Трагедия русского офицерства - Волков Сергей Юрьевич (читать книги бесплатно .txt) 📗

В эту ночь охота на офицеров шла по всему городу, особенно на Чесменской и Соборной улицах (где было много офицерских квартир) и на вокзале. Типичный ее эпизод: «Вдруг, среди беспрерывных выстрелов и ругани раздался дикий крик, и человек в черном громадным прыжком очутился в коридоре и упал около нас. За ним неслось несколько матросов — миг и штыки воткнулись в спину лежащего, послышался хруст, какое-то звериное рычание матросов… Стало страшно…». Тогда, во время первой севастопольской резни, истреблялись, впрочем, преимущественно морские офицеры — из 128 погибших в городе офицеров сухопутных было только 8 [112].

В целях самозащиты офицеры вынуждены были объединиться и примкнуть к выделенным из армии частям образовавшегося в Симферополе крымско-татарского правительства. Начальником штаба «Крымских войск» был подполковник Макуха, при котором состояли полковник Достовалов и капитан Стратонов. Там собралось до 2 тыс. офицеров. Но реально огромный штаб располагал только четырьмя офицерскими ротами около 100 ч в каждой. На базе вернувшегося с фронта Крымского конного полка (около 50 офицеров) была сформирована бригада (полковник Бако) из 1-го и 2-го Конно-татарских полков (полковник Петропольский и подполковник Биарсланов), эскадроны которых поддерживали порядок в городах полуострова; в Евпатории в офицерской дружине было 150 человек [113]. Тем временем большевики сосредоточили более 7 тыс. человек и под командованием офицеров Толстова и Лященко двинули их на Симферополь, который пал с 13 на 14 января 1918 г. [114] В ходе боев было убито до 170 офицеров (погибли почти все чины крымского штаба во главе с подполковником Макухой). После этого большевики сделались хозяевами всего полуострова и начались расстрелы. Всего было расстреляно по минимальным данным свыше 1000 ч, главным образом офицеров (офицеров Крымского конного полка погибло тогда 13 чел. [115]), прежде всего в Симферополе, где число расстрелянных офицеров называют от 100 до 700 [116].

На южном побережье только мирных жителей убито более 200 [117], в Феодосии в феврале погибло более 60 офицеров, несколько отставных офицеров было убито в Алуште. В Севастополе в ночь с 23 на 24 февраля произошла вторая резня офицеров, но «на этот раз она была отлично организована, убивали по плану, и уже не только морских, но вообще всех офицеров, всего около 800 чел. Трупы собирали специально назначенные грузовые автомобили. Убитые лежали грудами. Их свозили на Графскую пристань, где грузили на баржи и вывозили в море.» В апреле, когда немцы занимали Крым, некоторые уцелевшие офицеры, которым было невыносимо сдавать корабли немцам, поверив матросам, вышли вместе с ними на кораблях из Севастополя в Новороссийск, но в пути были выброшены в море [118].

В Евпатории 15–18 января было арестовано свыше 800 ч. Казни производились на транспорте «Трувор» и гидрокрейсере «Румыния». На «Румынии» казнили так: «Лиц, приговоренных к расстрелу, выводили на верхнюю палубу и там, после издевательств, пристреливали, а затем бросали за борт в воду. Бросали массами и живых, но в этом случае жертве отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и кистей. Помимо этого, связывали ноги в нескольких местах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. К ногам привязывали колосники.» На «Труворе» «вызванного из трюма проводили на так называемое «лобное место». Тут снимали с жертвы верхнее платье, связывали руки и ноги, а затем отрезали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки, и в таком виде бросали в воду. Казни продолжались всю ночь, и на каждую казнь уходило 15–20 минут.» За 15–17 января на обоих судах погибло около 300 чел. [119]. Вот описание очевидца о расправе над одной из партий: «Все арестованные офицеры (всего 46) со связанными руками были выстроены на борту транспорта, один из матросов ногой сбрасывал их в море. Эта зверская расправа была видна с берега, где стояли родственники, дети, жены… Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смеялись. Ужаснее всех погиб штабс-ротмистр Новацкий. Его, уже сильно раненого, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта» [120]. Кроме того, 9 офицеров было расстреляно 24 января и еще 8 (с 30 другими лицами) 1 марта под городом [121].

