Закат в крови (Роман) - Степанов Георгий Владимирович (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Вдруг он увидел, что фаэтон с Рябоволом остановился у подъезда центральной гостиницы «Палас-отель», освещенного двумя круглыми фонарями-шарами.
Рябовол первым сошел на тротуар, помог дамам сойти и, взяв их под руки, скрылся за дверьми вестибюля.
Извозчичий фаэтон, подмигивая фонарями, под стук конских подков укатил в даль пустынной улицы.
Тишина глухой полночи снова воцарилась на Большой Садовой, но внезапно разорвалась двумя револьверными выстрелами. Из вестибюля гостиницы раздался пронзительный женский визг, вспугнувший непрочную немоту безлюдной улицы.
Распахнулись двери, и на улицу выбежал офицер с белым, как бумага, лицом. Держа перед собой шашку наголо, он слепо, не видя Леонида Ивановича, пробежал мимо. У него были такие же сузившиеся незрячие глаза, как давеча в ресторане у Рябовола. Это так поразило Леонида Ивановича, что он даже вздрогнул. А офицер вскочил на коня, стоявшего у фонарного столба, и, плашмя ударив шашкой по конскому крупу, галопом поскакал в темный проулок.
Душераздирающий женский вопль из вестибюля привлек внимание нескольких прохожих, и Леонид Иванович вместе с ними ринулся в вестибюль.
Вопили дамы Рябовола, вбежав на верхнюю площадку лестницы, а сам председатель Кубанской краевой рады распростершись валялся внизу в бордовой луже крови, растекшейся во все стороны по разноцветным плиткам блестящего паркета.
Рыжебородый, толстоплечий швейцар гостиницы, как бы оправдываясь, растерянно, бессвязно лепетал:
— Их благородие… неизвестный офицер, едва господин Рябовол показался в вестибюле, выхватил револьвер, вон даже дамочки, которых они держали под ручку, не успели отскочить в сторону. Вишь, все платья в крови…
Пробитая наискось двумя пулями голова Рябовола уткнулась в ступеньку лестницы, а тело, вытянувшись на полу, уже не трепыхалось.
Через полчаса Леонид Иванович сидел на квартире врача Веры Николаевны Гончаровой, члена ростовского подпольного коммунистического комитета, и удивленно разводил руками.
— Вы представьте себе, какие фантастические сюрпризы иной раз выкидывает жизнь! Просто изумительно! В ресторане «Орион» я лишь подумал, что, может быть, Рябовол в последний раз пьет, тут же высмеял себя за чрезмерность интуиции, которая якобы годится для таких рассказов, как лермонтовский «Фаталист», и вдруг на тебе: точно по мановению волшебной палочки, выискался офицер и чуть ли не на моих глазах прикончил Рябовола. Выходит, прав был Лермонтов, утверждая, что отблески близкой смерти на лике человека от зоркого взгляда не ускользают. Впрочем, не это основное. Важно, что убийство Рябовола офицером Добровольческой армии сыграет нам на руку в деле раскола белого движения на Юге России… Нужно только усиленно муссировать слухи, что офицер, убивший Рябовола, агент деникинской контрразведки. Да, да, об этом надо писать в наших листовках. И кубанцы никогда не простят Деникину этой зверской расправы над главой их правительства и рады…
Глава пятнадцатая
15 июня 1919 года во всех екатеринодарских газетах появилось объявление в траурной рамке:
«В 3 часа ночи 14 июня с. г. в Ростове неизвестными злоумышленниками убит председатель Кубанской краевой рады НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ РЯБОВОЛ».
На другой день Совет рабочих профессиональных союзов в связи со зверским убийством Рябовола постановил выразить раде свое горячее сочувствие и объявить в день похорон всеобщую забастовку.
Краевая Кубанская рада объявила трехдневный траур, и в Екатеринодаре на три дня были закрыты все театры, кинематографы и другие увеселительные места.
19 июня после торжественных похорон в газетах была опубликована последняя речь Рябовола, произнесенная 13 июня в Ростове на конференции по созданию Южно-русского союза.
Во всех станицах и войсковых казачьих частях проходили панихиды по Рябоволу.
