Словарь Ламприера - Норфолк Лоуренс (библиотека книг .TXT) 📗
— Это был совсем не тот человек, которого мы знали прежде, — заговорил Жак, с очевидной осторожностью подбирая слова. — Казалось, он способен только на вражду, понимает только ненависть. Он видел в нас убийц своей семьи — жены и детей. Кроме этого, он не хотел ничего видеть.
— Но ведь он знал, что следом за ним придут другие, что Ламприеры будут продолжать бросаться в эту яму до тех пор, пока тела их не заполнят ее доверху… — сказал Ламприер.
— Да, — резко оборвал его голос председателя. — Да, он это знал.
Руки председателя снова переворачивали страницы словаря. Но на сей раз движения его пальцев выглядели более целенаправленными. Под взглядом Ламприера председатель извлек из книги сложенный вдвое листок пергамента и вручил его Монополю, который передал пергамент Боффу, тот — Жаку, Жак — Ле Мара, а Ле Мара — Ламприеру.
— Это было написано незадолго до нашей встречи с Франсуа. Мне думается, что оно предназначалось тебе.
Ламприер развернул документ и скользнул глазами по странице, почти целиком исписанной убористым почерком. Над основным текстом было обращение: «Я, Франсуа Ламприер, купец, обращаюсь к тебе, мой потомок, где бы ты ни прочел это, кем бы ты ни оказался. Привет тебе».
Ламприер поднес пожелтевший пергамент ближе к огню и начал читать.
«Быть может, ты — сын моего внука, но я не думаю, что это так. Боюсь, что потребуется больше поколений и пройдет гораздо больше лет, прежде чем счет будет оплачен. Но если ты уже читаешь это послание, значит, расплата близка, и, обращаясь к тебе отсюда, из города Лондона, места моего изгнания, ставшего моим пристанищем, я радуюсь, что ты наконец явился».
Ламприер оторвал взгляд от завещания.
— Он уже знал, что сделает?
— Он знал, — подтвердил председатель. Ламприер снова углубился в текст.
«Я спрашиваю себя, сколько тебе известно? Думаю, больше, чем мне. Завтра я отправляюсь на поиски моих бывших партнеров, чтобы вернуть то, что они отняли у меня в Рошели. Я делаю это ради тебя. Я покинул Рошель, шестерых детей и Анну-Марию, их мать, носившую под сердцем седьмого. Теперь я должен покинуть и свою вторую семью на Джерси, чтобы уладить все дела. Я должен покинуть тебя, мой нерожденный потомок, и ныне, в час, когда я пишу тебе эти слова, я могу только надеяться на твой приход.
О моих партнерах и о нашей Компании я скажу здесь совсем немного. Если ты читаешь мое послание, тебе уже известно, как мы получили Компанию из британских рук. То были прекрасные времена, мы крепко держались друг друга в нашей борьбе. Но теперь все это позади, все окончилось вместе с Рошелью и предано забвению, как и рошельские мертвецы. Я не позволю отнять у меня потомков во второй раз».
Ламприер прочитал об осаде и о миссии Франсуа в Англии. Английские корабли так и не смогли пробиться через заграждение. Члены «Каббалы» спаслись, а рошельцы сгорели в цитадели, в том числе жена и шестеро детей Франсуа. Франсуа считал своих бывших партнеров убийцами и хотел расквитаться с ними. Счет, который Франсуа предъявил им, вовсе не казался Ламприеру бредом безумца. В послании говорилось: «Завтрашний день избран мною для того, чтобы заставить убийц заплатить по счету. Теперь, когда ты это читаешь, наступил день возмездия».
Далее Ламприер обнаружил еще одно непосредственное обращение к себе:
«Ты прошел невероятный путь, чтобы разыскать и прочесть это мое послание к тебе. Этот путь усыпан трупами тех, кто пал до тебя. Он полон чудовищных трудов и испытаний. Скорее всего, ты прибыл с острова Джерси, возможно, из того самого дома, который я построил в Розели. Как и я, ты покинул дом и семью и, быть может, скорбишь по ним так же, как и я.
Но ты пришел, и теперь мы вместе. Вместе нам удастся выполнить задуманное. Быть может, нам все-таки суждено вернуться в Рошель победителями. Шлю тебе привет, мой наследник и потомок».
