа. И Мендигерей работал горячо. Мешала правая рука. После ранения она висела словно плеть. Но, несмотря на это, Мендигерей принял участие в съезде большевиков. Когда он вернулся оттуда на старой арбе, джигиты забросали его вопросами. Всем хотелось узнать, о чем говорили на съезде, каждый хотел оказать помощь Мендигерею. В ответ на действия карателей в Олетти организовалась вооруженная народная дружина. Как только казаки начали расправы в Богдановке и ее окрестностях, дружина Мендигерея двинулась на помощь Белану. Сорок вооруженных джигитов тепло проводил Мендигерей, с каждым по-отцовски поговорил. Но сам не смог возглавить отряд: снова открылась глубокая рана в плече, закровоточила, и лекари велели больному лежать неподвижно.
