Художник механических дел (Сборник) - Ивич Александр (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
В Санкт-Петербурге, в Хирургической академии, знаменитый врач Иоганн Буш дал славный отзыв о механической ноге нижегородского механика. Об отзыве были разговоры в академии, но не более того.
А по прошествии года списал Иван Петрович в памятную книгу строки из «Санкт-Петербургских ведомостей». Сообщали «Ведомости», что в городе Париже Наполеон рассматривал образцы механических ног, представленных неким господином Мельцелем. Был слух, будто оный господин весьма обогатился во Франции изготовлением механических ног, кои по обстоятельству непрерывных войн были в постоянном спросе.
И был другой слух: будто одна из механических ног, посланных Кулибиным в академию, увезена за границу и по ее образцу построил Мельцель свою. Списал на память Иван Петрович заметку из «Ведомостей». Обида. Не ему обида — русским воинам, награжденным за службу отечеству безобразной деревяшкой и под стать ей дубовым костылем.
Идут месяцы. Годы идут. Машина самодвижимая не ладится. Много еще труда на нее нужно положить. Граф Кочубей молчит. И у господ членов Адмиралтейств-коллегий, видно, тоже нет интереса к машинным судам.
А тут дом отцовский разваливается. Пришлось новый строить, отрывать деньги от нужных опытов. Опять долги завелись. Зато дом поставил хороший, просторный и светлый, в два жилья.
И вдруг мелки, неважны стали прежние заботы. Наполеоновское войско вступило в пределы России.
Вести тревожны. Французы в Смоленске, французы идут на Москву. Потом была радость — реляция о славном сражении под деревней Бородино. Победа. В соборе архиерей служил торжественный молебен.
А больше радостных реляций не поступало. Впрочем, горьким слухам, будто Наполеон приближается к Москве, в Нижнем не верили. Но потом поверили: кареты, возы с поклажей стали въезжать в город. Что ни день, то больше. Московские баре покидали древнюю столицу. Выглядывали из карет, смотрели на незнакомые улицы. Доверенные слуги бегали, искали пристойные помещения. Господа же выходили из карет молчаливые, стараясь не показать растерянности в мыслях.
Прибыл знаменитый историограф Николай Михайлович Карамзин и, по слухам, едва распаковав необходимые вещи, сел за продолжение труда. Говорили, что пишет ныне о войне, коей минуло два века,—о подвиге нижегородского купца Козьмы Минина и князя Пожарского.
Прибыли также баснописец Иван Иванович Дмитриев и весьма чтимый Кулибиным за прелесть стихов Батюшков. Семенил по городу, любопытно озираясь и заглядывая в лавки, Василий Львович Пушкин. Москвичи держались своим кругом, новых знакомств в городе заводили мало. Ивану Петровичу ни с кем из них встретиться не пришлось.
Да и не было большой охоты. Хоть ныне, по причине войны, хлопоты о строении машинных судов пришлось вовсе оставить, а без дела, без труда Кулибин не знал бы, как жить. И все время уходило на труд — думал над самодвижимой машиной, чертил, менял части в модели. Все не хватало чего-то, все ускользало — где же ошибка? По расчетам выходило верно, в натуре же машина оставалась недвижимой.
В новом доме жилось хорошо, удобно. Старость напоминала о себе не всечасно, только глаза быстро уставали. Для отдыха играл Иван Петрович на гуслях. Купить фортепьяно не было денег. А надо бы купить — и для игры и для труда. Давний есть замысел об усовершенствовании сего превосходного инструмента. Небольшими переменами в устройстве можно улучшить звук.
Думал непрестанно о воинах, проливавших кровь в сражениях с полчищами врага. Чем помочь? Стар, не пойдешь в ополчение.
И пришли вести радостные: ушли французы из Москвы, гонит их из пределов России славное русское воинство, славный фельдмаршал Кутузов. Победа!
Потянулись из Нижнего обратно в Москву кареты да возы с поклажей. Впрочем, многие и остались — у кого дома в Москве сгорели.
А когда горе народное осталось позади, пришло нежданное горе к Ивану Петровичу.
ЖЕЛЕЗНЫЙ МОСТ
Кулибин проснулся от криков на улице. Он по-стариковски не сразу очнулся от сновидений. А раскрывши глаза, увидел, что горница не по-хорошему светла: отблески пламени танцевали по стенам. Пахло дымом.