И тебе привет, подумал Ламприер, мысленно обращаясь к мертвецу во мраке подземелья. Он аккуратно сложил пергамент и почувствовал на себе взгляд председателя.
— Как вы это нашли? — спросил Ламприер. Завещание Франсуа глубоко тронуло его. Это послание раскрыло ему тайные надежды и предчувствия его предка, которым не суждено было воплотиться.
— Письмо было написано ночью накануне встречи — в ту ночь, о которой говорилось в последнем памфлете. Надеюсь, ты прочел об этом.
— Вы для меня положили там, в архиве, памфлеты? — Ламприер вспомнил о своем открытии в архиве… Само собой, стопки памфлетов подпирали изнутри дверь кладовой, и, когда дверь открылась, брошюры вывалились. Вот как исчезли Кастерлей, Джульетта и их спутник. Там была дверь.
— Конечно, — ответил председатель. — Ты зашел так далеко не без нашей помощи. И в этом отношении ты отличаешься от своего предка.
— Он пришел из-за своей жены и детей. А я пришел из-за своего отца, и из-за Джорджа, и из-за других моих предков…
— И из-за женщин, Джон. Не забывай о женщинах. — Тон председателя стал более язвительным и резким. — И из-за всех прочих невинных душ, избравших тебя своим заступником. Спроси себя, почему они мертвы, а ты все еще жив. Почему это так, Джон? Почему Джордж мертв? И твой отец? И те женщины? Ты не из-за кого-то другого пришел. Тебя привели. Ты — не Франсуа. Франсуа пришел за расплатой, и мы уладили дело…
— И после расплаты он остался здесь навсегда, — закончил за него Ламприер. — Он стал трупом, мимо которого я прошел по дороге сюда. Это дело ваших рук, не так ли?
— Никто не собирается ничего отрицать, Джон, но ведь ты не дослушал до конца наш рассказ, — голос председателя снова звучал спокойно и мягко. — Подожди, послушай. После этой расплаты наша жизнь вошла в новую фазу. Мы поселились в этом подземелье и сократили до минимума всякие сношения с внешним миром. Как ты уже догадался или заподозрил по намекам Теобальда, мы образовали Тайный комитет. Из этого подземелья мы руководили величайшей Компанией мира. Мы копили все новые богатства. Мы оказывали денежную поддержку индийским царькам и тиранам, открывая им кредит за счет Компании. Деньги Компании оказывались в наших руках, даже не попадая в Англию. Каждый год из владений одного такого царька отправлялся караван на восточное побережье Средиземного моря. Каждый год мы посылали за грузом корабль, способный вместить все эти сокровища. Этот корабль, приняв на борт груз, отплывал на запад, через Средиземное море, а затем на север, вдоль западного побережья Франции, к нашей рошельской сокровищнице. Говорить об этом очень просто. Но на практике мы сталкивались с серьезными трудностями и однажды чуть не потерпели полный крах. Необходимость иметь корабли, совершавшие свои плавания в полной тайне, заставляла нас прибегать к фальсификации кораблекрушений, ведь для охраны особого груза каждый раз требовалась маленькая флотилия с армией охранников, а лояльность наших посредников в Индии всегда оставалась под вопросом и требовала контроля. Как бы тщательно мы ни организовали эту деятельность, любое упущение могло выдать тайну нашего существования. Поэтому мы использовали те корабли Ост-Индской компании, которые считались давно пропавшими, вероятнее всего, погибшими. Мы переименовывали их. «Вендрагон», которым так интересовался ты, и не только ты, — это лишь один из целого ряда подобных кораблей. Более двадцати лет назад капитан Нигль случайно наткнулся на его предшественника и хотя ошибочно объяснил свое открытие мошенничеством со страховкой, все же его чрезмерный интерес к этому обстоятельству мог бы привлечь нежелательное внимание к нашим делам. Но, как известно, мы заставили Нигля замолчать, и его «Фолмаут» превратился в «Вендрагон», и золото снова потекло рекой. В настоящий момент этот корабль здесь, в Лондоне, он уже загружен и ожидает только нас. Впрочем, я забежал вперед… Итак, однажды поневоле избранный нами покров тайны превратился в наш тяжкий крест. При желании мы могли появляться среди людей, но ни разу не представали в своем истинном обличье. Мы стали настоящими изгнанниками, и телом и душой, принадлежа этому миру лишь по видимости. И мы начали меняться с годами. Джон, меняться вот здесь…
