Яик – светлая река - Есенжанов Хамза (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Жаханша снова промолчал и настороженно, будто ждал кого-то, прислушался. Там, за дверью, отчетливо раздались шаги и приглушенный дверью разговор. Потом дверь открылась. В кабинет Жаханши вошел Халел Досмухамбетов.
Как всегда прямой и резкий, он подошел к Жаханше, затем обернулся к Мендигерею, стоявшему возле двери, впился в него глазами.
За год Мендигерей сильно изменился, был изможден и худ, но Халел сразу узнал его. Узнал, стрельнул глазами и гневно спросил:
– Зачем вы, Жаханша-мирза, вызвали этого негодяя?
– Для вас, доктор…
– Зря беспокоились. С такими людьми разговор короткий, как в поговорке. Волк, прощаясь с волчонком, сказал: «Встретимся на тропе охотника». Чего ждать от таких отщепенцев, вместе с российскими босяками поганящих свой народ?! Или вы думаете, что он поумнел?
– Я тоже не в восторге от встречи, доктор. А что касается охотника, то это общая участь и матерого волка и неопытного волчонка. Разница лишь в том, что один будет приторочен к седлу справа, другой – слева. Однако я пока не приторочен. Настоящий охотник еще придет, да и зверь, за которым он охотится, другой… – ответил ему Мендигерей.
– Мне некогда заниматься словоблудием! – отрубил Халел и осуждающе глянул на Жаханшу. Потом, подчеркивая каждое слово, веско заговорил: – Агитацией, разговорами разношерстных казахов не объединить. Мы еще не доросли до такого уровня, Жаханша-мирза. И напрасны ваши усилия поставить на праведный путь выжившего из ума Бахитжана и вот этого разбойника с большой дороги! Совершенно напрасны!
Только теперь Мендигерей стал догадываться, зачем его привели сюда. «Объединить всех казахов… праведный путь…» Но долго раздумывать над словами Халела он не мог. Не только слова этого резкого, самонадеянного доктора, но каждое его движение, даже дыхание раздражали Мендигерея. Он решил не выслушивать покорно ядовитые слова заклятого врага и сам бросился в наступление:
– Состязаться в красноречии мне с вами тоже недосуг, доктор. А смуту-сумятицу сеют среди казахского народа вот такие ученые мужи, как вы, отродья ханов, беков, султанов и тому подобная шваль. Не я отделил Западный Казахстан от восточных собратьев! Не я кричу на каждом углу: «Валаят!», «Ханство!», «Автономия!». Кто разобщает казахов? Вы с вашим валаятом, Алихан со своей Восточной автономией, Чокаев с Кокандским ханством и тому подобные герои! Или те, что хотят объединить Джетысу и Семипалатинск, Арку и Адай, Тургай и Яик и образовать республику? Кто из нас ближе к народу? Кто искренне заботится о нем? Те, что восстают против ханства и султанов, борются за подлинное равенство, хотят осуществить мечту лучших сынов народа – Сырыма и Исатая? Или те, что измываются над несчастными, обездоленными казахами, бесчинствуют, насилуют, убивают, вдохновляемые правителем Салыхом, султаном Аруном, имамом Кунаем и казачьими атаманами? А? Скажи-ка, кто из них друг, а кто враг народа? Кто защитник униженных и кто палач?..
– Спокойней, Мендигерей-мирза, не горячитесь, – примирительно сказал Жаханша, приближаясь к Мендигерею. – Мы понимаем ваш справедливый гнев. Но это явное недоразумение, мы просто еще не поняли друг друга и успели друг другу наговорить дерзостей. А ведь на самом деле мы преследуем одну цель и оба озабочены судьбой простого казаха. Можете называть как угодно – республикой, автономией, валаятом – все равно. Наша цель – поднять свой народ, дать ему независимость, самостоятельность. Важно, чтоб народ нас понял и поддержал. Не горячитесь: говорят, спокойствие – друг, гнев – враг…
Халел лихорадочно расстегнул пуговицу черного сюртука, порывисто снял очки и тоже подскочил к Мендигерею, готовый взорваться.
«Значит, за живое задел тебя, голубчик! – злорадно подумал Мендигерей. – Засуетились, в Уил собираетесь удрать! Почуяли, что Красная Армия подступает к Уральску! Один о примирении заладил, другой оскалил зубы, точно затравленный волк. А-а, голубчики, еще не то будет!..»
Мендигерей волновался, на висках бились набухшие синие жилки. Его упрямство убивало Жаханшу.
