Гонконг - Задорнов Николай Павлович (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Гальшерт согласился.
Тут служащие все же несравненно сговорчивее, чем в Китае!
Эллиот сказал, что свезет больных пленных на берег для отправки в Россию, но попросит передать письмо якутскому губернатору. Непременное условие освобождения: никто в случае выздоровления не примет участия в военных действиях.
Эллиот попросил Гальшерта открыть главный склад – большое помещение с железными ставнями и навесами.
Над железной крышей соседнего здания полощется американский флаг. Американец Шарпер пригласил к себе, сказал, что платить можно наличными или чеками.
– Почему товар стал ваш? Это товар компании?
– Нет, это мой товар, ваше превосходительство! – заявил здоровенный, плечистый Шарпер с лицом цвета печеного яблока и с сединой в черных густых волосах. – Компания разрешила мне торговать в их помещении. Я составил договор на аренду. Вот он – висит на стене. Товары мои собственные, я доставил их на корабле для продажи китобоям в Охотском море.
– Я вижу здесь меха, висевшие в складе компании до вашего прихода, – сказал Артур Стирлинг.
– Очень дорогие меха, сэр, и не всем по карману, – отвечал американец.
– Вы знаете Кашеварова? – спросил Эллиот.
– Да, он мой друг. А вы знаете, ваше превосходительство, – американец вытащил из клетчатых штанов огромный красный носовой платок, громко высморкавшись, вытер нос, – вы знаете... Кашеваров наполовину алеут. И получил в Петербурге образование в морском корпусе... Как вам нравится эта русская система привлекать дружбой народов... Японцы написали в ученом труде, что все инородцы мелких племен льнут к русским, как муравьи на сахар. Я вам уступлю некоторые меха... Я выберу, коммодор.
В баре, отвечая на расспросы офицеров, инженер Гальшерт рассказывал, что климат страны суров, переносится с трудом, дети, несмотря на всю заботу об их здоровье, страдают золотухой в разных формах и почти все население весной болеет цингой. Он упомянул фатерлянд, откуда уехал пять лет назад. Где этот фатерлянд, коммодор не спрашивал. Возможно, не в Пруссии. Скорее всего в Москве, в Риге или в Петербурге.
– Где остановился архиепископ? – спросил Эллиот.
– У его преосвященства квартира в доме сына священника, постоянно живущего в Аяне. Архиепископ Иннокентий – известный ученый, исследователь Аляски, знает языки народов северной Америки и Сибири, издал в Петербурге словарь и учебники алеутского языка, изобрел письменность для колошей – индейского племени, обитающего в колониях компании. Английский путешественник Симпсон, познакомившись с ним, написал в своей книге, что епархия Иннокентия, в которую входит вся Восточная Сибирь, Камчатка, острова Тихого океана и вся Аляска и побережье Северной Америки до Калифорнии включительно, является самой обширной в мире... Симпсон сообщает про случай, когда на судне, шедшем из Америки, умер шкипер. Преосвященный заменил его и вел корабль через весь океан.
Четыре француза с «Константина», как четыре императора Наполеона III, с бородками и в усиках, копаются на огороде, и черные глаза их пылают. Длинными железными шестами они всюду тычут землю.
– Что ищете, галантные союзники? – спросил лейтенант Тронсон.
– Вражескую артиллерию, – ответил один из Наполеонов. – У них закопаны пушки трех батарей!
– Нет, сэр. Они сказали нам в баре, – заметил часовой у церкви, – что здесь закопан русскими железный ящик с золотом и серебром, и они перекопали весь Аян, как участок на собственной ферме. Мы шли вместе, и они признались, что найдут во что бы то ни стало и тогда пригласят нас в таверну.
Офицеры рассмеялись, Стирлинг открыл тяжелую дверь, и все вошли в церковь. Там шла служба и тускло горели свечи. Стихли и сняли фуражки.
Седой священник в облаченье стоял на коленях и, обращаясь к алтарю, с пафосом читал молитву, вздымая обе руки.
– Укрепи... силой своей... умножи славу победами над противоборствующими... сохрани воинство, поели ангела своего, укрепляющего их... и избави от огня и меча...
– Аминь! – тихо и согласно пропели стоявшие у стены; выдавались детские и женские голоса.
Служился молебен о даровании победы над врагом. Гальшерт несколько раз перекрестился. Переводчик мистер Тулли пояснил, что служит архиепископ Иннокентий.
Коммодор и офицеры стояли твердо, как на вахте, решили ждать. Глаза после яркого солнца не сразу привыкали к потемкам, но уже могли рассмотреть молящихся.
С края две пожилых женщины, старик с детьми и худой белокурый подросток, стриженный в кружок, в длинной рубахе и ичигах, подальше видны лица и халаты тунгусов.
...Служба закончилась. Прихожане подходили к епископу, он крестил их. Гальшерт подошел под благословение и сказал, что в церкви находится командующий эскадрой и намерен говорить.
Епископ ушел переодеваться и появился без облачения в черной рясе. Он высок ростом, крепко сложен, в бороде, со свежим, энергичным лицом. Вид его приятен, тем более что Симпсон писал о нем как о храбром моряке.
Все поздоровались.
– Слушаю вас, – сказал Иннокентий.
– Мы рады видеть вас, ваше преосвященство, и познакомиться! – проговорил Эллиот. – Но по долгу службы я должен взять вас в плен.
Иннокентий засмеялся, улавливая солдатскую шутку.
– Зачем же я вам нужен, скажите мне на милость? Неужели у вас своих забот мало?
– Вы полагаете?
– В самом деле! К тому же я человек не военный; следовательно, пользы вам от меня нет, а будут большие хлопоты...
Эллиот шутливо нахмурился.
– Ведь меня надо кормить!
Епископ попал не в бровь, а в глаз, и все рассмеялись. Продовольствия на эскадре мало, это больное место у всех командиров кораблей.
– Так вы отказываетесь сдаться в плен, ваше преосвященство? Но в таком случае будет хуже, вам придется заплатить за свое освобождение.
– Чем же я могу вам платить? – настороженно ответил епископ.
– Как же быть? Впрочем, я могу все взять на себя. Ваше преосвященство должны нам предоставить выкуп – выпить с нами бокал вина за обедом на моем корабле, и только тогда мы отпустим вас.
– Что же делать, – сказал Иннокентий, – раз я в плену, то приходится подчиняться.
