Честь самурая - Ёсикава Эйдзи (книги онлайн без регистрации txt) 📗
Короку и четверо его спутников степенно отправились в дорогу, но на церемонии внимание одного из гостей привлек чайник работы Акаэ.
— Чудеса! Уверен, я видел этот чайник в доме у Сутэдзиро. У гончара Сутэдзиро. Не тот ли это знаменитый чайник, который похитили разбойники? — воскликнул незадачливый гость.
Хозяин, гордившийся чайником, естественно, растерялся.
— Глупости какие! Я на днях купил его в лавке в Сакаи, выложил за него почти тысячу золотых. — Он даже предъявил бестактному гостю счет хозяина лавки.
— Можно допустить, что воры продали чайник торговцу в Сакаи, и по цепочке вещица оказалась в вашем достопочтенном доме. Разбойника, похитившего чайник у гончара, зовут Ватанабэ Тэндзо из Микурии. Никаких сомнений!
Все гости невольно вздрогнули. Словоохотливый человек, верно, не был осведомлен о родословной другого гостя — Хатидзуки Короку, но хозяин дома и многие гости знали, что Ватанабэ Тэндзо приходится родным племянником Короку, что у них с дядей немало общих делишек. Короку торжественно поклялся хозяину дома расследовать странную историю с чайником, но чувствовал себя опозоренным. Он вернулся домой злым и угрюмым. Никто из ближайших соратников не мог дать ему толковый совет. Коснись дело кого-либо из собственных друзей и близких, они бы быстро разобрались что к чему. Под подозрением оказался Тэндзо, а он приходился Короку родным племянником — семья Тэндзо в Микурии была побочной ветвью здешнего рода, — и в поместье у него всегда было два-три десятка ронинов.
Короку выходил из себя именно потому, что Тэндзо доводился ему племянником.
— Безобразие! — ворчал он, сознавая ответственность за бесчинства Тэндзо. — Каким же дураком я был, постоянно прощая его! Он завел себе дорогие наряды и дюжину наложниц. Обесчестил нашу семью, опозорил имя! Необходимо от него избавиться, иначе весь род Хатидзука прослывет шайкой воров и бандой бесстыдных разбойников. Позор для добропорядочного семейства, которое считается одним из самых именитых в провинции. Даже мне, Хатидзуке Короку, приходится слышать на людях, будто я — разбойничий атаман!
Ханнодзё и Оиноскэ смущенно потупились при виде слез своего господина.
— Послушайте! — Короку посмотрел приближенным прямо в глаза. — Черепица на крыше моего дома украшена знаком счастья «мандзи», хотя сейчас она заросла мхом. Он передавался из поколения в поколение от моего далекого предка князя Минамото Ёримасы, а ему его пожаловал принц Такакура в благодарность за помощь войсками. Наша семья когда-то служила сёгунам, но со времен Хатидзуки Таро мы утратили былое влияние, превратившись в обычный провинциальный род. Мы никогда не смиримся с этим и не намерены прозябать в глуши до конца своих дней. Нет! Я, Хатидзука Короку, говорю — настало время! Я долго ждал часа, когда смогу восстановить фамильную честь и доказать всему миру, чего мы стоим.
— Ты всегда так говорил.
— Я говорил вам о том, что нужно прежде подумать, а потом действовать, что нужно защищать слабых. Мой племянник неисправим. Глухой ночью он вломился в дом к купцу и обокрал его. — Короку помолчал. — Оиноскэ, Синсити! Вы сегодня же вечером отправитесь в Микурию, привезете сюда Тэндзо, ничего ему не объясняя. У него под началом немало вооруженных людей, и сам он не из тех, кого можно связать веревкой.
Настал рассвет, и птицы защебетали на лесистых склонах холма. В одном из домов поместья утро встретили рано.
— Мацу! Мацу!
Мацунами, жена Короку, вошла в спальню. Муж лежал на боку под пологом от комаров.
— Не вернулись люди, посланные в Микурию?
— Нет.
— Г-м-м…
Короку выглядел озабоченным. Племянник был сущим мерзавцем, не делавшим ничего, кроме зла, но обладал проницательным умом. Может, он почуял опасность и скрылся?
«Что-то мои воины подзадержались», — вновь подумал Короку.
