Невеста Нила - Эберс Георг Мориц (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
В некоторых местах раздавался жалобный вой, пронзительный визг и болезненные стоны. Тут один из граждан падал на землю, сраженный солнечным ударом, там у другого неожиданно обнаруживались симптомы страшной болезни. Тогда обычно возникала давка, люди бросались бежать без оглядки в стороны, толкая стоявших поблизости. У одного торговца опрокинули тележку с товаром; другому растоптали вареные яйца и пирожки. Группа людей, шарахнувшись в сторону, угодила в глубокий, наполовину высохший канал.
Стража размахивала палками и кричала, водворяя порядок. Но главная масса зрителей относилась к этим шумным эпизодам довольно безучастно.
Вдруг собравшийся народ притих, крики умолкли, суматоха прекратилась. Теперь всякое трагическое происшествие с отдельным лицом могло пройти совершенно незамеченным: из города доносились звуки труб и пение. Пышная процессия свадебного поезда приближалась! Лучше быть задавленным, утонуть или получить солнечный удар, чем пропустить хотя бы одну сцену из этого беспримерного, невиданного зрелища. Какие глупцы арабы! Из их высших сановников прибыли на праздник, кроме векила Обады, только трое, которых никто не знал. Мемфиты напрасно искали глазами в рядах почетных гостей кади Огмана. Он не пришел и, вероятно, запретил присутствовать на жертвоприношении и мусульманским женщинам. Ни одна гаремная красавица, закутанная в прозрачное покрывало, не появилась сегодня на трибунах.
Зато все египтянки были налицо, за исключением разве тех, которые оставались в зачумленных домах, не имея права выйти. Ведь не скоро дождешься опять такого народного празднества. По крайней мере, и десятки лет спустя будет о чем порассказать своим внукам!
Пение и музыка приближались. Трудно было представить себе, чтобы это веселое шествие сопровождало осужденную к месту казни. Духовые инструменты исполняли игривые мотивы, певцы затягивали свадебные песни. Тонкие голоса мальчиков и девочек покрывали более густые и сильные звуки хора юношей и мужчин. Флейты выводили трели; барабанный бой под мерный темп марша напоминал шум морского прибоя; тут же раздавался металлический звон цимбал и серебристые переливы колокольчиков, ударявшихся о края тамбуринов, которыми молодые девушки потрясали над кудрявыми головками; мелодичные лютни не отставали от других. Едва этот могучий поток разнообразных звуков успевал приблизиться к зрителям, как издали ему на смену раздавалось уже новое пение и новая музыка.
Собравшийся народ слушал и смотрел, поджидая невесту Нила с ее свадебным поездом. Наконец, впереди всех появились горнисты на ретивых конях; они выстроились рядами по обеим сторонам дороги, которая вела к месту церемонии на берегу. Перед ними поместили слева хор женщин, справа хор мужчин; их одежды были сделаны из легкой материи зеленоватого цвета морской волны и роскошно убраны цветами лотоса. У женщин распущенные волосы, падавшие по плечам, смешивались с цветочными колокольчиками, мужчины держали в руках стебли папируса и тростника, представляя собой вышедших из волн речных богов.
За ними следовали юноши и бородатые фигуры в белых одеждах со шкурами пантер на плечах, по образу языческих жрецов. Двое старцев с волнистыми седыми бородами шли во главе процессии, один с серебряной, другой с золотой чашей в правой руке. Им предстояло, по обычаю предков, бросить в воду эти чаши как первую жертву. Так распорядился Горус Аполлон, принимавший самое деятельное участие в устройстве праздника. Он настаивал, чтобы все делалось согласно преданиям древних и не допускал никаких отступлений от освященной веками традиции.
Кроме того, мимо зрителей, к немалой потехе простонародья, провели целый зверинец: жирафов, слонов, страусов, антилоп, газелей и даже нескольких ручных львов и пантер.
Потом появились на большой колеснице, запряженной двенадцатью вороными конями, символические фигуры скованных и повергнутых наземь Голода и Заразы: то были дети с вымазанными сажей лицами, визжавшие как бы в бессильном бешенстве и привязанные к столбам. На спинах у них торчали колючие крылья, на лбу – рога. Маленькие актеры старались войти в свою роль мелкой челяди сатаны и немало потешали простонародье кривлянием и воем. На второй колеснице ехала богиня изобилия, она была обложена снопами, фруктами, гирляндами из виноградной лозы. Ее окружали мальчики и девочки с колосьями и плодами, с яблоками и гроздьями фиников, с кувшинами для вина и с бокалами в руках.
