Рыжий Будда - Марков Сергей Николаевич (книги онлайн полные .TXT) 📗
Бродя по улицам, Антончик познал в этот день все счастье мести и обладанья запретным плодом – этим он мстил жизни за свои детские слезы, неосуществимость романтической мечты и за страх перед портупейным ремнем.
Его приютил родной дядя – старый землемер, похожий на седого ребенка, до того были розовы его щеки и мягки волнистые пряди белых волос.
Про Антончика нельзя никогда было сказать, что он был низок в своем развитии; наоборот – предоставленный самому себе, он читал без разбора все, что попадалось ему в кабинете отца, начиная от военных уставов и кончая комплектами настольных календарей.
Конечно, кроме этих вещей, он читал и серьезные, хорошие книги, доходил до многих мыслей сам, но одно правило, которое Збук установил для себя раз навсегда, не позволяло окружающим точно установить степень образованности и начитанности Збука-сына.
Это правило заключалось в следующем: Антон Збук должен всю жизнь скрывать от людей свое истинное лицо; все его знания, наклонности, привычки и способности, все, что отличает его от других людей, должны быть совершенно не известны никому.
Чего Збук хотел этим достигнуть – трудно сказать.
Возможно, что в свою теорию Збук хотел упрятать смутное желание возвыситься над средой и охранить собственный интеллект от посягательств общества.
Когда дядя устроил Збука в Межевой Институт, Антончик ревностно принялся за ученье и не удивился тому, что его выгнали в первый же год. Збук гордо ушел, года два изучал с целью протеста санскрит, от чего дядя приходил в отчаяние, потом какими-то путями снова вернулся в старое лоно, выучился и стал землемером.
Он с увлечением наносил на планы болота и мелкие ельники, таскал на себе теодолит, ни с кем не разговаривал и честно создавал себе репутацию загадочного человека.
В 1916 году Збук появился в уездной Кологривской классической гимназии в должности преподавателя географии для младших классов. Никто не знал, какими путями Збук получил новые права, имея только дилетантскую подготовку к пользованию ими, но гимназисты слушали нового преподавателя с восторгом.
Когда гимназист отвечал Збуку:
– Северная Америка населена индейцами.
Збук неизменно поправлял:
– Краснокожими индейцами…
Так Збук пробуждал куперовский романтизм в юных сердцах.
Вечный амулет, приносящий Збуку счастье – серебряная бутылка, – лежал всегда в его левом грудном кармане, и Збуку казалось, что чудесный металл издает нежный тонкий звук, вызванный работой Збукова сердца.
Время шло, гимназисты переставали бегать в Америку., романтика эпохи сманивала их на германский фронт, в городке появились пленные австрийцы, а директор гимназии стал выяснять на педагогическом совете вопрос о безнравственном поведении преподавателя географии Збука, носящего в кармане странный и загадочный предмет, похожий на ручную гранату.
Главным свидетелем этого дела был опрошенный лично и секретно самим директором гимназический сторож из защищавших Порт-Артур унтер-офицеров. Он видел сам, как утром, придя в гимназию, преподаватель Збук перекладывал из пальто в карман сюртука смутивший всех металлический предмет.
Тогда все вспомнили, что Збук давно возбуждал общее любопытство вечно оттопыренным карманом, и поняли, какую опасность для гимназии, всего города и даже Российской Империи представлял Антон Збук.
Сам Збук смекнул, что его не может обрадовать перспектива быть объявленным немецким шпионом, но он отказался от компромисса, предложенного директором (директор предлагал Збуку рассеять все подозрения и предъявить педагогическому совету и военным экспертам (порт-артурский нижний чин) пресловутый загадочный предмет и давал Збуку двухдневный срок для окончательного решения).
Через два дня директор напрасно ждал Збука – странный преподаватель не только не явился в гимназию, по вообще исчез из города. Во время обыска в комнате Збука были найдены только старый рейсфедер, сохранившийся от времен его землемерства, и две кожаных петли от подтяжек. Шпионство Збука стало очевидным.