Иван Петрович разбудил жену и босой, накинув, что под руку попалось, бросился к окну. Пылало четыре не то пять соседних строений. Ветер уже забросил головню к кулибинскому дому. Занялась галерейка, обведенная вкруг дома, полз огонь по ступенькам переднего крыльца...
Вынес Иван Петрович трех своих малых дочерей и вернулся с заднего крыльца в дом. Свет пламени не пробивал дымной стены. Задыхаясь от нестерпимого кашля, ощупью собирал Иван Петрович со стола, из укладок чертежи да нужные бумаги и выбрасывал в окно. А более ничего не успел. Почему-то сорвал со стены часы с кукушкой, сунул под мышку и, шатаясь, пробрался к выходу.
Час был еще не поздний. Баре, возвращаясь в колясках и каретах из театра, приказывали кучерам свернуть к Успенскому съезду: нежданное представление пышнее театрального. Они смотрели, как суетился простой люд, неумело пытаясь отстоять еще не охваченные огнем дома, жалостливо покачивали головой, слушая причитания погорельцев — народа все небогатого, терявшего и кров и пожитки.
Дом Кулибина стоял на холме, в стороне от пожара, и отстоять его было возможно — сокрушить галерейку да крыльцо. Зрители в каретах бились об заклад, сгорит ли кулибинский дом.
Не хватало воды, не хватало багров рушить занявшиеся пристройки да заборы. А криком и толчеей не собьешь огня...
И вот обвалилась с треском верхняя светелка кулибинского дома, весело поднялся к небу огонь, насквозь просветив еще крепко стоявший дом,— словно пышная иллюминация, какие сочинял Иван Петрович князю Таврическому.
Уплатив заклады, проигравшие недовольно уезжали домой спать.
Кулибин смотрел на огонь, думал о непрочности дерева. Гниет, горит... Мост через Неву надобно строить железный.
Кто-то из старых знакомцев увел к себе жену и детей Ивана Петровича.
В третьем часу ночи пожар стих. Легкий ветерок играл пеплом, относил в дальние улицы дым.
Так остался Иван Петрович бездомным. А лет ему было от роду семьдесят восемь.
До утра он сидел у пожарища. Думал. Модели погибли, все изготовленное для самодвижимой машины сгорело. Беда. Где жить? Денег вовсе нет, не построишь нового дома. Беда. Силы нужны, спокойствие для завершения важных замыслов. Нет, не писано на роду спокойствие. А мост через Неву надлежит сооружать железный, на каменных быках.
На рассвете увидел — бежит к нему старик. Кто такой? Не разглядеть в утренней дымке.
Прибежал, сел на камень - отдышаться. Плачет. Вымолвил наконец:
— Иван Петрович, отец родной, вот горе-то! Иван Петрович, батюшка, Христом богом молю: пойди ко мне жить с семейством, пока отстроишься! Хоромы, сам знаешь, небогатые, да лучшую горенку тебе отдам. Не откажи!
Верным другом остался нижегородский часовой мастер Алексей Пятериков, первый ученик Кулибина.
Поднялся Иван Петрович, молча поцеловал друга, оперся на его руку, и пошли два старика.
— Не кручинься, Иван Петрович, денег тебе выхлопочем на новое строение.
Кулибин приостановился, подумал и недовольно ответил:
— Прежнее мнение о деревянном мосте вовсе оставить. Мост через Неву надобно строить железный. И два разводных пролета для пропуска судов — у правого берега и у левого.
Пятериков опасливо взглянул — не тронулся ли Иван Петрович умом.
Пожил у Пятерикова, потом у старшей дочери, в селе Карповке, близ Нижнего.
Зять хлопотал. Из общественного призрения, учрежденного для помощи беднякам, выдали шестьсот рублей на строение дома. Мало. Дали немного денег вперед в счет пенсиона. Хорошо еще, заимодавцы терпят, не требуют долгов. А строить новое жилье хлопотно: время, силы отнимет.
Присмотрел Иван Петрович ветхий домик, купил. Одна радость, что садик есть. Запущенный, но оно и лучше: в саду потрудиться — от тяжких мыслей отдохновение.
Сочинял же Кулибин тогда проект железного моста через Неву. О том уже и прежде были заметы — их спас Иван Петрович от огня.