За этой колесницей ехала на восьми белоснежных лошадях богиня здоровья; ее экипаж был выполнен в форме раковины, а сама она лежала в ней, как в ванне. В одной руке богиня держала золотую чашу, в другой жезл, обвитый змеями; за ней следовал будущий супруг невесты Нила, речной бог: коренастый, сильный, красивый мужчина с большой бородой, опиравшийся локтями на громадную урну, в позе знаменитой статуи, вывезенной римлянами из Александрии. У ног этого Геркулеса было сгруппировано шестнадцать обнаженных мальчиков, символизирующих собой шестнадцать локтей высоты, которой должен достигнуть Нил, чтобы разлиться для плодородного орошения страны. Пышные кудри Геркулеса были украшены свадебным венком из цветов лотоса.
Чучела крокодилов, пучки колосьев, финики, виноград и раковины украшали эту колесницу, окруженную старцами в одежде языческих жрецов.
Появление жениха вызвало оглушительные крики восторга. Чем длиннее растягивалось торжественное шествие, тем сильнее возрастало напряженное любопытство народной массы: каждый зритель горел нетерпением увидеть прекрасную жертву.
Едва юноши и девы прошли мимо, как на высоких трибунах и среди наводнявшей берег черни, наступила мертвая тишина. Никто не обращал внимания на палящий солнечный зной и жестокую жажду; глаза присутствующих жадно следили за красочной процессией, и только черный векил, вытянувшийся на эстраде во весь свой исполинский рост, часто поглядывал в сторону города. Он высматривал, не поднимется ли облако дыма в той стороне, где находилась тюрьма; вдруг его губы раскрылись, и он злобно рассмеялся, сверкнув белыми зубами. Над городом появился седоватый столб дыма, который становился все гуще и наконец окрасился посередине багровым отблеском, происходившим явно не от солнечных лучей. Кроме Обады, никто в этой многотысячной толпе не смотрел назад и не заметил начинавшегося пожара.
Свадебный поезд вступил на деревянный помост, вдававшийся в реку. Перед глазами зрителей снова появился хор юношей со шкурами пантер на плечах, и, наконец, народ увидел великолепную колесницу, запряженную восемью черными как смоль быками, которые были украшены зелеными страусовыми перьями и водяными растениями. Высокий балдахин высился над экипажем; четверо мужчин в одежде языческих жрецов стояли по его углам, а под драпировками, богато украшенными гирляндами из лотоса и тростника, полулежа на сиденье, убранном зеленым папирусом, осокой, высоким тростником и цветущими водяными растениями, красовалась царица праздника – невеста Нила!
В белой одежде и под густым покрывалом неподвижно сидела Паула на своем месте; длинные черные волосы были распущены и падали у нее по плечам; у ног девушки лежал венок и множество редких ярко-розовых цветов лотоса.
До этой минуты рядом с ней сидел епископ, единственный представитель христианского духовенства, появившийся на нечестивом языческом празднике, хотя Мемфис кишел священниками и монахами.
Поравнявшись с трибунами, прелат выпрямился, нахмурив лоб и меряя глазами толпу. К чему привели убедительные проповеди в церквах, увещания и угрозы всего духовенства? Несмотря на противодействие церкви, Паулу посадили на колесницу и повели за шутовской процессией, а Иоанну пришлось сопровождать невинную жертву к месту казни. Он дал себе слово оставаться при ней до последней минуты, даже рискуя быть растерзанным разъяренной чернью.
Паула держала в руках две розы. Одну принесла ей утром Пульхерия, другую прислал Орион с женой сенатора Мартиной. Вчера умирающий отец в полной памяти благословил осужденную, не подозревая о том, какая ужасная участь готовится ей. Сегодня он еще не приходил в себя и не мог отвечать на прощальные ласки дочери. Больной старик был перенесен в бессознательном состоянии из тюрьмы в дом Руфинуса. Иоанна настояла на том, чтобы он оставался до конца на ее попечении. Перед самым отъездом дамаскинке подали записку от Ориона. Юноша сообщал, что его работа окончена. Бедного узника нарочно уверили, будто казнь отложена до завтра, и несчастная девушка была этому рада: по крайней мере он не переживал в душе вместе с Паулой всех перипетий ожидавшего ее мучения. Осужденная позволила провожать себя женщинам, изображавшим подруг невесты Нила. В их числе находилась и жена тюремщика, хорошенькая Эмау, проливавшая горькие слезы. Но еще на тюремном дворе Паула, возмущенная любопытством толпы, сорвала с себя свадебный венок и цветы и бросила на землю.