Между тем Антон Збук давил походными сапогами ящериц на берегах уже упомянутой здесь далекой песчаной реки и наносил на карты неизвестные до тех пор притоки. Он нарочно настоял на том, чтобы начальник исследовательского отряда дал ему полную самостоятельность.
Здесь именно Збук почувствовал свою роль во вселенной. Ему доставляло громадное наслаждение сознание того, что он, например, может направить русло реки куда ему угодно, взрывать камни, не тронутые никем со времен ледников. Но, наряду с этим, Збук узнал, что земля бедна спасительной влагой, а двигающиеся пески, наступая на богатую водой землю, уничтожают сквозные оазисы, отнимая глубокую, как небо, воду.
Раз Збук забрел один так далеко, что потерял дорогу среди песков, перепутал, от последнего, смертного, утомления, звезды и путеводные приметы, путался среди барханов неизвестного водораздела и, наконец, совершенно изнемогая, лег на песок.
Збук подумал, что он умирает, боялся раскрыть глаза, дабы не увидеть смерти, и, наконец, заснул.
Во сне он видел ковш с тяжелой ледяной водой; края ковша были изъедены ржавчиной, и она осыпалась внутрь, на дно, от одного прикосновения губ.
Збук, задыхаясь, пил ледяную воду, а сам смотрел на дно ковша, на ржавые крупицы, увлеченные водой, казавшиеся подводными скалами. От воды ныли зубы и ломило в затылке и висках, но Збук втягивал в себя громадные глотки, пока холод не поселился в каждом суставе и не пробудил Збука.
Проснувшись, он понял, что нагретый за день песок остыл, и холодный ветер ночной пустыни повис над его телом.
Он застонал и подумал, что люди, которые придут сюда, к его трупу, должны увидеть какой-то вещественный знак борьбы Збука со смертью. Не может же он погибнуть так же просто, как раньше наносил на план мелкий ельник.
Збук придумал изречение; его надо на чем-то написать. Ага! Выйдет замечательно, если на бутылке выцарапать ножом хотя бы такую надпись:
– Не вкусив от млека и меда и се – аз умираю!
Злобная двусмысленность надписи умиляла Збука. Конечно, он умирает не как все люди! Он даже изречение напишет с какой-нибудь ошибкой и отсебятиной, чтобы о загадочности Антона Збука написал после какой-нибудь книжный дурак!
Но на этот раз Збук не успел, если не пожалел амулета, выцарапать надпись на бутылке, потому что его к вечеру нашли погонщики гуртов.
Он потерял почти все силы, но крепился и разыгрывал штучки в своем стиле. Так, например, когда Збуку дали воды, он выпил ее всю, но после сплюнул по-киргизски через зубы, как можно дальше, и заявил, что вода как будто немного солоновата.
В это время Збук обдумывал только что зародившуюся у него мысль о создании Ново-Ареана, и плевок был сделан с двойной целью – прежде всего показать лицом свой цинизм в отношении проблемы жизни и смерти, а во-вторых – скрыть от гуртоправов рождение великой идеи.
Подобранный план переустройства вселенной Антон Збук носил как бы в своем сердце, скрывая этот проект даже от себя. При этом преобразователь мира сумел уверить свой мозг в том, что некоторые мысли можно скрыть от самого себя, упрятав их подальше в темные углы сознания и делая так, чтобы идеи лишь мерцали, как убавленные огни, которые все-таки видны, но неясны.
Поскольку земля до сих пор кругла и вода и суша распределены на ней в прежнем порядке – мы должны быть спокойны! Антон Збук не привел в исполнение своего проекта и не оставил его для потомства! Это тоже – цинический жест.
Что же касается Ново-Ареана вообще, то что же сказать о нем просто так?
Черт знает что думал о нем Збук, умевший распределять в своем мозгу мысли так, что они были для него самого неясны! Но он все же пробалтывался о том, что Ново-Ареан – есть не что иное, как огромный океан пресной воды, омывающий сожженную ранее песками и жаркими ветрами сушу.
Ново-Ареан можно образовать путем ничего не стоящего, но искусного использования стихийных сил, главным образом мороза.