Убийцу Рябовола, несмотря на все меры, принятые Донским правительством, не обнаружили.
Леонид Иванович в своих прогнозах не просчитался.
Невзирая на то что в эти дни газеты заполнялись сводками и победными реляциями главного командования, в которых красочно расписывались боевые действия корпуса Кутепова, сумевшего правой колонной 10 июня внезапным налетом захватить Белгород и тем самым прервать сообщение Харькова с Курском, а 11 июня, после пятидневных боев, носивших ожесточенный характер, ворваться в Харьков и занять его, Калабухов, Макаренко, Быч и другие руководители Кубанской рады, предав с известными почестями земле Рябовола, в прощальных речах почти без всяких обиняков говорили, что, вероятно, Деникин с помощью тайных агентов контрразведки покончит и с другими лидерами кубанских казаков.
На заседаниях рады, посвященных памяти Рябовола, они настоятельно требовали продолжить самое тщательное расследование убийства и утверждали, что виновные понесут строжайшее наказание, кто бы они ни были…
На страницах газеты «Голос кубанца» одна за другой стали появляться статьи членов рады, в которых довольно открыто писалось, что убийство Рябовола нетерпимый акт, глубоко парализующий всякую свободную мысль, всякую неприкосновенность избранников народа…
Кто-то неизвестный сложил скорбную песню о Рябоволе на украинской мове.
Песня пошла по станицам. Вскоре запели ее и казаки на фронте.
Леонид Иванович, вернувшись в Екатеринодар, писал и печатал в подвале дома Шемякина листовки, в которых объяснял казакам, почему деникинские контрразведчики убили Рябовола как главу краевой рады.
«Он, Рябовол, был против военной и гражданской диктатуры главы Добровольческой армии, — говорилось в листовках. — Он подвергал справедливой критике узурпаторские наклонности Деникина, не признающего никаких прав за краевой Кубанской радой».
Листовки успешно распространялись как в городе, так и в станицах. Они писались нарочно в стиле речей лидеров рады, самостийно настроенных, и углубляли водораздел между Деникиным и радой.
В начале июня восстановили железнодорожные мосты по линии Тихорецкая — Царицын, и Врангель начал по железной дороге получать бесперебойно боеприпасы из Новороссийска. Вскоре в его распоряжение поступило шесть танков, четыре бронепоезда, несколько новых английских аэропланов. Туда же была переброшена из Ростова, в ущерб главному направлению, единственная дивизия Добровольческой армии, еще не втянутая в боевые операции. Это была 7-я дивизия, бывшая бригада генерала Тимановского, в конце апреля прибывшая из Румынии без обоза и артиллерии. После долгих мытарств, которые ей пришлось претерпеть после сдачи Одессы и бегства в Румынию, ей дали хорошо отдохнуть, переформироваться в дивизию, во главе которой встал генерал Бредов. Теперь офицеры этой дивизии, так же, как и солдаты, одетые в новенькую английскую форму цвета хаки и металлические шлемы, выглядели весьма внушительно. Дивизия была хорошо вооружена станковыми пулеметами и пушками разных калибров.
Вместе с этой дивизией конные массы Кавказской армии, поддерживаемые с воздуха авиацией, 16 июня по приказу Врангеля начали новое решительное наступление на Царицын.
Танки, бронепоезда, бронеавтомобили прорвали передовые позиции советских войск. В образовавшуюся брешь хлынула 7-я дивизия и кавалерия. Но красные бойцы, несмотря на сильный огонь белой артиллерии, держались стойко, дрались отчаянно, то и дело переходя в рукопашные схватки. Однако на сей раз силы были неравными.
17 июня войска группы генерала Улагая стремительным кавалерийским броском ворвались в Царицын с юга. К этому моменту конные корпуса генералов Покровского и Шатилова обошли город с запада.
Начались кровавые уличные бои, длившиеся около суток.
Опасаясь полного окружения, красные войска вынуждены были оставить многострадальный Царицын. Стоил этот успех Врангелю немалой крови. В одном командном составе убитых и раненых было пять начальников дивизий, два командующих бригадами и одиннадцать командиров полков.