В Ялте, после занятия ее 13 января большевиками, арестованных офицеров доставляли на стоявшие в порту миноносцы, с которых отправляли или прямо к расстрелу на мол, или же помещали на 1–2 дня в здание агенства Российского общества пароходства, откуда почти все арестованные в конце-концов выводились все-таки на тот же мол и там убивались матросами и красногвардейцами. Удалось чудом спастить лишь единицам (среди которых был и бар. Врангель, описавший потом в своих воспоминаниях эти события). В первые два-три дня в Ялте было убито до 100 офицеров, а всего в эти дни только на молу было расстреляно более 100 чел., трупы которых, с привязанным к ногам грузом, бросались тут же у мола в воду. Часть офицеров была убита непосредственно на улицах города [122]. В воспоминаниях одного из офицеров приводится, в частности, такой эпизод: «В Ялте начались окаянные убийства офицеров. Матросская чернь ворвалась и в тот лазарет, где лежал брат. Толпа глумилась над ранеными, их пристреливали на койках. Николай и четверо офицеров его палаты, тяжело раненные, забаррикадировались и открыли ответный огонь из револьверов. Чернь изрешетила палату обстрелом. Все защитники были убиты» [123].

В Одессе в начале декабря было около 11 тыс. офицеров. Попытка большевиков захватить власть кончилась тогда неудачно; в начале января в главе с ген. Леонтовичем стали формироваться добровольческие части для охраны города, для иногородних офицеров были устроены общежития и столовые, но собрать удалось немногих [124]. В январе 1918 г. они приняли участие в боях с большевиками. Юнкера Одесского военного училища во главе с его начальником полковником Кисловым и 42 офицера-добровольца три дня оборонялись в здании училища; покинув его ночью, они группами пробрались на Дон в Добровольческую армию [125]. Последовавшая в городе резня офицеров проходила под руководством Муравьева. На крейсере «Алмаз» помещался морской военный трибунал. Офицеров бросали в печи или ставили голыми на палубе в мороз и поливали водой, пока не превратятся в глыбы льда… Тогда их сбрасывали в море [126]. Тогда в городе было убито свыше 400 офицеров [127].

В Новороссийске 18 февраля все офицеры 491-го полка (63 чел.), выданные своими солдатами озверелой толпе, были отведены на баржу, где раздеты, связаны, изувечены и, частью изрубленные, частью расстрелянные, брошены в залив [128]. В Бердянске в конце февраля 1918 г. занявшим город матросским отрядом было арестовано 400–500 офицеров, лишь случайно избежавших вывоза в Севастополь и расстрела [129].

На Украине ситуация была крайне запутанной. Здесь находилось значительное число офицеров — как проживавших на этой территории и служивших до войны в Киевском военном округе, так и масса тех, кто застрял на Юго-Западном и Румынском фронтах или не смог добраться до центральной России [130]. Киев, по свидетельству современников, был переполнен разряженными под запорожцев офицерами петлюровских «куреней», изъяснявшихся на русско-украинском языке, а также русскими офицерами, спасшимися из большевизированных частей. По приказу Рады правом жительства пользовались только проживавшие в городе до 1 января 1915 г. Все остальные обязаны были регистрироваться. В подтверждение выдавалась темно-красная карточка, так называемый «Красный билет», послуживший позже предлогом к притеснениям и расстрелам их носителей со стороны большевиков. В декабре 1917 г. Петлюра, чтобы держать в руках по крайней мере Киев, даже обратился за содействием к В. Шульгину для привлечения русских офицеров в украинские части, изъявляя намерение порвать с большевизмом Винниченки и австрофильством Грушевского и утверждая, что «имеет только двух врагов — немцев и большевиков и только одного друга — Россию». Но соглашение не состоялось, да и было поздно [131].