Закат в крови (Роман) - Степанов Георгий Владимирович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— Разве не генерал Деникин освободил от большевиков многие донские станицы, Кубанский край, Ставропольскую и Новороссийскую губернии? — прервал атамана Драгомиров.
— Без Кубанской армии он бы ничего не сделал, — едко ответил Краснов. — А теперь он угнетает Кубанскую раду. То же главнокомандующий собирается делать на всем Кавказе, в Крыму, на Украине. Об автономии он и слышать не хочет.
— Но вы военный человек и русский патриот, — обратился к Краснову Пуль, — потому должны чем-то жертвовать. Без единого командования большевиков победить нельзя. Если вы не подчинитесь Деникину, то рассчитывать на нашу помощь не можете.
Краснов, поняв, что никакие доводы его в расчет все равно приниматься не будут, решил маневрировать.
— Войско Донское может подчиниться, но на условиях полной самостоятельности, — заявил он. — Оно готово признать Деникина командующим не иначе как через атамана.
— Нет, — возразил Драгомиров, — донцы должны войти в Добровольческую армию не как некая самостоятельная, а как вполне подчиненная ее часть. Все назначения, все распоряжения должны идти только через штаб Добровольческой армии, иначе какое же это единое командование?
— Я не согласен, — поспешил с ответом Краснов.
— Я считаю предложение атамана приемлемым, — заявил неожиданно Пуль. — Командование Донской армией вполне может осуществляться через атамана, если сам атаман будет в подчинении генерала Деникина.
Драгомиров умолк, а Пуль обратился с вопросом к Краснову о дальнейших планах.
— Я считаю, — сказал ободренный Краснов, — что путь к Москве проходит через создание единого фронта с чехословаками, Сибирской армией, с атаманом Дутовым. Надо отказаться от плана Деникина, бросающего основные силы на юг, к Баку, к границам Грузии. Сейчас необходимо движение по Волге на соединение с чехословацким корпусом и адмиралом Колчаком. Надо привлечь на свою сторону Украину, признав директорию во главе с Винниченко и Петлюрой. Только соединение всех сил принесет успех походу на Москву.
— Оказывается, и в этом мы с вами сходимся, — объявил Пуль. — Действительно, необходимо создать единый фронт от Черного моря до Сибири. В главном мы согласны, и я теперь могу приехать к вам в Новочеркасск. Пойдемте же ко мне в вагон завтракать, там договоримся о деталях.
Поезда, простоявшие весь день на станции Кущевская, в сумерках разошлись в разные стороны.
«Вот и сбили спесь с атамана, — думал Ивлев, глядя на удаляющиеся огни маленькой станции. — Деникин отныне — главнокомандующий всеми вооруженными силами Юга России. Скоро же английский генерал начал всем здесь верховодить!»
Через несколько дней Ивлеву довелось вновь сопровождать Пуля к Краснову: держа слово, английский эмиссар с сотрудниками своей и французской миссий наносил официальный визит в Новочеркасск.
К станции Станичная поезд подошел около полуночи. Небольшой станционный дом и перрон еле освещались керосиновыми фонарями. За станцией в кромешной зимней тьме тонула большая станица Кореновская. Сколько знакомых Ивлеву офицеров-марковцев полегло на подступах к ней и теперь покоится на станичном кладбище! Потом промелькнула редкими огоньками станица Выселки, напомнившая об отступлении от Екатеринодара… Тогда стоял апрель, буйно зеленела степь, ласково веял южный ветер. Возможно, потому, несмотря на поражение, на душе в те дни было светлее, в ней роились надежды… Теперь же, когда и Кубань, и Дон, Ставрополье в руках белых, силы которых подходят к ста пятидесяти тысячам, когда нашлись богатые союзники, готовые оказать большую помощь, все внутри у Ивлева пропиталось сомнениями, страхом, предчувствием, будто все катится под откос.
Ивлев разделся и лег. Вскоре под мерное покачивание вагона он задремал и проснулся в предрассветных зеленоватых сумерках.
По ту сторону Дона, скованного льдом, сверкали огни Ростова. Под вагонами загудел, загрохотал железнодорожный мост, промелькнули разноцветные фонари стрелок, заблестели серебряные нити рельсов.