Госпожа Короку подняла полог. Их двухлетний сын Камэити играл у постели.
— Иди-ка сюда! — Короку обнял дитя и поднял его на вытянутой руке. Пухлый, как младенцы на китайских гравюрах, ребенок был тяжеловат даже для отцовских рук. — Что случилось? Веки у тебя красные и опухшие.
Короку чмокнул сына в глаза. Ребенок в ответ царапнул щеку отца.
— Комары, верно, покусали, — сказала Мацунами.
— Тогда не о чем волноваться.
— Он очень беспокойный, даже во сне. Все норовит из-под полога выползти.
— Как бы во сне не простудился!
— Не тревожься.
— Как бы корью не заболел.
— Не произноси этого слова.
— Сынок — наш первенец. Так сказать, трофей первой битвы.
Короку был молод и упрям. Как ни прекрасны минуты покоя, он порывисто выбежал из спальни, как человек, которого ждут великие дела. Он не засиживался за завтраком. Приведя себя в порядок, он вышел в сад и широко зашагал на поляне, которую недавно очистили от огромных деревьев.
По одну сторону узкой тропы, на месте недавно срубленных могучих деревьев, размещались небольшие кузницы. Здесь, в гуще леса, топор дровосека не касался деревьев со времен предков Короку.
Оружейник Куниёси, которого Короку тайком переманил из города Сакаи, и его подмастерья были заняты работой.
— Как дела? — спросил Короку.
Оружейник и подмастерья простерлись ниц на земляном полу.
— Безуспешно? Не удается скопировать огнестрельное оружие, которое вам дали для образца?
— Мы пробовали и так и этак… Забыли о еде и о сне, но…
Короку кивнул.
— Господин, посланцы только что прибыли из Микурии, — сообщил прибежавший из главного дома молодой воин.
— Вернулись?
— Да, господин.
— Тэндзо привели?
— Да, господин.
— Хорошо. — Короку одобрительно кивнул. — Пусть подождет.
— В доме?
— Да. Я скоро вернусь.
Короку был умелым стратегом, и клан безраздельно полагался на него, но у него имелась не подобающая главе рода черта — склонность к мягкосердечию. Сурового Короку порой трогали чужие слезы, особенно когда дело касалось кого-нибудь из ближайших родственников. Сегодня он твердо решил, что пора серьезно разобраться с племянником, но все равно медлил и не покидал кузницу, наблюдая за работой Куниёси.
— Неудачи естественны, — заметил он. — Огнестрельное оружие попало к нам всего лет восемь назад. С тех пор все самурайские кланы соперничают друг с другом, стремясь научиться изготавливать ружья или покупая их на кораблях у европейских варваров. В Овари в этом смысле мы имеем преимущество. Большинство сельских самураев на Севере и на Востоке в глаза не видывали ружей. Тебе тоже прежде не доводилось изготовлять подобного оружия. Старайся не за страх, а за совесть. Если удастся сделать хоть одно ружье, потом можно изготовить целую сотню. Ружья, поверь, нам пригодятся!
— Господин! Они ждут тебя. — Гонец прибежал еще раз и опустился на колени на траву, влажную от росы.
— Скоро вернусь. Передай, чтобы подождали немного.
Короку, решивший принести собственного племянника в жертву справедливости, разрывался между родственными чувствами и требованиями чести. Он направился было к дому, но вновь обратился к Куниёси:
— За год ты ведь сумеешь изготовить десяток-другой добротных ружей?
— Да, — серьезно ответил кузнец. Он сознавал возложенную на него ответственность. — Стоит сделать одно, безукоризненное, так не составит труда изготовить и сорок, а то и целую сотню.
— Трудности, значит, только с первым ружьем?
— Вы тратите много на мое содержание.
— Тебя это не должно тревожить.
— Благодарю, мой господин.
— Не думаю, что война закончится в этом году, или в следующем, или в ближайшие годы… Постарайся по возможности побыстрее добиться успеха.
— Буду стараться.
— И помни, дело это секретное.
— Слушаюсь, господин.
— Стук молота разносится по всей округе. Нельзя ли работать так, чтобы не было слышно по ту сторону рва?
— Постараюсь, мой господин.
Уже собравшись выйти из кузницы, Короку заметил у стены ружье.
— А это что? — спросил он. — Образец или твоя работа?
