Митридат - Полупуднев Виталий Максимович (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Скандал оказался серьезным. Митридату доложили, что толпа пантикапейских греков штурмует ворота акрополя, требуя выдачи развратницы, которая нашла убежище в царском жилище. Люди кричали, что Митридат защищает не богов города, а какую-то гетеру, прогневившую богов блудом и расточительством храмовой казны.
– Кто посмел вмешаться в это дело? – спросил Митридат Трифона, нахмурив брови. – И кто эта шалая жрица?
– Вмешался, именем твоим, Евлупор-Кир с воинами, – доложил евнух, падая на колени. – А шалая жрица – Евпория, та, которая укрывала в храме Евлупора, когда он тайно пребывал в Пантикапее по твоему приказу!
– Да, воин Кир выполнял мое поручение, он верен мне и был освобожден мною от рабства!.. А жрица, если она укрывала его, тоже служила мне! Не так ли?
– Служила не по сознанию и верности тебе, а просто из бабьего блуда, случайно! Если ты возьмешь ее под свое покровительство, ты выкажешь неуважение к богам города и его храмам! Да и народ будет в обиде!.. Надо примерно наказать Кира-Евлупора за самоуправство и превышение прав воина! А девку выдать на суд толпы!
Трифон по-своему был прав. Сейчас, после землетрясения и всеобщего народного смятения, разумно было как-то ублаготворить толпу. Не ссориться же с городом и его жрецами из-за глупой женщины и самонадеянного воина, ее возлюбленного, каким был сочтен Евлупор.
– Прикажи, великий, и я сейчас выброшу девку за ворота, а Евлупора-Кира забью палками до смерти! – кланялся Трифон.
Но Митридат был упрям, и не в его правилах было идти на поводу у рыночной толпы, хотя бы она и выражала мнения и чувства пантикапейского демоса. Да и не хотелось казнить одного из лучших воинов, человека преданного и надежного, перед самым походом.
– Невелика их вина, Трифон, – ответил он, подумав, – но, чтобы, не ссориться с городом, выйди к народу и объяви мою волю. Девку выдадим, но не сейчас, нужно сперва допросить ее и выяснить, в чем ее вина. А Евлупора-Кира из десятников перевести в простые воины, но оружие отобрать и самого его поставить к воротам вместе с рабами! Пусть поживет и поработает с рабами-привратниками, а там видно будет!
– А палками наказать?
– Наказать, но в меру!
Это означало фактическое возвращение в рабское состояние на неопределенное время, может – и на всю жизнь. Рабы-привратники жили и умирали у ворот, исполняя одно дело – открывать и закрывать тяжелые створки.
Толпа все еще шумела, когда вышел Трифон и объявил решение царя.
– Зачем царь укрывает нечестивицу? – вскричал задорно Клитарх.
– Не укрывает он ее, а приказал бросить в темницу, дабы после судить всенародно!
– Выдай ее нам, мы сами осудим и накажем ее! Евпория – осквернительница святыни!
– Слово царское крепко и дважды не повторяется! Не гневите государя! Молитесь богам и разойдитесь по домам! Царь Митридат сейчас готовит жертвы богам города! Готовьте и вы!
Толпа в неудовольствии стала редеть и вскоре разошлась. На другой день совет города утвердил в должности старшей жрицы Афродиты Пандемос прекрасную лицом и благонравную Итону, уже прославившуюся страстностью в служении богине любви. Говорили, будто Итона близка к Парфеноклу, он и поддерживает ее.
Парфенокл проявил необычную щедрость, взяв на себя литургию по содержанию жриц и прислужниц Афродиты до восстановления храма. Они были помещены в особом здании недалеко от порта и поручены заботам Клитарха, назначенного их опекуном и экономом.
А Евпория, на радость недоброжелателей, оказалась заключенной в подвал рядом с дворцовой кухней, куда бросали кости и мусор. Там, в обществе крыс, бывшая жрица коротала время в печали и унижении. Она обдумывала свою судьбу и все глубже проникалась убеждением, что теперь ей уже не жить среди людей. И если ее не съедят ночью крысы, то завтра она будет отдана на растерзание пантикапейской черни или окажется во власти противного и подлого врага и хозяина своего – Жабы-Клитарха.
Старший повар злорадствовал больше других. Он видел в падении Евпории руку таинственных Эриний, которым неоднократно приносил жертвы, прося отомстить за него. И его моления услышаны, ненавистная девка не только пострадала, но оказалась здесь, под надзором его самого, кухонного властелина, которому подвластен и этот подвал.
Дракон с подручными приходил к узенькому оконцу и бросал узнице гниющие остатки пищи, предлагая подкрепиться. И выкрикивал со смехом всякие мерзкие слова. Помощники вторили ему гоготанием. Есть и пить ей не давали ничего, кроме отбросов и помоев. И только одна рука протянула в окно хлеб и кувшин с водой. Это была рука безоружного привратника, избитого палками, – Евлупора. Застав здесь зубоскалов, которые издевались над узницей, он разогнал их увесистыми кулаками. И обещал свернуть шею каждому, кто посмеет обидеть ее.
VIII
Помимо разрушений и всеобщего падения гражданского духа у населения Боспора, землетрясение повлекло за собою и ряд других последствий.
Метея, жена царевича Фарнака, разрешилась от бремени дочкой, хотя сам Фарнак, как и всякий мужчина, ждал мальчика.
Но как бы то ни было, появилась на свет не простая смертная, а дочь наследника престола, внучка великого Митридата.
Совсем слабая, Метея еле поднялась с постели и, став на колени, разостлала на холодном полу кусок пурпурной ткани, на которую положила новорожденную. Склонив голову, она замерла в этой позе, когда в дверях показался Митридат, сопровождаемый Фарнаком и многолюдной свитой, хвост которой затерялся в полутемных переходах дворца.
Митридат был раздражен и рассеян, он испытывал какое-то горение во всем теле, необычное беспокойство и дрожание рук. Ему с утра казалось, что приближенные воровато прячут глаза при встрече с ним, словно хотят что-то утаить от него. Это разжигало обычную подозрительность царя, взвинчивало его, усиливало гневливость. Поэтому его заостренное лицо и горящие глаза показались Метее особенно пугающими.
Поза и смиренный вид женщины выражали самоунижение и сознание вины. Она ждала от грозного свекра и мужа суда за содеянное, готовая принять беспрекословно их приговор. Ибо за рождение девочки, а не мальчика или за недостатки у младенца она отвечала, как отвечает рабыня за дурно выполненную работу. Известно, что из благородного царского семени не могло возрасти что-либо порочное, и если оное обнаруживалось, то ответ за него полностью держала мать.