За Ростовом в оврагах и на косогорах лежал девственно-чистый снег, скрывая под своим ослепительно-белым покровом все следы прошлогодних боев.
Да и не бои почему-то вспоминались. Что теперь поделывает Ольга Гайченко? Жизнь, поди, совсем забила ее… А Ида Татьяничева? Помнит ли еще поручика Ивлева?
А вот и Новочеркасск. Все крыши домов под толстым слоем снега, только шесть куполов кафедрального собора сияли позолотой.
Поезд встречали атаман Краснов, деятели Донского казачьего круга. Среди них дородностью и вальяжностью выделялся заместитель председателя круга Парамонов, известный ростовский миллионер, ставший в последнее время, как рассказали Ивлеву, влиятельнейшим политическим лицом в окружении атамана.
За время пребывания Пуля в Новочеркасске Краснов вновь попытался убедить его, что Деникин слаб на роль политического вождя, но английский генерал так и не разделил этого мнения о ставленнике Антанты.
Для проведения в жизнь договоренности в Кущевской Деникин и Краснов с ответственными чинами через неделю съехались на станции Торговая на новое совещание. В качестве некоего арбитра из Екатеринодара был прихвачен генерал Щербачев, бывший помощник командующего Румынским фронтом. Деникин уже пользовался услугами этого генерала, даже посылал его своим представителем в Бухарест, в штаб-квартиру войск Антанты в Румынии и на Юге России. Атаман же Краснов видел в Щербачеве одного из тех, кто мог бы занять пост главнокомандующего вместо Деникина.
Щербачев, сухой невысокий человек с горбатым носом, при своей внешней объективности, держал сторону Деникина и довольно настойчиво нажимал на Краснова и командующего Донской армией генерал-лейтенанта Денисова.
— Господа, надо быть выше личных симпатий и антипатий, — говорил он глухим голосом. — Союзники не дадут ни одного снаряда, ни одного патрона, если мы опять не сговоримся о подчинении Донской армии единому командованию.
— Единое командование! — горячился Денисов. — Покажите прежде донскому казаку боевые преимущества добровольческих частей, тогда он подчинится их главнокомандующему. А пока он знает стотысячную Донскую армию, слышал о тридцатитысячной армии кубанских казаков и только о десяти тысячах добровольцев — офицеров и юнкеров. И не поймет, почему он должен подчиняться не казачьим командирам, а добровольцам. С этим нельзя не считаться. А вы, ваше превосходительство, — Денисов обратился прямо к Деникину, сидевшему напротив него за круглым столом, — настолько не считаетесь с казаками, что даже не пригласили кого-либо из кубанцев на это чрезвычайное совещание.
— Кубанцы нам во всем безоговорочно доверяют! — задетый за живое, буркнул Деникин.
Вслед за Денисовым сам Краснов стал сетовать на то, что екатеринодарские газеты продолжают поносить и чернить его.
Совещание затянулось на весь день. В сумерках, когда его участники устали от пререканий, Краснов, как и в Кущевской, вынужден был смириться. Потухшим от переутомления голосом он сказал Деникину:
— Антон Иванович, я вижу, что это необходимо союзникам, и я соглашаюсь с их требованием. То есть признаю над собой ваше верховное командование, но при сохранности автономии Донской армии и подчинении ее вам только через меня.
— Тогда остается закрепить это ваше согласие в документе.
Романовский положил на стол заготовленный текст приказа о вступлении генерал-лейтенанта Деникина в должность главнокомандующего вооруженными силами Юга России.
Подписав его, Деникин протянул ручку Краснову.
Денисов вдруг встрепенулся, схватил атамана за локоть:
— Петр Николаевич, вы подписываете себе и войску смертный приговор!
Краснов, отрешенно махнув рукой, поставил на бумаге свою подпись.
Драгомиров, Щербачев, Романовский, боявшиеся, что Краснов в последнюю минуту заколеблется, облегченно вздохнули.
Глава тридцать первая
Екатеринодар и в самом деле становился столицей всего Юга России.