«…Да, сразу видать, непреклонный большевик! Иначе не достигнешь цели. Говорят, самое главное – непоколебимая вера, уверенность в правоте своего дела. И этим особенно отличаются Мендигерей Епмагамбетов и Абдрахман Айтиев. Их с дороги не свернешь! Фанатики, верят в большевизм крепче, чем мусульманин в своего пророка. Таких людей никаким словом не переубедишь, им нужно все доказать на деле. А что, если я у него спрошу: «Ну вот, наконец-то мы создали желанную автономию. Что теперь дальше, по-вашему, нужно делать? Как приобщить казахов к управлению автономией? Как создать передовое, культурное, образцовое государство со своими административными, судебными, управленческими органами, со своей финансовой системой? Каким образом открыть школы европейского типа, почтовый и торговый аппарат? Как перевести казахов на оседлый образ жизни? А что, если я ему предложу: «Садитесь вот за этот стол, возьмите власть в свои руки, ни в чем мешать вам не будем…» Согласился бы? Или скажет в ответ: «Нет, мы не должны отделяться, мы должны войти в состав России. Чтобы быть самостоятельным государством, необходимо иметь свои фабрики, заводы, железные дороги…» Ему можно возразить: «…Да, многое надо, чтобы быть независимым государством. Однако неплохо хотя бы начать… Стать хотя бы чуть-чуть самостоятельной страной, пусть даже автономией, подобной Временному правительству Керенского… Пусть ненадолго, пусть разгонят потом большевики, но все же… Большевики захватили Самару, Саратов, Оренбург. Вот-вот и Уральск перейдет к ним. Нет, нет! Этого большевика-упрямца нельзя выпускать из рук. Лучше его попридержать в тюрьме. А там, как только переберемся в Уил, даже если и будет возражать Халел… надо предложить ему какой-нибудь высокий пост.
…Ведь, захватив власть, большевики намерены дать казахам свободу и самостоятельность. А мы тут как тут, вот вам автономия! Готовая! Вполне пригодная, независимая, организованная автономия! Но если предложат объединиться, войти в Россию…» – в который раз посещали Жаханшу, тревожили подобные мысли.
Лицо Халела пылало гневом. Он угрожающе придвинулся к заключенному:
– Ты мне скажи сначала, кто ты такой? Откуда ты появился? Заладил тут: хан, бек, бий, хазрет, султан; запел: бедный казах-скотовод, бесправный, нищий, сирота, вдовы… Да мы и без тебя отлично знаем, что ханы и султаны угнетали бедный люд…
– Ну, коль знаете, тогда скажите, в чем отличие вот этого нового хана… – Мендигерей указал на Жаханшу, – от хана Джангира с его двенадцатью визирами? И тогда бедняк-казах не имел ни пастбищ, ни скота, и сейчас ничего не имеет.
– Ты сначала пойми разницу между ханством и автономией, между девятнадцатым и двадцатым веками! А потом уж высасывай из пальца свободу, равенство, бедный люд, слуг и скотоводов! Иди, следуй за полудурком Бахитжаном и подлым Арганшеевым! А я погляжу. Делите, рвите, натравливайте друг на друга казахов! Унижайте народ за его хазретов и биев! Уничтожьте его скот! Швырните его к своим ногам! Вырвите несчастного казаха из кровавых когтей русского царя и швырните его в руки нищих русских оборванцев! Посмотрим потом, что из этого выйдет! Ты думаешь, темные рабы заводов и голодранцы крестьяне осчастливят твой народ? – желчно говорил Халел. – Кто ты такой, что так печешься о казахах?! И что ты, страдалец народный, сделал для них? Или тебя сам всевышний послал со святой миссией? Или ты умнее Алихана и Ахмета, прозорливей и мудрей Жаханши, который не жалеет себя ради темных казахов, лишь бы вывести их в люди? Твоя цель: разобщить казахов, посеять среди них раздор и смуту, лишить их самостоятельности. Казахи – народ добрый, милосердный. Издавна у нас сын не перечит отцу, а младший брат не хватает старшего за шиворот. Казах испокон веков сострадателен к сиротам, нищим, вдовам. Случалось ли когда-нибудь, чтобы казах умирал с голоду или оставался в одиночестве, покинутый всеми в степи? Было ли когда-нибудь, чтобы казах был несправедлив к ближнему? Это лишь русские голодранцы-пахари да бессердечная чернь на заводах способны друг другу рвать глотку, терзать, предавать и обманывать. И первым долгом сожрут они завтра тебя и твой народ. Эта многочисленная презренная чернь, невежественная, голодная, дикая орда, эти рабы-разрушители нахлынут завтра ураганом и тебя же раздавят…
